Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Сергей Глазьев о деиндустриализации России

Считаю члена-корреспондента Российской Академии наук, парламентария Сергея Юрьевича
Глазьева более или менее компетентным экономистом и сильным политиком. Обратил
внимание на материал «Обратно, к сохе?», размещенный на его сайте (http://www.glazev.ru/print.php?article=711).
Напоминается, что в 1959 году Уинстон Черчилль в своей знаменитой речи так сказал
о роли Сталина в истории нашей страны: «Он принял Россию с сохой, а оставил ее
оснащённой атомным оружием». Наша наука и промышленность развились до ещё больших
высот, мы стали выводить летательные аппараты в космос, у нас был мощный ВПК.
Сравниваем все это с сегодняшним днём, и видим, что от былого промышленного величия
у нас остаётся все меньше и меньше… 

В интервью "Кольцу патриотических ресурсов" С.Ю. Глазьев проанализировал современное
состояние российского машиностроительного комплекса, и почти со всеми его оценками
я согласен:. 

- Сергей Юрьевич, скажите, мы двигаемся уже в обратном направлении, от космического
корабля к сохе? Какова сейчас динамика машиностроительной отрасли, как повлияли
«реформы» последних лет на уровень развития реального сектора, особенно в области
высоких технологий? 

- Я не думаю, что мы возвращаемся к сохе, потому что в сельском хозяйстве ситуация
ещё хуже, чем в промышленности и в машиностроении, но ясно, что мы деградируем.
Мы деградируем, превращаясь в нацию бездельников и пьяниц, и те люди, которые
хотят творчески работать, вынуждены наниматься в иностранные компании. К этому
нас ведёт политика нынешней власти. 

- Советский Союз имел приоритет по огромному количеству направлений научно-технического
развития. И если бы государство проводило правильную экономическую политику,
мы бы сегодня лидировали и в космосе, и в авиастроении, и в лазерных технологиях,
и в нанотехнологиях, и в биотехнологиях и имели бы уровень жизни в два раза выше,
чем в настоящий момент. И темпы роста были бы основаны не на экспорте нефти,
а были бы втрое выше и основаны на наукоёмкой промышленности. Мы бы получали
национальный доход не только
за счёт природных ресурсов, но, прежде всего, за счёт интеллектуального превосходства.
Интеллектуальная рента является сегодня главным источником прибыли в мировой
экономике: кто владеет монополиями на научно-технические разработки, то получает
колоссальную сверхприбыль, которая во много раз больше, чем та природная рента,
которой нам едва-едва хватает для затыкания бюджетных дыр. 

- Поэтому проводимая политика нас обрекает на вымирание, которое идёт очень высокими
темпами и дополняется утечкой мозгов и вывозом капитала. Россия потеряла за последнее
десятилетие около полутриллиона долларов, которые увезли из страны олигархи под
прикрытием ельцинской «семьи», которые продолжают делать это сейчас. Мы потеряли
более двух миллионов специалистов, которые уехали работать за границу. И надо
сказать, что сейчас ущерб от утечки умов гораздо больше, чем ущерб от вывоза
капитала. 
Правительство вынашивает планы по свёртыванию бесплатного высшего образования,
по введению частичной платы за среднее образование. Мы, к сожалению, всё это
терпим, хотя уже ясно, что проводимая правительством политика заводит страну
в тупик. 
Если говорить об экономическом содержании этой политики, то оно соответствует
идеологии XVIII века. Помните, был тогда меркантилизм как главное течение в экономической
мысли? Правда, его в пух и прах раскритиковал Адам Смит, но г-н Греф не то что
Адама Смита, он даже Пушкина не читал, судя по всему, потому что знал бы: смысл
экономической политики не в том, чтобы накапливать валютные и золотые резервы,
а в том, чтобы стимулировать своего товаропроизводителя. 
Но это правительство невежд и погрязших в коррупции людей, которые не видят перспектив
развития ни нашей страны, ни мира и, в общем-то, тянут нас в экономической политике
к образцам XVIII века, в социальной политике – к образцам XIX века. 

- Какие отрасли обрабатывающей промышленности в результате «реформ» пострадали
больше всего, какие сейчас у них перспективы? Что мы уже потеряли навсегда и
что можем ещё восстановить? 

