автор: Алексей Кожевников https://kucshteliy.livejournal.com/13160.html Глава 2
Время, время летело стремглав -
Не успеть за ним — труд пустой.
Словно соколы с княжьей руки
Ярым росчерком над землей.
Ярослав жаловал гордых птиц
Уважая в них смелость и силу.
Он любил разодевшись в парчу
В дикой скачке нестись по миру.
Хладный ветер в лицо, хрип коня
И рогов заливистый рев.
Рядом присные и сокольничьи
И пестрит окрест от гербов.
Подлетя к заповедным угодьям,
Осадить скакуна на ходу.
Дивной вышивки взять перчатку
Сердцем чувствуя лепоту.
Выбрать сокола для охоты,
Взяв из «клетки» нужную птицу,
Ощутить приемные когти,
Ощутить задних пальцев мышцу.
Клобучок снять красивый и мягкий,
Отстегнуть должник от перчатки,
Серебра слушать звон бубенцовый,
В предвкушении будущей схватке.
А потом ловчим крикнуть давай,
Чтобы дичь поднялась на крыло,
И начать травлю напуска дав,
Следя как сокол взмыл высоко.
Зрить как птица полет свой стремит -
В выси горние, в выси хладные.
Как зависнув, на жертву летит
Когти выпустив острые, жадные.
Есть высокого птицы полета
Сверху бьющие дичь в угон -
Это птицы «великого верха»
Их ценили с давних времен.
Ярослав был охоч до охоты
Отдыхая душой и телом,
Но не часто себя он баловал -
Государство требовало дела!
И однажды вернувшись с охоты
Его страшные вести нашли,
Что его любимого внука
Умертвили жестоко враги.
Что дружину его разгромили,
Пленных изверги ослепили,
Надругались над телом Яндрия
Власть и трон подлостью захватили.
За женой и детишками малыми
По следам пустили убийц.
Это черные гончие ада -
Орден проклятых кровопийц.
Молвят Савва врагам помогал -
Дальний родственник и купец.
Взявший выгоду с княжеской крови
Погубивший дружину стервец.
Ой и спряталось солнце за тучами,
Да за темными и громогласными.
Мир накрыли тени зловещие,
Тени грозные мести взалкавшие.
Мир застыл да в преддверии ужаса
Ниже крохотной самой былиночки,
Тише самого легкого перышка,
Хрупче самой тонкой тростиночки.
Буря, грянет свирепая буря,
Что лавиною молний прольется,
Что небесные тверди обрушит,
По пределам земным разойдется.
Ярослав стал челом дюже хмур,
-Собирайте дружину в поход!
Преступление против власти
Безнаказанным не пройдет!
Призовите ко мне Буревоя -
Дипломатии время прошло!
Приближается время крови -
Время злом отплатить за зло!
Вот проходит неделя, другая
У Словенска войско сбирается.
И все новые рати идут -
Войско полнится и разрастается.
Запрудила Волхов флотилия
И разлился тот величаво.
И окрест, по всему окоему,
На волнах ушкуи качает.
Серой утице реку не видно,
Белой лебеди некуда сесть,
Ведь со всех пределов земли
Собирались ватаги на месть.
Словно паводок по весне
Собирает в узости льдины
И в зажоре из талого льда
Появляются чудо плотины.
Треск и грохот река набухает
Разливается по окрестностям
Поднимаясь все выше и выше
Заливает низины на местности.
Здесь же встали запрудой ушкуи
Плавный Волхова бег перекрыв
И до срока волну своенравную
Флот Словенска смог укротить.
Гладь речную ушкуи сокрыли.
Нет реки — лишь бойцы окрест.
Поднялася на бой Русь-матушка -
Воздаяния то Божий Перст!
Вышел к воинам Ярослав,
На кручине над ними встал,
Поднял горе скорбные очи,
Меч булатный к груди прижал.
-Я сегодня собрал вас здесь
Не для радости, а для мести!
Поднимаю я вас на бой -
Не корысти для — ради чести!
Чести нет в грабеже и насилии!
Доблести нет в захвате чужого!
Я зову вас на дело правое,
Воздаяние свершить благое!
Наши земли и наша власть,
Что дарованы нам от бога!
