Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Субъектность предполагает свободу этносамоопределения 

В традиционном досубъектном обществе человек предстает как природно-культурное
существо, от рождения принадлежащее к тому или иному этносу и к тому или иному
вероисповеданию. Современное (модернизированное) субъектное общество «снимает»
эту закрепощенность человека обществом и, придерживаясь приоритета субъектности,
рождает новую социально-историческую общность граждан, а именно нацию. Почвой
и носителем нации служит «критическая масса» экономически-самодостаточных и потому
политически-субъектных низовых хозяев-собственников.
Спеленутый традиционными узами, субъектный человек раскрепощается от них. Сам
факт рождения в том или ином обществе не означает обязанности субъектного человека
следовать традициям и обычаям предков. Субъектный человек сам вправе и в силах
выбирать страну проживания (эмигрировать), род занятий, профсоюз или партию,
вероисповедание и язык. Родителей он не выбирает и должен их уважать и о них
заботиться, но если родители происходят из разных этносов, субъектный человек
имеет право на этническое самоопределение.
Таким образом, известный лозунг Нового Времени о свободе совести (свободе вероисповедания)
дополняется лозунгом о свободе этносамоопределения. Если этнос является природно-культурным
явлением, а нация – социально-историческим, то именно нация, а не этнос, является
наиболее подходящей формой сосуществования субъектных людей. И интересы гражданина
больше резонируют с интересами нации, чем с интересами этноса. 

Разумеется, этнокультурная или этноконфессиональная община отвечает ряду интересов
человека, в том числе субъектного, и отменять её нельзя, но она не должна доминировать
в обществе, а должна подчиняться интересам и законам нации, национального государства.

Это вроде бы очевидное соотношение между природно-культурным этносом и социально-исторической
нацией обычно не воспринимается в недосубъектизированных странах типа нынешней
России, отстающих по социально-историческому развитию от лидирующих стран, но
обезьяннически-копирующих порядки субъектных национальных государств. Отсюда
– масса путаницы, а также легкости имитации и реакции, когда ретроградно-традиционное
выдается за проявление «национальных особенностей» и «национального менталитета».


В современной России мало серьезных базисных разработок, нацеленных на взращивание
низовой субъектности, зато много надстроечных фантазий, отталкивающихся от традиций
досубъектного прошлого. Эти фантазии не просто сбивают с толку, но часто наносят
вред субъектизации России и её освобождению от правящих мародеров-геноцидщиков.


Мой друг чекист и член правительства Николай Николаевич Месяцев (http://glory.rin.ru/cgi-bin/person.pl?act=more&id=832&surname=&father=&name=&word=&ids=&start=21&page=30)
одно время был Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Австралийском Союзе и
там ознакомился с наследием ученого из Харькова и после войны профессора в Канберре
Сергея Яковлевича Парамонова, который под псевдонимом Сергей Лесной опубликовал
несколько книг по истории Руси и славян (http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_692.htm).
На основе одной
из них мы с Николаем Николаевичем опубликовали в еженедельнике «Неделя» статью
о «Влесовой книге», которая впоследствии вдохновила много русских патриотов.

И Александр Видов (псевдоним?) обратился к патриотическим силам России с воззванием
«К патриотам России!» (http://www.apn-nn.ru/index.php?chapter=singletopic&tid=vs_40).
Оно  выражает распространенные досубъектные иллюзий, и я решил его откомментировать.


Первая фраза – ритуально-пустая: «Сегодня для преодоления острейшего кризиса
почти во всех сферах жизни нашего общества всем национальным силам как воздух
необходимо объединение». Мол, «Недопустимо, чтобы в нашем доме хозяйничали представители
народов, имеющих свои государственные образования за пределами России (русские,
украинцы и белорусы – единый народ и разделение его временно, другие же коренные
народы России традиционно жили вместе, имея схожее мировоззрение), а в мире –
кучка сверхбогатых космополитов».


За констатацией – надстроечные упования. На основе чего объединяться? Общей опасности?
А откуда она – извне или изнутри? Александр Видов советует вспомнить «Влесову
книгу» -   "От утра до утра мы видели зло, которое творилось на Руси, и ждали,
когда придет добро. А оно не придет никогда, если мы силы свои не сплотим, и
не дойдет до нас одна мысль, которую глаголет нам глас праотцев.... И тут начали
ведать истину, что мы имели силу лишь, когда были вместе - тогда никто не мог
одолеть нас!" Увы, на «Влесовой
книге далеко не уедешь». И автор предлагает объединяться на основе новой философской
концепции – видеализма.

Где-то у Георгия Гачева это слово встречается как калька термина «идеализм» (идеа
= видик, идеализм = видеализм). Александр Видов вкладывает другой смысл – «сохранение
и развитие человека как вида», т.е. человек понимается как досубъектное природно-культурное
явление: 

«Если человек– часть Природы, то на него и на все человеческое общество распространяются
ее законы. Основной закон Природы – борьба за выживание, которая ведется как
в виде СОПЕРНИЧЕСТВА, так и взаимовыгодного СОТРУДНИЧЕСТВА. Поэтому нельзя ослаблять
соперничество, но и без сотрудничества не выжить. Источник развития общества
- противоборство добра и зла. То, что способствует жизни- добро, а то, что препятствует–
зло».