- Больше всего пострадало инвестиционное машиностроение, поскольку объём инвестиций
в развитие производства сократился в 5 раз. Соответственно, резко сократился
спрос на инвестиционное оборудование. И такие ключевые отрасли машиностроения,
как станкостроение, металлургическое машиностроение, машиностроение для химической
промышленности, для сельского хозяйства, текстильной промышленности фактически
рухнули. То есть у нас разрушено ядро современного воспроизводственного комплекса.

Если использовать старую терминологию, при которой отрасли разделялись на группы
А и Б, то есть на производство средств производства и производство товаров народного
потребления, то как раз производство средств производства, являющееся ключевым
элементом воспроизводственного процесса, у нас разрушено до основания. Сегодня
объём машиностроения втрое меньше, чем был раньше. При этом половина машиностроения
– это автомобили, которые, к сожалению, тоже теряют внутренний рынок. А инвестиционное
машиностроение сократилось
более чем в 10 раз, оно практически погибло. 
У нас остались такие перспективные направления, как ракетно-космический комплекс,
где мы, к сожалению, утратили лидерство с отказом от приоритета использования
космических орбитальных станций, но сохраняем паритет и имеем большую долю на
рынке космических запусков. 
Сохраняется атомная промышленность. Но опять же в атомной промышленности мы работаем
на оборудовании, произведённом ещё в советское время, а такие гиганты, как «Атоммаш»,
например, уже разрушены. 
Оставшееся ядро машиностроения для атомной промышленности сегодня находится под
угрозой поглощения фирмой «Siemens». Сегодня российская атомная промышленность
без преувеличения самая лучшая в мире и самая технологичная, мы опережаем конкурентов
практически на 10 лет. 
Но в силу того, что машиностроение для атомной промышленности находится в тяжелейшем
состоянии и поддерживается сегодня только строительством атомных электростанций
в Китае и Иране, есть риск, что мы потеряем и в этой очень перспективной отрасли
ядро воспроизводственного процесса. 
Если ситуацию не попытаться исправить в ближайшие годы, то и эти, ещё сохраняющиеся
локомотивы экономического роста могут погибнуть, как сегодня на наших глазах
погибает авиационная промышленность в отсутствии заказов со стороны ведущих государственных
компаний типа «Аэрофлота», в отсутствии кредитной поддержки. В результате наше
воздушное пространство заполняется подержанными иностранными самолётами. Хотя
и здесь мы имеем передовые образцы и могли бы увеличить выпуск продукции авиационной
промышленность в
10 раз. 

- Но ведь проблема сейчас не только в этом. Основные производственные мощности
предприятий сейчас практически не обновляются. Сколько же нужно здесь потратить
денег, чтобы хотя бы эти «локомотивные» отрасли восстановить? 

- Я думаю, что здесь нужно действовать с точки зрения конечного спроса. То есть
нужно сначала обеспечивать спрос на оборудование и новую технику, а затем под
этот спрос оказывать кредитную поддержку. В частности, в авиационной промышленности
самое узкое место – это кредиты на закупку новых самолётов. Если будут кредиты
на закупку новых самолётов в форме государственного лизинга, в форме дотирования
процентных ставок или в форме государственных гарантий (инструменты могут быть
самые разнообразные), то авиационная
промышленность начнёт работать с прибылью и самостоятельно обеспечивать модернизацию
своих мощностей. 
Атомная промышленность работает и сейчас с прибылью. Здесь задача только в рациональном
управлении, дабы не дать «Сименсу» поглотить наши ведущие машиностроительные
предприятия. 
Если говорить о машиностроении для других отраслей промышленности, то опять же
главный вопрос – это финансовые возможности потребителя. Сельскохозяйственное
машиностроение предполагает активную политику государственной поддержки агропромышленного
комплекса, включая льготные кредиты под оборотные средства и лизинг сельхозтехники.
То есть главная проблема для инвестиционного машиностроения – это отсутствие
«длинных денег» у потребителя и кредитов на рынке. Эти две проблемы нужно решать
одновременно. С одной стороны,
нужна активная государственная политика защиты интересов отечественной промышленности,
политика защиты внутреннего рынка, стимулирования конечного спроса, государственные
гарантии для снижения рисков при закупке оборудования. Это дело правительства.
А с другой стороны, Центральный Банк должен обеспечить нормальное функционирование
системы кредитов в экономике, он должен обеспечивать предприятиям доступ к долгосрочным
кредитным ресурсам. Для этого тоже есть хорошо известные в мире технологии, которые
мы давно
предлагаем использовать нашему Центральному Банку. Скажем, рефинансирование коммерческих
вкладов под залог векселей производственных предприятий. Но этого не делается.