Были попраны и осквернены -
Врагом подлым, врагом жестоким!
Мы должны будем покарать,
Тех кто это свершил злодеяние!
Им воздать полной мерой должны
И над ними свершить воздаяние!
С нами Слава и с нами Бог!
С нами Предки и с нами Правь!
На благое дело идем!
Истребится мечём подлый враг!
Из-за белой громады облак
Золотой луч пробился долу.
Это добрый для дела знак -
Придающий сакральность глаголу.
Сокол молнией расчертил
Небеса и умчался вдаль.
Ветер стал изгибать паруса
Как тончайший злата сусаль.
Медленно стали таять ушкуи,
Уходя в далекие дали,
И река вошла в берега,
И вернулись птиц шумные стаи.
Буревой на ушкуй взошел,
Палуба закачала его.
-С Богом! молвил ему Ярослав
Растопчи гадючье гнездо.
Ярослав был хмур и печален
Его знания тяготили.
Предсказания древних волхвов -
Раны свежие бередили.
Ярослав знал и Яндрий знал,
Что сакральным правление станет!
И на тысячи лет вперед
Этот выбор его прославит!
Но цена будет высока,
За пределами сил человечьих,
И заплатит он кровью своей
Вечном споре противоречий.
Словно стаи летящих птиц
Уменьшались ушкуи вдали.
Их влекли река и ветра
Далеко от родимой земли.

За излучиной сгинул Словенск
Солнце желтое — красным стало
В парусах заворочался ветер.
В парусах солнце трепетало.
Эти тысячи парусов
Напоенные солнцем закатным
Несли легкие в даль челны!
Несли воинов к славе ратной!
Как в Купалу венки на воде
Реку в дивный наряд одевают,
Так сегодня цветные ушкуи
Буйством красок ее украшают.
Выходила Русь на брега
Провожая своих сыновей.
Возлагала молитвы венецы
На мужей, отцов и детей.
Ветер запахи нес с полей
Ветер кронами шелестел
Ветер рябью бежал по воде
Подгоняя бег кораблей.
Ветер — ветер бродяга вольный,
Что скитается по земле,
Собирает сплетни досужие
И разносит их средь людей.
Только мало тех кто слушает.
Еще меньше тех кто слышит.
Единицы с ним говорят,
Когда он былинки колышет.
Покрутившись, ветер сбежал
В дали сизые и просторные.
Он туманы на землю стлал
Белоснежные и посконные.
Он по кронам бежал лесов,
По цветам луговым и травам,
Колыхал шкуры облаков,
На пожар дул заката алый.
Шли ушкуи под парусами
Вои справу свою латали
Правили и точили клинки
Смазкой-маслом их покрывали.
Что такое клинок для воина -
Продолжение его самого.
Это жизнь его в схватке смертельной,
Самое его естество.
Резать, рвать, колоть и рубить -
Причиняя увечья и смерть
Вот что должен клинок уметь,
Чтоб хозяина в сече сберечь.
Когда в руки берешь сталь холодную,
Пальцами металл ощущаешь,
Когда гладишь шершавое лезвие,
То инстинкты в себе пробуждаешь.
Острие, ребро, спуск и кромка -
Это хищные части клинка,
Что желают горячей крови,
Что желают плоти врага.
Обух, скос и заточка лезвия
Многое говорят о клинке
Отличишь инструмент от оружия
Коли только сожмешь в руке.
Гарда, дол и насечки серейтора
Для глубоких и рваных ран.
Спинка, брюшко, головка, обоймица -
Облегчают владенье и хват.
Непросты клинки, ох непросты,
А еще есть разные стали,
Формы, ножны и темляки,
Гравировки, узоры, эмали.
Нож хороший найти непросто
Он тебе должен приглянуться,
В руку лечь баланс соблюдя,
Кожи должен твоей коснуться.
И тогда он тебе станет другом
Будет он тебя защищать.
Вместе с кровью врагов их силу
Станет он для тебя похищать.
Настоящий друг он не яркий,
Без каменьев и позолоты.
Он простой и надежно-добротный,
На себя твои взявший заботы.
Когда воин клинок берет -
Заключает он с ним договор.
Он его хочет привязать,
Для чего творит заговор.

Ты служи мне верою!
Ты служи мне правдою!
