В то время как некоторые объединяются
в партию Жизни,основная масса
населения уже давно примкнула
к партии Выживания.
- Коробка шоколадных конфет "Россия". Что может быть вкуснее?
- Вкуснее коробки могут быть только конфеты!
Объявление на ларьке в центре города:
"Когда подойдет трамвай, почему закрыт соседний магазин и где Усама Бен Ладен - НЕ ЗНАЮ!!!"
Не поминай имя Господа Бога всуе и в высуе...
- Чебурашка, слышь, чё говорю?
- Гена, ну ты посмотри на меня, конечно слышу...
Вопрос:
Почему дальнобойщики, когда выходят из машины, стучат ногами по колесам?
Ответ:
Чтобы яица от ляжек отлипли...
Муж уходит на работу. Жена ему:
- Вот опять придешь домой пьяный, поздно!
- Ну что ты, милая, я приду рано, ты еще будешь спать.
Да я в твои годы вагоны разгружал
пока не поймали :)
Золотая свадьба. Муж спрашивает у жены:
-Жена, мы столько с тобой прожили, но ты никогда на показывала, что у тебя в той шкатулке.
Жена отвечает:
-Ну давай покажу, теперь можно.
Открыват шкатулку, муж смотрит, там 3 яйца и 10000 доларов.
Он спрашивает:
-Это что?
-Ну каждый раз, когда я тебе изменяла ,я ложила яйцо сюда.
-Так значит за столько лет ты мне изменила 3 раза, а я ни разу незамеил? Я тебя прощаю! а деньги откуда?
Жена отвечает:
-А как десяток яиц набирался, я продавала!
Молодая пара обсуждает меню завтрашнего дня рождения мужа.
Денег нет. Муж придлагает сварить из остатков продуктов кулебяку, а гостям сказать, что будет индейка. Выйти из положения решили так:
Во время приема подарков жена в спешке убегает на кухню, возвращаеться через несколько минут вся в слезах
Муж спрашивает:
-Дорогая что случилось
Жена:
-Индейка сгорела.
На следующий день во время приема подарков жена в ужасе мчится на кухнню, откуда через минуту раздаются крики, плач, стоны и тому-подобное.
Через несколько минут появляется жена.
Муж:
- Дорогая, что-то сгорело???!
Жена:
-Да, кулебяка.
Истории
Как-то так вышло, что я по жизни ощущал себя писателем. Начиная еще с
ранней юности. Писателем меня считали друзья. За писателя меня принимали
знакомые. Писателем я всегда был для жены.
И это притом, что за всю свою жизнь я не опубликовал, да что не
опубликовал... не написал ни единой строчки.
Мои бывшие сокурсники по филфаку печатались в различных периодических
изданиях. У них выходили книжки. Некоторые, наиболее активные, уже
становились членами Союза писателей. А я все продолжал оставаться
писателем, не имевшим за душой ни одной публикации.
Такое несоответствие моих внутренних ощущений и реальности с некоторых
пор стало беспокоить меня.
Я делился с женой. Писатель я или нет? Может быть, мне все-таки
следовало что-нибудь... написать, чтобы иметь законное право именоваться
писателем?
- Да зачем тебе, собственно, писать? - удивлялась жена. - Ты же и так -
писатель! Пусть те, другие, бездарные графоманы, строчат строчки и вечно
доказывают, что они - писатели. А тебе то это зачем?
На некоторое время я успокаивался, но потом - беспокойство возвращалось.
Чтобы вернуть себе душевный комфорт и как-то согласовать свои внутренние
ощущения и действительность, я взялся за перо.
Я извел горы бумаги, изгрыз в творческом запале несколько перьев и выдул
не один стакан чифиря. Результатом был крохотный рассказ, в который я
попытался втиснуть весь свой опыт потерь и поражений. Рассказ я понес в
одну подходящую, на мой взгляд, газету.
Несколько раз я проходил мимо дверей редакции, не решаясь войти. Мне
казалось, что стоит только мне прикоснуться к ручке двери, как я буду
тут же уличен прохожими: Смотрите! Смотрите! Еще писатель сраный
нашелся! Да что он себе возомнил?!