Это – не просто тривиально, но и неверно. Препятствовать жизни злодея – это добро,
а способствовать его жизни – зло. Увы, и далее – столь же досубъектно и поверхностно.
Например, основным фактором выживания провозглашается «национальный фактор»,
причем «национальное» смешивается с «этническим», получается какая-то каша.

Новое общество предлагается сделать «национально-ориентированным», способствующим
выживанию и развитию человека на всех уровнях и стоящим на трех китах - «правда,
духовность и справедливость». Однако после этих пустых надстроечных измышлений
Александр Видов спускается к реальным проблемам и призывает к консолидации среднего
бизнеса против чужеродной олигархии, захватившей основные богатства России и
оставившей всем остальным борьбу за крохи, упавшие с «барского стола»: 

«Всяческое сдерживание властью роста средних и мелких предпринимателей во все
годы «реформ» - боязнь этой олигархии объединения своих могильщиков, в большинстве
своем русских, когда они «обрастут жирком». Сегодня это объединение уже отчетливо
просматривается. И это радует: отстранение от власти «не наших» для России уже
благо, так как, не имея родственных связей в дальнем зарубежье, они при новой,
своей власти будут вкладывать капиталы в России и ближнем зарубежье, восстанавливая
единое постсоветское пространство.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Борьба средних и мелких предпринимателей за свою субъектность
против досубъектизаторов подменяется их борьбой против «не наших», тем самым
выводя из-под удара именно этнически-«своих» хунтарей и полицаев, которые и стоят
поперек прорыва нашей страны в постиндустриализм, в субъектную фазу развития/

Вызывает опасение только то, что, победив, средний бизнес захочет занять место
олигархов. Это заложено в природе рыночной экономики. А так как он финансирует
смену власти, то будет влиять и на принятие законов, способствующих превращению
среднего бизнеса в крупный. И все может начаться сначала. 

В итоге смена власти сведется к банальному переделу собственности. Тогда заявления
лидеров разных движений о том, что они выражают интересы наемных работников,
останется пустым звуком. К тому же среди среднего бизнеса тоже есть много представителей
некоренного населения, имеющих поддержку за рубежом, что без специальных законов
в условиях открытого рынка опять поднимет их наверх и все поставит на прежнее
место. Хотелось бы верить, что такого не случится».

Противоядие – Советы, но «не Советы депутатов трудящихся или ещё какой-то аморфной
массы людей», а национальных общин. Ибо «более существенное и постоянное различие
между людьми - национальное, но не только по кровному родству, а по специфическому
мировоззрению того или иного народа: ведь «родство духовное паче телесного»».
«Недопустимо также повторять ошибки Хрущева: догнать и перегнать Америку по материальному
благосостоянию народа, тем самым, равняясь на Запад. Нельзя сегодня на первое
место ставить экономику!
Богатство для наших людей – не главное. Человек должен быть мерой всех вещей,
его душевный комфорт. В мировоззрении же народов России главное – духовная, а
не материальная составляющая». И вот, мол - «При раскрепощении созидательной
энергии разных народов, объединенных единой национальной идеей «Народы страны,
в национальные общины объединяйтесь! Сплотившись, возродим Матушку-Русь!», экономика
России неизбежно станет передовой (при условии, что новая власть выведет финансовую
систему нашей страны из-под влияния
мировой олигархии)… Нам необходимы СОВЕТЫ НАЦИОНАЛЬНЫХ (или народных – это слово
больше подходит) ОБЩИН РОССИИ, которые будут отражать интересы ее народов и решать
межнациональные проблемы цивилизованно, советуясь друг с другом. Самый многочисленный
из них – русский тогда обретет, наконец, свои права, как и многие другие, меньшие
по численности. Но это уже будет настоящее социальное многонациональное государство,
построенное с учетом законов выживания человеческого общества». 

Многонациональное государство – это оксюморон. Видимо, Александр Видов имеет
в виду многоэтническое государство. Тогда «совет национальной общины» - это «совет
этнической /этнокультурной; этноконфессиональной/ общины». Но наделять властными
полномочиями «этнические общины» - плевать против субъектного ветра, против строительства
единой нации и единого национального государства. Эта идея Видова – как фугас
под Россией.

А полукровок в какую «национальную общину» включать? Кто будет измерять чистоту
крови? Насколько же территориальные самоуправляемые и самофинансируемые общины,
о которых говорится в Пункте 4 нашей Программы постиндустриальной модернизации
России «Путь из тупика», превосходят сеющие межэтническую рознь «национальные
общины»!

Согласен, что формирование власти должно идти снизу – от местных (территориальных)
общин, но ни в коем случае не от «национальных» (этнических). В таких многоэтнических
странах, как США, Швейцария, Индия или Сингапур, всячески преодолевали соблазн
разделить сограждан по этническому принципу и распихать их по этническим гетто,
а сознательно строили власть по территориальному принципу, в то же время не препятствуя
саморазвитию этнокультурных и этноконфессиональных сообществ. 