Защитою умелою,
Защитою отважною.
Храни меня в тяготах -
Береги в горестях!
Будь моим братом ты!
Стань моей совестью!
От земли взят ты,
Закален в горниле огня -
Дай мне стойкость свою,
Продолжением стань меня!

И служили клинки на совесть
Защищая своих хозяев.
И хранились они достойно -
Род и память оберегая.
Есть и были клинки с историей -
Благородные и убийцы.
Есть поборники справедливости,
Есть жестокие кровопийцы.
Очень часто первый хозяин
Задает характер клинку.
Это словно девиз на стали,
Предначерчие словно врагу.
И чем дольше они будут вместе,
Тем сильнее и глубже их связь.
Брать чужое оружие кощунство,
Обрекающее на неприязнь.

Долго ль, кортоко ли шла армада,
Но всему приходит конец
И уже показались стены,
А за ними проклятый дворец.
В берег носом ушкуи встали
И казалось на многие версты
Что медведей огромная стая
Ощерилась в неистовой злости.
Средь песка и сыпучих дюн
Под плач чаек и шелест волны
Выходили на брег морской
Чудо витязи — Слави сыны.
Словно чудо богатыри
В чешуе будто жар горящей
Из воды появлялись они
Для победы и славы вящей.
Войско встало в часе пути -
Нужно было лагерь разбить,
Войнам дать отдохнуть с пути,
Амуницию починить.
Окрест выставили дозоры -
Укреплять сразу лагерь стали.
Самый крупный шатер - стал ставкой,
Воевод всех туда созвали.
Берег длинный покрылся шатрами
Лагерь жизнью своею жил.
Запылали костры с котлами,
Где кулёш аппетитный бурлил.
Буревой стал совет держать
Как им Солнцеград захватить.
Слишком много на башнях стрелков
Стены города не пробить.
Вдруг рога затрубили тревогу
Это конница шла броневая,
Будто лава с холмов текла,
В лучах солнца огнем сверкая.
Гул земли, дрожь земли под ногами,
Пыль до самых небес вздымается
Ощетинившись копьями клин,
Словно страшный рок приближается.
-Копья в землю, щиты сомкнуть,
Самострелы готовьте к бою.
Доставайте из ножен сталь,
Напитаем ее вражьей кровью!
Тонкой линией встали бойцы,
За щитами что в землю уперли,
Копья выставили они
Приготовили сулицы к бою.
Грохот рос, приближался, давил
Неся ужас и страх нагоняя
Миллионноногая жуть
Коей нет ни конца, ни края.
Будто ночь наступила внезапно -
Небо темным стало от стрел.
Это пущенный луками рой
Во врагов гудя полетел.
А потом лава врезалась в строй
И в ушкуи уткнулась стоящие
И все щелкала тетива,
Посылая стрелы разящие.
Сулицы полетели с бортов,
«Кошки» ржавые, абордажные,
Что вгрызаясь в тела врагов
Наносили им раны ужасные.
Стали звон, стоны, хрипы, стенания
Все смешалось в безумии неистовом.
Оставляя погибших и раненых,
Враг бежал в страхе жутком, немыслимом.
Князь вдогонку бегущим сказал
-Нету стойкости в этих бойцах!
Мы теперь в поколении этом
Поселили на век вещий страх.
Только вот подрастут детшки
Позабудут, как пить, былое!
И полезут опять воевать -
Чиня страхи, разруху и горе.
Между тем начинало смеркаться
Солнце в марева шелк завернулось.
Тени стали - чернее, длиннее,
Небеса пурпуром затянулись.
Голоса рати доблестной стихли,
Не слыхать боле лязга мечей.
Тишина на пушистых крыльях
Среди павших парила мужей.
Среди павших сынов Сварога,
Что под взорами звезд холодеют.
Чей на веки застывший взгляд
Радость жизни уже на согреет.
Сколько молодцев полегло -
Из-за алчности и гордыни!
Сколько их не вернется домой
Из неласковой этой чужбины.
Златоликая дева Луна
За вуалями облаков
Безутешная словно вдова
Облачилася в скорби покров.
Она призрачным светом своим
Освещает юдоли бранные,
Где погибшие вои лежат -
Сверша подвиги ратные, славные.