Я выбрал момент, когда улица относительно опустела, и вбежал в
полуподвальное помещение редакции.
В тесной комнате, загроможденной письменными столами, сидели мрачные
мужики и, не отрываясь, смотрели в мониторы. Редактор, толстый усатый
дядька, гадливо взял мою рукопись и, держа ее на расстоянии вытянутой
руки, пробежал глазами:
- Хорошо, - сказал он, - зайдите через пару недель.
Через две недели я был тут как тут.
Редактор посмотрел на меня неузнавающим взглядом, уточнил фамилию и,
порывшись в стопке рукописей, извлек мои листочки и сунул мне их
обратно. Чтобы как-то сгладить ситуацию и выбраться из редакции без
позора, я сглотнул слюну и поинтересовался:
- Э-э, скажите, мой рассказ вам не подходит?
- Видите ли, молодой человек, это... не мог написать неизвестный автор.
Тут чувствуется рука... классика. Скажите честно... вы слямзили это
из... "Крокодила"?
Сравнение с «классиками» из журнала «Крокодил» весьма польстило мне. И я
настоял на своем авторстве.
Каждый день теперь у меня начинался с похода к киоску "Союзпечати". С
надеждой я разворачивал очередной номер газеты, но всякий раз меня
ожидало разочарование. Они печатали бесцветные, тусклые тексты каких-то
"левых" авторов, у которых не было ни свежести взгляда, ни единой своей
мысли, ни юмора, ничего. Они печатали кого угодно, только не меня.
Но настал, наконец, тот счастливый момент, который бывает в жизни
каждого автора. Я увидел свой текст в типографском исполнении. А вскоре
и получил неожиданный читательский отклик. Мне передали, что меня
настойчиво разыскивает мой первый читатель. Вернее, читательница. Она
уже несколько раз звонила в редакцию и жаждала встречи со мной.
Каково же было мое удивление, когда читательницей оказалась шикарная
девушка. Пухлые губы на почти детском лице, тонкие пальцы... Запах
дорогого парфюма щекотал мне ноздри. Мало того, девушка пришла с
конкретным намерением познакомиться с автором поближе. Для этих целей в
модной сумочке была припасена упаковка презервативов. Красотка уезжала с
родителями на ПМЖ в Штаты и потому торопила события.
Магическая сила печатного слова просто потрясла меня. Придя в себя, я
стал названивать знакомым писателям и задавать вопрос: Приходили ли к
ним девушки после первого рассказа? Романа?
Не приходили. Ни после первого рассказа, ни после первого и последующих
романов.
Я позвонил своему старому приятелю, ловкому драмоделу, чьи пьесы шли
одновременно в нескольких театрах и афиши с фамилией которого висели на
главном проспекте города. В ответ он только обругал меня.
Надо ли говорить, что убедившись в собственной писательской значимости и
даже вкусив на один зуб пирога признания, я окончательно забросил
всяческие литературные опыты и больше уже не прикасался к перу.
Последний раз свой вопрос я задал знакомому литератору из Варшавы,
автору десяти романов-фэнтэзи. Нет, не приходили, - закачал он головой.
- Только один раз, после русского перевода, приехал какой-то мужик из
Саратова. Но это совсем не то, что вы подумали... - смущенно закончил
он.
Но иногда меня все-таки посещают сомнения: писатель ли я?
Незаурядным актерским мастерством обладают не только знаменитые актеры,
но и рядовые работники сцены драматического театра им.
Рабиновича-Сранченко. Так, по недоразумению разгуливая по сцене в
драматически нетрезвом состоянии, электрик театра Б. Крюк провалился в
суфлерскую яму прямо на голову своей сожительнице С. Блох. Но несмотря
на весь сценический драматизм ситуации, пострадавшие не издали ни
единого звука.
- Мастерская пауза! Красноречивое молчание! Отрыв от устоев морали и
трезвенности и - падение! - аплодируя молодым актерам, восторгались
опытные знатоки театрального искусства.
- Вешать таких надо! Причем прямо в гардеробе, на вешалках. И не
снимать, пока не просохнут... , – сплюнув, прокоментировала финал драмы
гардеробщица театра.