- Принято считать промышленно состоявшимися те из стран, в которых на высоком
уровне развито станкостроение, являющееся, по сути, фактором промышленной независимости
страны. Какова сейчас динамика этой отрасли, как Вы охарактеризуете её современное
состояние? 

- Станкостроение у нас упало уже в первые годы реформ. В 1991-1993 годах объём
выпуска станков сократился в 10 раз, станкостроение стало первой жертвой разрушения
экономики страны. Эта отрасль - ядро машиностроительного комплекса, являющаяся
ключевым элементом воспроизводственного процесса. И поскольку все воспроизводственные
процессы разорвались, то у потребителей станков стала голова болеть о том, как
выжить, а не как обновлять станочный парк. В результате у нас практически полностью
утрачены конкурентные
преимущества в наукоёмком станкостроении, в наиболее перспективном с точки зрения
инвестиций. Это станки с ЧПУ и автоматизированные системы. 
Например, роторные линии, позволяющие выпускать стандартную продукцию с минимальными
издержками и в производстве которых мы имели абсолютное преимущество в мире,
почти прекратили производить. Хотя потенциальный спрос на них есть. Огромное
количество стандартных деталей очень выгодно производить на роторных линиях,
поскольку это дешёвая и надёжная технология. Но для роторных линий необходим
большой масштаб производства, большой масштаб сбыта. А как раз этого наши потребители
на рынке не могут обеспечить в силу
отсутствия оборотных средств. Поэтому первый же удар от реформ пришёлся на самое
конкурентоспособное направление нашего станкостроения – на производство роторных
линий. 
Мы сохраняем ещё преимущество в НИОКР, у нас есть и специалисты, и необходимые
заделы, но нет спроса на оборудование, так как нет спроса вообще на массовую
продукцию. Массовая продукция, к сожалению, в основном закупается за рубежом,
а внутренний рынок стал слишком мал. 
Одновременно рухнуло производство станков с ЧПУ, потому что они существенно уступали
по надёжности зарубежным аналогам. Предприятия, которые имели деньги, предпочли
покупать надёжное импортное оборудование, чем менее дорогое, но весьма ненадёжное
наше. Здесь государству следовало бы поддержать наших товаропроизводителей, чтобы
сохранить рынок. Но этого не произошло.
Поэтому фактически единственной нишей, где мы относительно конкурентоспособны,
остаётся производство простых универсальных станков. 
Но и здесь наши конкурентные преимущества очень шаткие. Ведь главный вопрос конкурентоспособности
– это цена. Пока у нас курс рубля до 1994 года был низкий, эти станки широко
экспортировались. Как только он пошёл вверх благодаря безумной политике Центрального
Банка по завышению курса рубля, наши станки втрое подорожали, и экспорт практически
прекратился. 
Есть ещё одно перспективное направление, которое, возможно, будет развёрнуто,
если изменится политика, это производство так называемых «обучаемых станков».
Это оборудование хорошо для проведения сложных уникальных операций, связанных
с человеческими навыками. 
Я думаю, что в станкостроении нужно искать ниши, где мы сохраняем конкурентные
преимущества, и пытаться эти ниши развивать. 

- Остаётся только надеяться, что г-н Фрадков, который, между прочим, окончил
такой вуз, как Мосстанкин, понимает, о чём Вы только что говорили… 

Я уверен, что Фрадков всё это понимает, мы с ним работали в министерстве внешнеэкономических
связей. Но он не проявляет должной настойчивости для того, чтобы проводилась
правильная политика. К сожалению, грефо-кудринское невежество доминирует в правительстве.


Спасибо, Сергей Юрьевич!».

Предположим, на улицу после очередного живодерства режима вышла толпа и блокировала
Кремль, заставила правящую хунту бежать из страны. К власти приходят ответственные
лидеры, искренне стремящиеся к процветанию России. С чего они должны начинать?
С включения государства в реиндустриализацию, в производство средств производства?Или
с форсированного возрождения социалки? Или с перевооружения Вооруженных Сил?
У государства просто не хватит денег!

Что же делать? Мой ответ – не изобретать велосипед, а начинать как бы с нуля.
Не привязываться к бюджету и не делить скудное добро, а наращивать богатство.
Надо взять как руководство к действию и как обобщение успешного мирового опыта
нашу Программу постиндустриальной модернизации России «Путь из тупика» (http://panlog.com/docs/tupik20031010.doc.html).