Плачет в скорби великой по тем,
Кто остался на поле лежать.
Плачет словно супруга и мать,
Что должна их навек потерять.
В плаче горестном и безутешном
Слезы катятся по щекам,
Застывая зелеными звездами
На далеких и млечных путях.
Души павших бродят растеряно
Не решаясь от тел уйти.
Несмышлеными малыми детками
Они бродят в ночной тиши.
Словно тень среди них богиня,
В мрака саване и босая,
Ходит скорбная слезы роняя
Души воинов собирая.
Черный шелк на мраморе плеч,
Смоль волос по бедрам струится,
Это Карна - богиня душ,
Их в небесный чертог проводница.
В душу каждую заглянуть,
Там увидеть свет или тьму.
О грядущем поведать им,
Проводить их по злато мосту.
Книгу судеб им приоткрыть
Что оставил Великий Род.
Им поведать былое с грядущим,
Проводить в Небесный Чертог.
Бродит Карна средь Русов павших
Привечая их светлые души,
Облегчая им переход
В горний мир, в небесные кручи.
Буревой повелел собрать павших
И сносить на костры поминальные.
Побежал очищающий пламень -
Запылали костры погребальные.
А над ними богиня Карна -
Вьется, вьется пепел сбирая.
Разнося во все концы света
Прах погибших - им дом выбирая.
Души павших подобны птицам,
Что обратно вернуться желают.
Им богиня дома и сосуды
По делам земным выбирает.
Ибо Карна - богиня душ
Их не только к себе забирает.
Но найдя душе новый сосуд
Её снова домой возвращает.
Плачут люди и с ними Богиня -
Скорбь великая в их сердцах.
Но с рассветом они улыбнутся
Ведь воротятся души назад.
Прогорают костры поминальные
Остается лишь серый пепел.
Собирают его в одном месте -
Не развеял его чтобы ветер.
А потом домовину делают
И туда помещают прах.
Насыпают сверху курган
Памятуя о павших мужах.
Помянут бойцы вновь ушедших
Вспоминая заслуги былые,
Съедят кутью, братины пустят
Воздав должное тем кто почили.
Опосля жизнь свое возьмет
И мирское возобладает,
И живые продолжат жить -
В сердце память о них сохраняя.
Князь поехал осматривать стены,
В думы тяжкие погружен.
Он пока не придумал план
Не хотел переть на рожон.
Стены были из глыб громадных -
Основательные и добротные,
С выступающими вперед вежами,
Чтоб вдоль прясел стрелять удобней.
Ров глубок был, а вал высок
Осложняя штурм цитадели
Буревой отступать не привык
И искал что враги проглядели.
Побеждают не силой, а хитростью.
Не числом побеждают — умением.
Вот и всматривался тщательно князь
Ища слабости в их укреплениях.
Войны времени зря не теряя
Замыкали кольцо блокады,
Выставляя заслоны, пикеты,
Создавая завалы, преграды.
В море вышли ушкуи быстрые -
Гавань крепости перекрыли.
Весь торговый флот и военный
В бухте заперли, да закрыли.
Объезжая медленно стены
Князь вдруг замер и улыбнулся.
Он соратников обвел взглядом
От раздумий тяжких очнулся.
-Я увидел все что хотел,
Буревой был весьма доволен.
Он был прежде всего стратег,
А потом уж искусный воин.
Завтра эта твердыня падет -
На рассвете на штурм пойдем!
Справедливость с нами и Бог,
Солнцеград на клинок возьмем!
Месть негоже в разбой превращать -
Посему я грабеж запрещаю!
Лишь виновных мы будем карать -
Невиновных я сразу прощаю!
Передайте бойцам мою волю -
Безоружных не истреблять!
Мы не грабить под стены пришли!
Справедливость пришли искать!
Завтра всем воздадим по заслугам
И друзьям и поганым врагам!
К вящей славе мы Яндрия служим,
Памяти не оскверним мы храм!

В серых сумерках предрассветных,
Когда в мире час волка настал,
Словно тени славяне скользили
Вдоль изрезанных временем скал.
Стены хладные и высокие
В облака казалось поднялись,
Там дозорные в свете факелов
Меж собою перекликались.