Более того – в процессе строительства единой многоэтнической субъектной нации
и её консолидации происходит расцвет этнических общин, как мы наблюдали в США
в ходе реализации общенациональной программы «аффирмативных действий». Аналогично
обновление и расцвет традиционных этнокультурных и этноконфессиональных общин
в процессе строительства единой нации происходило, например, в Сингапуре. В книге
сингапурского лидера Ли Куан Ю «Сингапурская история: из третьего мира в первый»
(http://moshkow.pstu.ru/cgi-bin/koi/MEMUARY/SINGAPUR/)
подробно рассказывается, как лидеры этнических общин Сингапура (малайской, тамильской)
активно участвовали в формировании единой сингапурской нации, в которой доминировали
этнические китайцы. Ли Куан Ю советовался со старейшинами и авторитетами этих
общин, учитывал их мнение, вместе с ними искал решение возникающих проблем, но
ни в коем случае не наделял их властными полномочиями. Мудрый лидер Сингапура
полагал, что развитие низового предпринимательства, то есть субъектизация наиболее
активных сограждан независимо
от их этнического происхождения, служит лучшим противоядием от межэтнических
конфликтов. Развивающийся в правовых рамках созидательный (а не мародерский,
как в России) бизнес – цемент нации и лучшее средство «снять» межэтнические конфликты.
Увы, традиционалисты думают по-другому и хотят попробовать в России «особый путь»
с опорой на «этнические общины». Такой путь блокирует строительство субъектной
нации и ведёт к распаду страны.

Александр Видов предлагает формировать власть снизу – «от местных национальных
общин». Это – полный абсурд. Из досубъектных «национальных (этнических) общин»
нельзя создать нацию. А вот из субъектных «территориальных самоуправляемых самофинансируемых
общин» новую нацию можно создать в исторически короткий срок. Вот тогда я соглашусь
с Александром Видовым – «Народная власть будет использовать передовые знания
для общественного блага. Не как власть сегодняшняя, которая действует вопреки
здравому смыслу, усмиряя
людей мелкими подачками, «артистами» и религией, проводя интересы «мирового закулисья»,
всегда использовавшее для управления ложь, людские пороки, национальную и религиозную
рознь по старому принципу: разделяй и властвуй. Чтобы противостоять этому, народы
должны объединиться в общины, а общины в Совет национальных (народных) общин
России и там решать свои вопросы!». Только слово «национальные» заменим словом
«территориальные». 

А Александр Видов, предлагая «особый путь» России, пишет – «Мне кажется, что
реализовывать интересы разных народов необходимо не по территориальному принципу.
(Россия не должна быть «матрешечным» государством с территориями народов, которые
никогда своей государственности и не имели, в то время как у самого многочисленного
народа нет своей территории и органов, защищающих его интересы, его культуру.)
Этот принцип должен быть ОБЩИННЫМ: проводить интересы народов нашей страны через
Совет Национальных (народных)
Общин России. 

При относительной открытости границ и современных СМИ защитить национальные духовные
интересы разных народов может только объединение их в общины. Общины нужно создавать
везде, где возможно, в том числе на базе домовых комитетов, которые не должны
ограничиваться защитой только экономических прав своих членов, а идти дальше
– защищать их национальную культуру и мировоззрение. Причем, на базе одного домового
комитета может мирно существовать и насколько общин разных народов: главные интересы
у них сходятся. Иначе
космополитизм, с которым патриоты борются, безнравственность и грязь с телеэкранов
и других СМИ – идеологическое оружие «мирового правительства» будут продолжать
разлагать наше общество изнутри».

Оксюморон за оксюмороном! В одном доме – несколько этнических общин! Какое надо
иметь извращенное и оторванное от реальной жизни сознание, чтобы такое удумать!
Вот что значит досубъектное мышление, запихивающее нас в кровавый межэтнический
хаос.

«В будущем, - фантазирует Александр Видов, - к такой национальной России присоединятся
другие национальные государства, сегодня возникающие вокруг нас. (Только Россия
отстала в этом процессе: пытается сохранить государство космополитическое, доставшееся
нам в наследство от царской империи и СССР.) Тогда может возникнуть новый союз
– Союз Советских Национальных (или народных) Республик (ССНР), на базе которого
возродится СССР, но на новой более крепкой основе. За сохранение СССР его население
уже голосовало
на референдуме, но воля народов не была исполнена.

Понятие «демократическое имперское государство», предлагаемое для образца некоторыми
движениями, вызывает у многих людей сразу две негативные ассоциации (западная
«демократия» и царская «тюрьма народов»). Царская империя никогда не была ни
русской, ни национальной, да и народ наш еще никогда не был у власти. В ней от
имени русского народа, прикрываясь православием, имперскую политику проводила
правящая нерусская по мировоззрению, а часто и по происхождению, антинародная
элита, включенная в западную систему
глобального управления. Зачем повторять прошлые ошибки?». Без комментарий!

