Завтрак чемпионов или как пишут про Формулу-1 в Америке
Перевод выполнен Максом Скориновым
Визит во время воскресной утренней тренировки перед Гран-при США
в боксы команды BAR представил отличный шанс с близкого расстояния увидеть
все те технологии, которые являются отличительной чертой Формулы-1.
Вряд ли кто сможет поспорить с тем, что Формула-1 - это вершина автоспорта. Эта репутация построено на самых новейших технологиях, которые позволяют этим машинам двигаться. В суперсовременных "воздушных тоннелях" с точностью до сотых долей миллиметра выверяется аэродинамика корпуса и антикрыльев болидов, высокооборотистые (до 19000 об/мин) двигатели создаются из титана и других загадочных металлов и управляются мощной (но подчас хрупкой) гидравлической системой. А карбоновые тормозные диски, выдерживающие температуры до 1000 по Фаренгейту? Это же чудо! И не забудьте легкое, но очень прочное шасси, также сделанное из углеволокна, кокпит с мощнейшей защитой, призванный предохранять пилота в случае аварии. Есть и свой "черный ящик" с электроникой и телеметрией, который фактически управляет всем на этой чудо-машине, а также постоянно шлет подробнейший отчет техническому директору и инженерам команды в боксы о болиде - его скорости, давлении в шинах, состоянии двигателя и трансмиссии, поведении шасси и количестве топлива.
Внутри кокпита высокотехнологические чудеса продолжаются. Рулевое колесо (которое, ко всему прочему, снимается!) утыкано кнопками, переключателями и электронными дисплеями (включая карту для каждой трассы!). Вы не поверите, но одна из кнопок управляет радио, которое позволяет пилоту общаться с боксами в то время пока он находится на трассе.
И что удивительно. Все эти технологии разработаны в рамках правил, предложенных FIA, головной организацией, управляющей этим спортом. Задача FIA состоит в том, чтобы каким-либо образом удержать рвение инженеров и гениев программного обеспечения от излишних усовершенствований. Основные функции - управлять, газовать и тормозить - по мнению FIA, должны оставаться под контролем гонщиков, чтобы не превращать их уж совсем в пассажиров начиненных электроникой болидов.
Результатом усилий FIA становится тонкая грань между тем, что технически возможно и что запрещено из спортивных интересов, как многие электронные системы. Например, антиблокировочная система, система управления тягой, первоначально изобретенные именно в автогонках и сейчас используемые в обычном автомобилестроении, в Формуле-1 находятся под запретом - чтобы не делать работу пилотов уж слишком простой.
Результаты многомилионных затрат на все эти технологические выверты прекрасно можно было увидеть с того самого момента, как в 8:30 в бокс BAR Honda вошел Жак Вильнев.
После небольшого совещания со своим менеджером, другом и бывшим учителем Крэйгом Поллоком, Жак забирается в свою боевую машину, чтобы проехать один пристрелочный круг. Юные механики одевают на шины защитные разогревающие покрывала. Один из мотористов Honda при помощи переносного компьютера производит последние настройки двигателя перед первым выездом Жака на трассу.
Сейчас бокс команды BAR напоминает скорее операционную, чем обычный гараж. Чистота, организованность, профессионализм, практически полная тишина, прерываемая изредка тихим и умиротворяющим позвякиванием гаечных ключей. Однако все это только до тех пор, пока не запущен двигатель. Сразу же возникает чувство, что вы попали в эпицентр землетрясения, о мощности которого даже Рихтер имел бы смутное представление. Но тем не менее, ощущение операционной не пропадает. Как очень важный пациент, болид опутан проводами, датчиками, самописцами, которые позволяют наблюдать за состоянием машины через компьютер.
Когда же наступает время освободить болид от всех этих хитрых штук, все провода и шнуры отсоединяются, снимаются согревавшие шины покрывала, последние несколько панелей на корпусе ставятся на место. Машина встает на свои колеса, красный огонек, который по правилам должен гореть во время дождевой гонки, начинает помаргивать в задней части болида и вот - Жак готов приступать к своим непосредственным обязанностям. Наконец ему дают сигнал, и он срывается с места, чтобы начать свою утреннюю практику.
Поскольку это только практика, то основной задачей в эти 30 минут в утро перед гонкой ставится убедиться в том, что все три машины - одна для Жака, одна для его партнера по команде Рикардо Зонты и одна так называемая "запасная" машина, которой может воспользоваться любой из пилотов команды, если возникнет такая необходимость, - находятся в отличном состоянии, что на них нет никаких протечек и что никакие электронные гремлины не сбили за ночь настройки, с вечера еще заготовленные на гонку. Буквально через полторы минуты Жак уже снова в боксах, быстро выбирается из своей основной машины и, перебросившись парой слов с одним из своих инженеров, забирается в кокпит запасной машины, чтобы обкатать ее. Механики быстро переносят комплект резины, который только что стоял на боевом болиде Вильнева, на запасную машину - чтобы уменьшить разницу в поведении болидов для канадца.
На этот раз во время утренней разминки практически все команды используют комплекты дождевых шин, поскольку трасса после прошедшего ночью дождя еще не успела просохнуть. Когда все очередные приготовления закончены, Жак вновь устремляется на трассу, чтобы проверить запасную машину. Похоже, что она ему понравилась. Он остается на трассе некоторое время, совершает несколько кругов. В конце концов, Вильнев показал на своей боевой машине четвертое время среди всех участников - 1:24.012, всего лишь в восьми десятых позади двух пилотов McLaren и всего на одну позицию ниже, чем Михаэль Шумахер.
Жак вновь возвращается в боксы, вылезает из болида, снимает шлем. Видно, что он слегка вспотел. В этот момент он замечает пилота CART Пола Трэйси. Жак бросается к нему, трясет его руку, попутно хваля Пола за выбор одежды (свитер с логотипами "Лаки Страйк" и BAR-Honda) в такое промозглое утро.
Глядя на многообещающие результаты, которые показал Жак на разминке, все кругом улыбаются. Совещаются дизайнер Эндриан Рейнард и инженер Малькольм Остлер, Жак разговаривает со своим гононым инженером Джоком Клие, с которым у него, по словам канадца, почти телепатические отношения. Будьте уверены, они все думают об одном и том же - станет ли этот день нашим?