А внизу в темноте кромешной,
Словно тати бойцы пробирались,
К тому месту где воды сточные
В море синее устремлялись.
Там стояла решетка тяжелая,
Что трубу запирала ливневую,
Только скрепы время изъело,
Истончило затворы пудовые.
Сняв решетку в город отряд
Просочился подобно туману,
До поры затаились бойцы,
Четко следуя данному плану.
В брезге утра, с бризом морским,
В порт ворвались ушкуи лихие,
Мнилось волны несут корабли
Словно кони владыки пучины.
Первый луч золотил зубцы стен,
Там раздались тревоги сигналы.
Поспешали подняться враги,
У бойниц места занимали.
А ушкуи неслись над водой
И медведи оскалили пасти,
Как из пены поднялись морской
В чешуе мифичные части.
Устремились на берег бойцы
И сошлись в сече яростной рати
И разили без счета врагов
В неуемной и страшной браваде.
И звучали клинки, и ревели рога
И метались полотнища стягов.
И пощады друг-другу никто не дарил,
В диком натиске вольных варягов.
Хоть и было защитников больше в разы,
Но славяне бесстрашно сражались -
Невзирая на раны, усталость и боль
Шаг за шагом они продвигались.
И все новые в битву вступали войска
Ослабляя периметр града,
К порту шел за отрядом новый отряд,
К месту где бушевала осада.
В это время отряд диверсантов напал -
На охрану северной башни.
В скоротечном бою истребил караул,
В схватке яростной и беспощадной.
И открылись врата и ворвались бойцы
Увлекаемые в бой Буревоем,
И волною по улицам мчались они -
Смерть и страх неся вражеским воям.
Как река в весноводье покинув брега
Затопляет низины и балки,
Так ватаги сметали остатки врага
Ища боя и яростной схватки.
И бросая мечи о пощаде молил
На колени падая враг.
И с покорностью рабской судьбу ожидал -
Ощущая безудержный страх!
А гиганты сверкая железом кольчуг
Их презрением обдавали
И сжимая в руках разящую сталь
Уносились схватки желая.
Дети боя хотели разить и крушить
В вихре боя и ярости дикой
Потому-что за кровь надо кровью платить
Воздавая местью великой.
А и было по что врагу трепетать
Когда в блеске отваги и стали
Ярость чистая, древняя поднялась
И потопом по улицам мчалась.
Это древнее чувство вскипая в крови
Все сметает - преграды и страх.
И священным набатом бьется в груди
Разгоняя сомнения мрак.
С этим чувством один на сотню идет
Упиваясь убийством и болью.
Смерть в бою это слава и это венец
Что питается нашею кровью.
Вот и все в ножны сталь подалась
Иззубренная и затупленная.
Гарь пожаров и пыль улеглась -
Ярость схлынула освобожденная.
Буревой анфиладами длинными шел
По дворцу в роскоши утопающем.
Слишком ярко, помпезно и вычурно тут
Неуютно и вызывающе.
-Князь, к нему подбежал Яровой,
Мы нашли его но опоздали.
Он ушел — воин сплюнул на пол
Мы с трудом его опознали.
Буревой побледнел — Проводи!
И за ближником двинулся споро.
Средь колонн заметались шаги
Отражаясь от сводов и пола.
-Вот он князь, процедил Яровой,
Когда двери пред ними раскрыли.
Толстый Савва качался в петле
И глаза его в страхе застыли.
-Был ты тварью дрожащей и сдох,
Как торгаш-ростовщик, а не воин.
Будешь проклят от этих времен
И не будешь во век упокоен.
Князь к нему подошел осмотрел
-На ворота повесить собаку.
Что бы каждый воотчию зрел,
Как измена приводит на плаху.
Я его предавать запрещаю
И огню, и земле, и воде!
Я его на век проклинаю -
Оставляю на веки в петле!
Каждый миг он в посмертии будет
Удушения муки терпеть!
И предательство им совершенное
Непрестанно его будет жечь!
А из денег в его кошеле -
Изготовьте перстни богатые.
Ими шельм станем мы награждать -
Души черные и вороватые.
Эти перстни пороки хозяев
Посвященным помогут открыть.
И за каждую подлость свершенную
Силу жизни из них станут пить.