Насчет вероисповеданий и «измов» - тоже доморощенность, но показательная. Правильное
смешано с утопичным. Правильно констатируется – «С ростом образованности населения
все больше будет появляться людей, нуждающихся в более реальном взгляде на мир,
которые в поисках истины не удовлетворяются одной только верой. Но навязывать
свою веру или атеизм другим, или бороться разным религиям между собой, да еще
силовыми методами, недопустимо. Если Бог существует, то ОДИН для всех. Просто
у разных народов сложилось разное
о нем представление, и славят или поклоняются они ему по-разному. Так о чем спорить?
Как малые дети – у меня лучше? Вряд ли это богоугодно. Главное, чтобы то или
иное мировоззрение помогало конкретному человеку и всему человеческому обществу
жить и развиваться в лучшую сторону. Враги народов всегда использовали религии
и разногласия между ними для управления людьми в своих корыстных интересах. Зачем
же им помогать?». 

«Что же касается либеральных и консервативных идеологий, - пишет Александр Видов,
- то в политической жизни общества должно быть место и закрепляющему лучшие свойства
направлению развития (консервативному), и поисковому (либеральному) направлению,
как в живой природе. Только поисковое направление не должно преобладать, так
как абсолютное большинство новых приобретений не способствует повышению жизнеспособности
общества или живого организма, является тупиковым и отбраковывается путем естественного
отбора. Так
произошло с затратным, уравнительным социализмом, так будет и с сегодняшним строем
в России, а многие еще увидят и закат США, построенных на порочных принципах».

Грядущая духовная Россия, по мысли Александра Видова, должна «стать балансиром
и духовным центром всего мира, противопоставив философии империализма философию
разума – видеализмом». «Наши союзники – духовно ориентированные страны, прежде
всего - мусульманский мир. «Террористы»-мусульмане борются не с Россией, а с
космополитической политикой ее руководства и против навязывания им Западом своих
порочных материальных ценностей. К тому же, отдельные террористы и даже целые
государства используются «сильными мира
сего» для своих черных целей. Надо не силой привязывать к себе соседей и союзников,
а идейным влиянием. Соседние государства сами экономически и в защитном плане
заинтересованы сплотиться вокруг сильной национально ориентированной России.
«Мутят воду» только их прозападные руководители, но со временем народы сделают
свой выбор».

«На всей же планете все народы смогут объединиться через Совет Национальных (народных)
Общин Планеты (СНОП, именно сноп, а не отдельные тонкие колосья, ломаемые злыми
ветрами, а тем более разрозненные зернышки-люди!). О.О.Н. находится под влиянием
космополитов и объединяет нации, а внутри наций и государств интересы многих
народов не учитываются и нигде не представлены. Отсюда и конфликты.

Свою миссию в мире Россия не сможет выполнить ни через православие (в узком смысле
этого слова), ни через ислам, ни через марксизм. Перед человечеством - два основных
пути развития: НАЦИОНАЛЬНЫЙ с главенством духовного и КОСМОПОЛИТИЧЕСКИЙ с приоритетом
материального. От того, какую позицию займет сегодня Россия, зависит судьба всего
человечества. Видеализм же объединит всех, так как главная потребность народов
– жить и развиваться на нашей планете, но каждый по-своему, учитывая интересы
других народов, продолжая
себя в этом мире в своих потомках и полезных для общества делах».

Интуитивно здесь Александр Видов во многом прав, только терминологически точнее
заменить слово «национальный», поскольку под ним фактически понимается «этнический»,
словом «субъектный», а слово «космополитический» - термином «десубъектизирующий».


Подробнее Александр Видов развивает свой видеализм в книге «Русская мудрость:
от прошлого - к настоящему - в будущее!" (http://lindex.nigilist.ru/Lindex4/Text/8800.htm).
В ней нет и намека на приоритет субъектности, а наоборот, уверяется, будто «неограниченная
свобода и права человека, в конечном счете, вредят самой личности» и подрывают
национальный организм. Между тем раскрепощение человека и уважение его достоинства
и прав – необходимое условие возниконовения и укрепления именно национального
организма,
хотя и за счёт не разрушения, а преображения и обновления этнического организма.
Ещё раз подчеркну – национальное «снимает» этническое, а этническое «расцветает»
в национальном (но не в «космополитическом», пытающемся ликвидировать прежде
всего национальное).

Более академично пытается осмыслить суть этноса и нации известный общественный
деятель из Химок, философ-профессионал и журналист Юрий Дмитриевич Гранин в работе
«Нация: этносоциальная общность или «согражданство»? Методологический анализ
оснований теоретического дискурса» (http://www.poprav.ru/person%20naciya.html).
 

Применительно к концептуальным разработкам в области национально-этнической проблематики,
отмечает он, изменения в базовой нормативной теории привели к тому, что к доминирующей
в 1950-1960 годы исторической типологии человеческих общностей (племя-народность-нация),
основанной на особом характере социальных связей, добавилась их формационная
периодизация, а к числу четырех атрибутивных характеристик ( признаков) «нации»,
стали прибавлять еще и ее «самосознание» и «общественную психологию». 