-Я сказал все, а Вы все слышали!
И да свершится воля моя!
А сейчас возвращаюсь я в лагерь
Города словно склеп для меня.

А на следующий день Буревой
Стал творить свой высокий суд
И к нему на поклон вся знать
Шла покаяться и присягнуть.
Шли с дарами и подношениями
Ища должностей и синекур.
Клевеща на ближних и дальних
Поднимались к князю на юр.
Это словно ярмарка грязи,
Князь мрачнел и хмурил чело.
Он прервал челобитье и слезницы
И в толпу кинул слово свое.
-Русь дала вам в правители Яндрия,
Что по чести править желал.
Что нечистую церковь и власть
От казны и от дел отстранял.
И за это его предательски
Темной ночью в покоях убили.
И две тысячи верных воинов
Уничтожили и ослепили.
Я приказываю вам снять
С храма Царские да врата.
Кои летопись пути Яндрия
И святыня Руси на века.
В вашем храме нет боле святости
От него отвернулся Бог.
Это просто теперь домовина,
А не веры высокий чертог.
Посему и реликвии этой
Неуместно здесь боле быть -
Раз не цените милости свыше
Значит этому так и быть!
Оцепили собор варяги
И сквозь плачь и стенания толпы
Заработали каменотесы
Извлекая крепеж из стены.
Зазиял храм черным провалом
Из него словно сердце изъяли
В небо, с шумом тысячи крыл,
Благодать с куполов улетала.
И от этого вечер пал
Погрузив площадь в полумрак
И сарнай зазвучал надрывно
И в толпе вой поднялся и страх.
А сарнай все плакал и плакал:
Заунывно, надрывно, тягуче.
Погружая в бездны отчаянья
Солнцерад как в песок зыбучий.
Это было эпичное зрелище
Где-то жуткое, где-то зловещее
Когда войны по городу шли
В свете факелов в сумерках вечера.
Шли герои склонив свои выи
Отдавая последнюю дань.
Темнота пряталась в подворотнях
Ощущая предательский страх.
Уносили варяги врата -
Словно двери закрыли в рай.
Заметался над градом предавшим
Сокрушенной толпы дикий грай.
Город вышел проститься с варягами,
Но прощался он с благодатью,
Что не смог уберечь, сохранить
И за это подвергся проклятью!

А на утро ушкуи снялись
И умчались за свежим ветром.
В земли родные подались
В брезге утреннем и рассветном.
Возвращались домой не все
Память вновь бередила раны
И кручина давила на грудь
И закаты были багряны.
По пути редела флотилия
От нее отходили ватаги
И спешили кто в гарнизоны,
Кто домой в родные пенаты.
Вот и стены родного Словенска
Их встречать вышел весь народ.
Боль и радость смешались вместе,
Тихой поступью скорбь идет.
В сарафанах, рубахах ярких
На брегу толпился народ.
И трепещут сердца встречающих
В них надежда и страх живет.
Неизвестность изводит, мытарит,
Но она и надежду сулит.
Это словно игра в орлянку,
В коей случай цинично чудит.
Он захочет - прольется благость.
Он захочет - отнимет все.
Случай словно капризный отрок -
Переменчивое божество.
К пристани подходили ушкуи
И шептались с опорами тинными.
Подставляя тугие бока,
Будто ласкою полны звериною.
И казалось медвежии головы,
Что оскалились на носах,
Прикрывают глаза свирепые
И мурлычат в полдневный час.
В перестуке бортов и пирса -
Что-то тихое и душевное,
Что-то трогательное и родное
И какое-то сокровенное.
Буревой на причал ступив
Отыскал глазами отца.
Это счастье вернуться домой
Где твои земля и семья.
Где тебя ждут и волнуются,
Где близко тебе все и знакомо,
Где душе дарован приют
И она себя чувствует дома.
Ярослав его ожидал
В окружении ближних бояр
Буревой к нему устремился
В чешуе словно птица-жар.
-Я вернул под руку твою
Земли дальние и богатые.
И наполнил твою казну
Златом серебром и смарагдами.
А еще я привез врата
Чудо-чудное, диво-дивное.
Где указана Яндрия жизнь -
Словно белая песнь лебединая.
Только вот Савва избежал
Суда правого, справедливого.
Он в последний момент сбежал
И петля его душу приняла.
Я его на веки проклял -
Запретил хоронить по обычаю,
Чтоб душа возле тела была
Не смогла принять ново-обличая.
Повелел из него куклу сделать,
Схоронить глубоко под землей,
Чтоб не видел он белого света
И не смог возвратиться Домой.
А еще посмотри кто со мной
Воротился из дальней чужбины
Буревой отошел и пред князем
Стал Нижата с остатком дружины.
Не увидеть земли им родной
Очи их палачи отняли.
Никогда не принять им бой
Не погибнуть от вражей стали.
На колено Нижата встал.
-Ты прости меня князь надежа
Брата Яндрия я не сберег,
Эта боль меня вечно гложит.
Подошел Ярослав к Нижате
-Нет вины твоей храбрый воин.
Вас предали, ударили в спину.
Нет вини себя в этом горе.
Ты не знал — предсказания были,
Что не долго Яндрию править.
Только эти его три года,
На века его имя прославят!
Это ведали я и он
И мы оба на это пошли!
У кого-то судьба — чадить.
У кого-то сверкать в ночи.
Я тебе и твоей дружине
Отдаю Юрьев монастырь.
Дабы вам нужду не питать
И беречь от врага Слави мир.
Монастырь это скрепы Руси
Это прежде всего твердыня,
А еще это кузня бойцов
И научная школа былины.
Так что внук, отдохни у меня
И служить начинай стране,
Ибо дел просто невпроворот
На любимой нашей земле!

Как над Волховом величавым
Облаков собралася громада.
Как сошли облака с неба синего
На луга во близи Словенскграда.
Как из тех облаков невесомых
Стены каменные появились.
Как взметнулись соборы высоки,
Куполами ввысь устремились.
Стены белые, стены толстые
От врагов и скверны защита.
В куполах бирюза небес
Чистотой непорочной разлита.
Свято-Юрьев встал монастырь
В честь правителя Ярослава.
В нем последний приют обрели
Те кого годы одолевали.
В монастырь уходили воины,
Когда некуда было идти,
Там свои доживали годы
После перипетий судьбы.
Звоны светлые, словно голуби,
Над землею славян летят.
Благовестами и перезвонами
Средь полей, озер и дубрав.
В души входят детей Сварога
Серебром колокольных звонов
Думы ясные, думы легкие
Средь бескрайних родных окоемов.
И однажды пути-дороги
Нестора привели в монастырь,
Где Нижата, глубокий старик,
Исповедался перед ним.
Рассказал без утайки, по чести
Как они с Яндрием воевали.
Как потом в Солнцеграде далеком
Их враги коварно предали.
Только вот Нижата не ведал,
Что его опять предают.
И его откровения и память
Беззастенчиво изолгут.
Нестор слушал Нижату жадно
И записывал все за ним.
Он хотел летопись написать
Стать известным как Иоаким.
Только был Нестор дюже корыстен
И тщеславен к тому же без меры,
Он сообщником стал Мономаху
В искажении славянской веры.
Мономах византийский престол
Так хотел, что аж кушать не мог.
Он пред очи свои призвал Нестора
Повелев совершить подлог.
Дал тому источники древние,
Дабы тот на них опирался,
А потом их кинули в пламень,
Чтоб до правды никто не добрался.
«Повесть лет временных» по сути
Заказной документ политический.
Что принизить был призван Словенска роль
Изменить расклад геральдический.
Мономах был Владимиром Всеволодовичем
А по сути Вторым Владимиром.
Но себя величал по матери,
Что была дочерью Константина.
Не случайно что этот пасквиль
При Петрушке Первом всплывает.
Ведь обоих этих правителей
Русь былинная раздражает.
Оба память палили древнюю,
Чтоб источников не оставить
И в угоду своей корысти
Память Русов уничтожали.
Только вот родовая память
Не горит и в воде не тонет.
И с былинами и сказаниями
Она в самую душу входит.
Она в сердце отклик находит,
Гордостью прорастает в груди,
Освещает и направляет
Правнуков на жизни пути.
Дабы внуки и правнуки ведали
Правду матушку и гордились,
Тем какого они рода племени
На чьих землях на свет появились!!!