Одновременно с этим появилась тенденция к сближению понятий «этнос» и «нация»,
благодаря чему многие исследователи (Т.Ю.Бурмистрова, М.С. Джунусов, П.М.Рогачев,
М.А. Свердлин и др.) стали трактовать нацию как «социально-этническую общность».
Так, по мнению Бурмистровой, нация - это «социально-этническая общность людей,
характеризуемая единством промышленной экономики, территории, литературного языка,
национального характера и культуры. Возникнув в условиях перехода общества к
капитализму, нация проходит определенные
ступени развития, аккумулируя в себе исторический опыт, эволюцию производительных
сил, степень революционной сознательности и организованности масс. Как исторически
сложившаяся общность людей, нация является преемницей племени и народности, однако
все признаки нации качественно иные, чем у донациональных общностей» (Бурмистрова
Т.Ю. Теория социалистической нации. Ленинград, 1970, стр. 3). 

М.И.Куличенко, напротив, подчеркнул более органичную связь нации с донациональными
общностями, их сознанием: «нация представляет собой исторически сформировавшуюся
устойчивую общность, основу существования и развития которой составляют присущие
определенной формации социальные связи…, сложившиеся в неразрывном единстве с
этническими связями, выступающими в виде общности национальной территории, литературного
языка, национальных традиций и обычаев… Причем национальные связи людей… отражаются
также и в общественном
сознании (национальное сознание) в общественной психологии (национальная психология)»
(Куличенко М.И. Национальные отношения в СССР и тенденции их развития. Москва,
1972, стр. 29).

Анализируя это определение нации, А.Козинг отметил, что «упоминание социальных
связей общественной формации в определении основ существования нации делает это
определение более точным, чем предлагаемое Бурмистровой». Но обоим им не хватает
упоминания исторической роли нации и того, что нация есть «закономерно возникающая
структурная форма и форма развития капиталистического и социалистического общества»,
а значит и форма сосуществования народов в одном государстве (Козинг А. Нация
в истории и современности.
Москва,1978, стр.118). 

Отметим, что в работах советских исследователей нации начисто отсутствует фактор
субъектности, хотя он поставлен на первое место в первом и одиннадцатом (последнем)
«Тезисах о Фейербахе» Карла Маркса (http://souz.info/library/marx/tesiferb.html).
А без учета этого главного момента – нельзя отличить нацию от этноса, неизбежна
путаница. А поскольку в Советском Союзе подавлялась низовая субъектность, и прежде
всего экономическая самодостаточность людей («раскулачивание»), то в принципе
не могло возникнуть никакой
нации, и потому СССР так легко развалился на досубъектные этнократические постсоветские
образования.

Надо вспомнить, что в 1960-е и 1970-е годы развитие содержания дефиниции «нация»,
главным образом, происходило в контексте обсуждения того, что следует понимать
под, якобы возникшей в СССР, «новой исторической общностью» - «советским народом».
В этой связи ряд исследователей даже посчитали, что в Советском Союзе начался
новый этап нациеобразования. Например, А.А. Юсупов писал, что в СССР идет процесс
«создания единой нации с единым языком». А.В. Ефимов рассматривал развитие советского
народа как проявление
тенденции к формированию «единой советской нации», а М. Ихлов в полемическом
задоре даже утверждал, будто бы «вырисовывается облик новой этнической общности...
– советский народ». Возражая против такой, мягко выражаясь, экстравагантной точки
зрения, Н.Н.Чебоксаров справедливо указывал, что «советский народ не является,
конечно, этнической общностью» (Исупов А.А. Национальный состав населения СССР.
Москва, 1964, стр. 9; Ефимов А.В. О направлениях в изучении наций // Новая и
новейшая история, Москва, 1967, №
4, стр.35; Ихлов М. От раздробленности – к единству // Советский Дагестан, Махачкала,
1970, № 1, стр. 36; Чебоксаров Н.Н. Проблемы типологии этнических общностей в
трудах советских ученых // Советская этнография, Москва, 1970, № 4, стр.108).

Оживленные дискуссии о том, считать ли «советский народ» новой (интернациональной)
исторической общностью людей, новой «нацией» или новым «этносом», продолжались
почти до конца 1980-х. С высоты сегодняшнего дня их они выглядят как схоластическое
теоретизирование по поводу «пустых» универсалий. Между тем с точки зрения истории
и методологии науки они представляют несомненный интерес, поскольку, в конце
концов, выявили (в том числе и для некоторых участников диспута) бесперспективность
попыток в пределах одного
принятого общего «историческо-материалистического» теоретического дискурса успешно
позиционировать ключевые дефиниции «этноса» и «нации».

Ведь как ни крути, а содержание этих категорий «этноса» и «нации», образованных
через перечисление атрибутивных признаков, но не акцентирующие примат субъектности
в нации, во многом тождественно. Общие территория проживания, государственность,
язык, культура, самоназвание, самосознание и ряд других признаков имеются (либо
отсутствуют) у многих наций и этносов. Например, существуют этносы (поляки, ирландцы,
монголы и др.), которые образовывали и имеют собственное государство,и есть общепризнанные
«нации» (каталонцы,
фламандцы, шотландцы или русские), у которых его нет. Кроме субъектности, нет
ни одного характерного признака, по которому можно было бы точно различать этносы
и нации. 

Функционалистское или же предложенное у нас С.А. Арутюновым (а за рубежом К.
Дойчем) различение по плотности информационных связей внутри этносов и наций
в современных  условиях тотальной информатизации тоже не работает. Как не срабатывает
и широко представленная в западных исследованиях апелляция к «особому менталитету»,
«национальному характеру» - как и другие, она не позволяет провести четких границ
ни между этносами, ни меду нациями, ни, тем более, между нациями и этносами.
Иначе говоря, оставаясь в пределах
какого–либо одного – атрибутивного или символического – подхода,  точно позиционировать
понятия «этноса» и «нации» нельзя. Правда, в этом не было особой нужды, так как
методологией всех социальных наук в советское время был исторический материализм,
центром которого была знаменитая «пятичленка» - теория общественно-экономических
формаций.

По-видимому, впервые отчетливо это осознал Л.Н.Гумилев, предложивший рассматривать
этносы в одном ряду с биологическими популяциями как «феномен природы», источником
изменений которых является превращаемость различных форм геокосмической энергии
 в биохимическую энергию живого вещества, которая, трансформируясь в физиологическую
и психическую энергию людей, формирует «этническую пассионарность». Несмотря
на то, что с конца 1970-х и в 1980-е годы учение В.И. Вернадского о биосфере
Земли усиленно превозносилось
на страницах многих, в том числе философских изданий, концепция этногенеза Гумилева
подверглась ожесточенной критике и  до сих пор не признается в качестве добротной
многими этнологами, историками и антропологами. И понятно, почему. Ведь Гумилев
предложил коллегам ни много, ни мало положить в основание исследований этноса
биосферную концепцию – т.е. сменить парадигму. А к этому научное сообщество было
тогда, да и теперь, - не готово.

Если иметь в виду эти соображения, становится понятным, почему под влиянием критики
Л.Н.Гумилев впоследствии смягчил свою позицию и по существу стал трактовать этнос
как биосоциальный организм, в эволюции которого значительную роль играют и социальные
факторы. В свою очередь некоторые (но отнюдь не большинство) его оппонентов также
скорректировали свои взгляды и признали важное влияние на этногенез географической
(ландшафтной) среды и форм воспроизводства человеческой популяции (брачных связей).
Последние,
стали писать, также являются «этнообразующими факторами», под воздействием которых
формируются так называемые «этникосы» (собственно этнические общности людей),
многие из которых затем входят в состав тех или иных «социальных организмов»
(территориально- политических единиц). Так, наряду с «субэтносами» (частями этноса,
имеющими специфические черты и свое самоназвание) и «метаэтносами» (охватывающими
несколько народов) появляется особо сложное образование – «этносоциальный организм»
(ЭСО), эволюция которого,
будто бы, и образует «нацию».

Наиболее последовательно эта позиция, трактующая нацию как исторически возникший
тип этноса («этносоциальный организм» или «этносоциальная общность»), была заявлена
в работах Ю.В. Бромлея, Д.М. Дробижевой, М.С. Джунусова, В.И. Козлова и некоторых
других. Так, возражая против того, чтобы понимать под нациями только крупные
этносоциальные общности, академик Бромлей указывал, что в мире существует и достаточно
много и очень небольших этносов, не отличающиеся по своим характеристикам (формационная
принадлежность,
социально-классовая структура, наличие государственности, интенсивность внутренних
культурно-информационных связей) от крупных национальных общностей. Их выделяют
в особый подтип – «микронации» (например, италошвейцарцы, люксембуржцы, мальтийцы).
В то же время не все сравнительно малочисленные  этносоциальные общности представляют
собой микронации – большинство из них не обладает всеми обязательными для нации
параметрами. Поэтому их обозначают термином «народность» (Бромлей Ю.В. Национальные
процессы в СССР:
в поисках новых подходов. Москва, 1988, стр. 49). В тех или иных авторских вариантах
эта точка зрения до сих пор является наиболее распространенной, хотя и она уязвима
для критики, поскольку не включает ключевой фактор субъектности в nation-building.

В конце 1980-х начале 1990-х годов ее критиковали с позиций разных подходов (культурологического,
социально-психологического и политологического), но всегда с одним и тем же выводом:
этнологическое понимание нации как исторического типа существования этнической
общности ведет в теоретический тупик с далеко идущими политическими последствиями
для судеб страны. Ведь если четких критериев для различения «нации» и «этноса»
(«народа», «народности») нет, то в многонациональном государстве, каким был СССР
и каковым
остается Россия, любой народ или народность может объявить (и объявляет!) себя
«нацией» и реализовать свое законное право на государственное самоопреление вплоть
до выхода из состава союзного государства или федерации. 

В начале 1990-х, когда новая Россия еще не имела своей Конституции, этот политический
аспект теоретического дискурса имел решающее значение для выбора и обоснования
многими исследователями своей теоретической позиции. Как впоследствии признавал
сам Валерий Александрович Тишков (бывший в ту пору министром по делам национальностей),
для него и его единомышленников перевод обсуждения проблемы нации в плоскость
политологии был продиктован именно этим обстоятельством. (Тишков В. Концептуальная
эволюция национальной
политики в России // Национальная политика России: история и современность»,
Москва, 1997, стр. 597-645). Поэтому он предложил отказаться от термина нация
в его этнологическом и социально-философском значениях и наполнить его содержанием,
которое «принято в мировой научной литературе и международной практике» - т.е.
понимать «нацию» как совокупность граждан одного государства.

Идею «нации-государства» пытался обосновать  инструментально-конструктивистский
подход, возникший в конце 19 века – в эпоху расцвета индустриального капитализма-
и тесно связанный с такими течениями философской мысли, как прагматизм, конвенционализм
и операционализм. Основу всех этих философских воззрений о природе научного знания
и характере научной деятельности составляет резко негативное отношение к классической
концепции истины, согласно которой истина есть соответствие наших знаний действительности.
В
противоположность этому утверждается, что, поскольку мы никоим образом проверить
это соответствие не можем,  предпочтительнее рассматривать научные гипотезы,
понятия, законы и теории лишь как «инструменты», орудия, «ключи», которые истинны
в той мере, в какой мы добиваемся успеха в той или иной ситуации. Будучи «теоретическими
конструкциями» ученых, они не имеют иного содержания, кроме устанавливаемого
в результате конвенции самим научным сообществом. Говоря иначе, любое знание
(понятие, суждение и т.д.) человека
 есть «воображаемая реальность», о соответствии которой объективному миру мы
не можем сказать ничего определенного.

Применительно к социальным наукам и социальной практике это означает свободу
оперирования любыми понятиями и средствами, приносящими успех, и такой же свободный
отказ от них в изменившейся ситуации действия. В наше время  эта отнюдь не новая
«философия действия» стала довольно широко применяться в социальных исследованиях
этносов и наций.

В качестве принципа исследования инстументально-конструктивистский подход был
применен еще в 1964 году британским обществоведом Эрнестом Гелнером, заявившим,
что «нации - это изобретения националистов», благодаря которому они проводят
в жизнь свои политические принципы. В этой связи сопоставим несколько высказываний
зарубежных и отечественных специалистов.

В своей книге с симтоматичным названием «Воображаемые общности. Размышления о
происхождении и распространении национализма» не менее Гелнера известный ученый
Бенедикт Андерсон пишет: «В рамках антропологии я предлагаю следующие определение
нации: она есть воображаемая политическая общность, при этом воображаемая как
имманентно ограниченная и суверенная. Она воображаемая, потому что члены даже
самой маленькой нации никогда не знакомы с большинством своих соплеменников,
никогда не встречаются с ними и даже не
слышат о них, но в то же время в голове каждого живет образ их общности». Рассуждать
о подлинности или неподлинности этих  образов общности не стоит, поскольку все
они – продукт воображения. «Общности различаются не по их вымышленности или подлинности,
а по способу их воображения» (Бенедикт Андерсон. Воображаемые общности. Размышления
о происхождении и сущности национализма // Этнос и политика: Хрестоматия. Москва,
2000, стр. 79).

Способы воображения людьми самих себя как принадлежащих к той или иной групповой
«общности» незначительно меняются от эпохи к эпохе. Радикальный сдвиг происходит
в 17-18 веках – в эпоху распространения «печатного капитализма» (массового книгопечатания
и появления газет), распада «династийных государств» и распространения административных
и печатных языков, повсеместность которых, раздвинув в воображении людей границы
внешнего мира, изменило его восприятие – мир стал восприниматься и воображаться
как более широкая
– надэтническая – общность людей одного государства. Тем самым, по мнению Андерсона,
была подготовлена почва для появления «идеи нации», которая затем усилиями интеллектуалов
и политиков была оформлена в политический принцип и идеологию национализма, получивший
практическое воплощение в «национальном государстве» (Там же).

Следовательно, Андерсон полагает, что появление «национальных государств» - результат
сознательного насаждения политическими элитами идеологии национализма («идеи
нации»), на основе которой многоэтническое население европейских государств стало
идентифицировать себя в качестве политической общности – нации как согражданства.
В основе процесса образования наций лежит хорошо описанная в социальной психологии
процедура идентификации («воображения» в терминологии Андерсона)  человека с
той или иной группой. А значит
и нации реально существуют не вне, а благодаря общественному сознанию. Они –
субъективно-символическая реальность. Другими словами, они производны от субъектности
человека, но закрепляются лишь при наличии «критической массы» низовой субъектности,
при достаточной плотности буржуазных (капиталистических) отношений.

Сходным образом рассуждает и Энтони Д. Смит. Заметив, что внутри современных
государств есть и «этнии», и «нации» и что каждая этния стремится стать нацией,
он пишет, что исторически это стремление воплощалось в «концепциях нации», которые
(по мере распространения всеобщей грамотности, административных языков, формирования
«общих мифов и символов») вырабатывались идеологами национализма и последовательно
воплощались в жизнь бюрократами централизованных европейских государств. Последние
намеренно старались сделать
население своих полиэтничесих, разговаривающих на разных языках и диалектах стран
культурно гомогенным и  превратить его в сознательных граждан. 

Так на основе выработки идеологии государственного национализма, предполагающей
стирание культурных различий этносов, последовательно и вполне рационально формировалось
национальное сознание французов, немцев и других народов. «Kulturkampf в Германском
рейхе Бисмарка выразил гомогенизирующий порыв государственных элит при выковывании
единого национального сознания среди разных и недавно приобретенных немецкоязычных
территорий» (Энтони Д. Смит. Образование наций // Этнос и политика: Хрестоматия.
Москва, 2000,
стр. 91).

Таким образом, и  Смит также полагает, что понятие «нации» (как согражданства)
- это не столько научное понятие, отражающее ряд объективных характеристик новой
исторической общности людей, а идеологический субъектный конструкт, выработанный
бюрократами и интеллектуалами в сугубо прагматических целях – укрепления государства.

В других формулировках и по другому поводу ту же мысль повторил и В.А.Тишков,
заявивший со ссылкой на североамериканского специалиста Т. Эриксена, что понятие
«нации» является продуктом идеологии национализма, что оно есть «элитная конструкция».
«По моему убеждению, - писал Тишков, - нация – это политический лозунг и средство
мобилизации, а вовсе не научная категория. Состоя почти из одних исключений,
оговорок и противоречий, это понятие как таковое не имеет права на существование
и должно быть исключено из
языка науки» (Валерий Тишков. О нации и национализме. Полемические заметки //
Свободная мысль, Москва, 1996, № 3, стр. 34). 

«Нация, - считает Валерий Тишков, - это понятие, которое входит в корпус знаний,
который следует характеризовать как «политическая концептуализация» - как своего
рода система элитных предписаний, которая вырабатывается учеными, политиками
и просвещенной публицистикой, чтобы через эти предписания в виде доктрин, концепций
и программ осуществлять гражданскую миссию, утверждать свой статус, отправлять
власть и управлять обществом» (Тишков В. Концептуальная эволюция национальной
политики в России // Национальная
политика России: история и современность, Москва, 1997, стр. 597). 

Инструменталистский подход сопряжен с субъектным и практически реализуется в
форсированном «нациостроительстве», которое небезуспешно проводит руководство
США в последние полвека. Самый яркий пример – общенациональная программа «аффирмативных
действий», возникшая как ответ на вызов возглавляемого Мартином Лютером Кингом
афроамериканского «Движения за гражданские права». Эта программа многое взяла
из опыта «ленинской национальной политики» в СССР, но без «раскулачивания» предпримчивых,
а наоборот – с поощрением
их обогащения. Основа основ программы – форсированное взращивание «критической
массы» экономически-самодостаточных и потому политически-субъектных низовых хозяев-собственников
(«среднего класса», «новых средних социальных слоев») в этнических общинах. Применяемые
методы – этнические квоты при поступлении на учебу и работу, льготные кредиты
для этнических предпринимателей, «басинг» или развозка учащихся из этнических
гетто по «белым» школам и т.п. 

Результаты впечатляют. Субъектизированные этники органически вписались в американский
средний класс и тем самым крепко интегрировали этнические общины в американскую
нацию, существенно укрепив её. Межэтнически и межрасовые конфликты были исключены
из повестки дня. Правда, кое-где пресловутая политкорректность приобрела абсурдные
формы. Однако выигрыш– несомненен.Подобные же методы были применены американцами
в других странах для их включения в «демократический мир».  Об этом – смотри
доклад РЭНД-корпорейшн
«Роль Америки в нациостроительстве: от Германии до Ирака» (2003) (http://www.rand.org/pubs/monograph_reports/MR1753/).
Политику «нациостроительства» - и тоже очень успешную – проводили также лидеры
«трехэтнического» Сингапура Ли Куан Ю и соседней тоже «трехэтнической» Малайзии
– главный мусульманин планеты Мохамад Махатхир. Они описали свои достижения в
книгах, на которые я ссылался выше. Рецепт тот же – взращивание «критической
массы» низовой субъектности. 

Происходящая глобализация, сопряженная с наступлением эпохи постиндустриализма
с её приматом не социализации, как в эпоху индустриализма, а именно субъектизации,
вырывает человека из традиционных уз и наряду с принципом свободы совести (вероисповедания)
делает естественным право каждого человека свободно выбирать свою национальную
и даже этническую принадлежность. Можно эту свободу использовать для десубъектизации,
для превращения человека в манкурта. Однако свободный выбор, сопряженный с субъектизацией
– лишь
укрепляет привязанность к родной традиции, как мы видим, например, в Японии.
Прорыв к субъектности, к свободе – возвращает и к самому себе, и к наследию предков.