Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Тифлоресурс

[TIFLO] Чем похожи кошка и мышка

Чем похожи кошка и мышка
28.04.2010

Наталья Иванова-Гладильщикова

Ответить на вопрос, почему в России нет закона, регулирующего право человека
с ограниченными возможностями здоровья на образование, легко. Обеспечить это
право стоит больших денег, их в нашей стране не хватает и на здоровых школьников.
Это только в цивилизованных странах доросли до инклюзивного образования
(когда здоровые учатся вместе с нездоровыми). По этому пути пошли Великобритания,
Дания, Испания, Португалия, все скандинавские страны с вулканической
Исландией; Ирландия, Греция, Австрия, а с 2005-го года - и Франция.

Частично доросла до этого и Москва. 28 апреля Мосгордума рассмотрит в третьем
чтении законопроект <Об образовании лиц с ограниченными возможностями здоровья
в городе Москве>. Там говорится и об инклюзивном образовании. Проблема состоит
в том, что пока условий для такого образования нет даже в столице.

Права инвалида

По данным на август 2009-го года в России 545 тысяч детей-инвалидов. По данным
Минобразования в 2008-2009 учебном году в обычных школах обучалось 142, 659
тысяч таких детей, в коррекционных классах обычных школ - 148, 074 тысячи, в
коррекционных школах и школах-интернатах - 210,848.

В то же время, по данным специального доклада Уполномоченного по правам человека
в РФ <О соблюдении прав детей-инвалидов в Российской Федерации> более трети
таких детей школьного возраста вообще лишены возможности учиться. Сюда входят
29 тысяч детей, проживающих в стационарных учреждениях социального обслуживания.

Большинство из обучающихся детей с ограниченными возможностями здоровья не имеют
шанса получать инклюзивное образование. То есть, учиться вместе со здоровыми
детьми. Московский законопроект пытается устранить это ограничение.

По словам Уполномоченного по правам ребенка Москвы Евгения Бунимовича, несмотря
на то, что условий для получения инклюзивного образования в масштабах города
нет, очень важен сам факт принятия закона. Работа над ним велась 5 лет. И как
следствие этого произошло много позитивного. На недавнем заседании Правительства
Москвы, было сказано, что в столице уже 112 образовательных учреждений, которые
осуществляют инклюзивное образование, а на будущий год будет 180. Это серьезно
(даже несмотря на то, что в Москве полторы тысячи школ).

Предполагается, что одна инклюзивная школа должна быть в каждом районе города.
И если хотя бы это получится, это уже будет грандиозно!

Тем не менее, по словам Евгения Бунимовича, сколько бы не проводили пресс-конференций,
мы не сможем ввести инклюзивное образование, потому что наши образовательные
учреждения в массе к этому не готовы. <Они были построены в другое время, под
другие цели; учителей, которые там работают, совершенно этому не учили. От
того, что мы запишем более или менее гуманную позицию, ничего не изменится. Закон
- это закон, а реальность - это реальность>.

Помимо того, что дорого стоят школьные пандусы, лифты для инвалидов, техническое
сопровождение для слабовидящих, нужна переподготовка учителей, внедрение
специальных методик. Как сказал зам. председателя Комитета по образованию Госдумы
Олег Смолин, в самом продвинутом в области инклюзивного образования Лондоне,
где нет спецшкол, а есть только общие - для всех, существуют две базовые школы
на район, оснащенные, например, специальным оборудованием для слабовидящих.
Именно туда (а не просто в обычную школу) и направляют слабовидящих детей (инклюзив
- это равные условия для получения качественного образования).

В Москве есть необыкновенная инклюзивная школа <Ковчег>, в которой, говорят,
столько учеников, что заняты все подоконники. И без существования <Ковчега>
и таких мест, где профессионально готовы для занятий с такими детьми, ничего
не будет. На данный момент законодательные нормы должны сделать так, чтобы
<ковчегов> стало больше.

Москва тут впереди России всей: в федеральном законодательстве вообще нет понятия
<инклюзивного образования>. В столичном законе оно занимает отдельное
место.

Проблемы

Существует неувязка федерального закона <Об образовании> и нового - московского.
Если по федеральному закону психолого-медико-психологическую комиссию (ПМПК)
нужно проходить только тем детям, родители которых решали, что их чадам нужно
учиться в коррекционной школе, то по новому московскому закону, ее должны
будут проходить все ребята с ограниченными возможностями здоровья. И если раньше
многие родители детей с синдромом Дауна специально не ходили на такую
комиссию, (чтобы их дети могли учиться не в коррекционной, а в инклюзивной школе),
то теперь их могут попросту туда не допустить. И отправить в так называемую
школу восьмого вида. То есть, коррекционную.

Что делать? Правда, в московском законе говорится, что родители должны учитывать
мнение комиссии (ПМПК). А в случае, если оно их не устраивает, могут обратиться
в вышестоящую или обжаловать ее мнение в судебной инстанции. Как сказал Олег
Смолин, выходит, что, скорее Комиссия может прислушаться к мнению родителей,
а не наоборот.

Поэтому, к мэру Москвы с просьбой внести поправки в законопроект обратились Уполномоченный
по делам человека в РФ Владимир Лукин, председатель Совета по
правам человека при Президенте РФ Элла Панфилова и Олег Смолин. Они считают,
что поправки должны обеспечить право родителей на выбор инклюзивного образования,
помочь созданию основных механизмов инклюзивного образования (чтобы в школах
были методики для работы с такими детьми и условия для этого). Они должны
обеспечить детям, проживающим в интернатах социального обслуживания, возможность
обучаться в образовательных учреждениях (их лишают такой возможности,
если комиссия (ПМПК) признает их неспособными к обучению). А также, поправки
призваны защитить детей от необоснованного психиатрического освидетельствования.

В комиссии (ПМПК) чрезвычайно большую роль играет психиатр. Ребенок подвергается
тестированию. Но ответы на тесты (подобно запрограммированные ответам на
тесты ЕГЭ) зачастую бывают ошибочными. А ведь от этого зависит судьба человека.
Решение ПМПК практически никогда не пересматривается. Наталья Яковлева,
начальник управления по правам ребенка уполномоченного по правам человека в РФ,
рассказала такую историю: <На ПМПК ребенка восьми лет спрашивают: скажи,
чем похожи кошка и мышка>? Ребенок резонно (для своего возраста) отвечает: <усами>.
Оказывается, это неправильный ответ. Ему ставят минус! Он должен был
ответить: и кошка, и мышка - <млекопитающие>.

Самое ужасное, что московский закон не может отменить сам факт существования
ПМПК. Такие комиссии введены постановлением Правительства РФ. Их нельзя отменить,
но можно наполнить новым содержанием.

Вред этих комиссий еще и в том, что если ребенок будет в инклюзивной школе отставать,
ему могут предложить пройти комиссию (в 6-й детской психиатрической
(!) больнице). Там ребенок <обязательно> получит соответствующий диагноз, который
остается с ним на всю жизнь, и попадет в коррекционную школу. Случаев,
когда диагноз снимают, в 6-й больнице нет.

Решением ПМПК, сын Людмилы Кочетковой, Прохор, был переведен из обычной школы
в коррекционную. <Прохор - человек пограничный>, - говорит его мать. Следовательно,
ему прямой путь в инклюзивную школу, но не в коррекционную, 8-го вида>.

Так и получилось. Он учится в <Ковчеге>. Правда, после вмешательства Уполномоченного
по делам ребенка. После года обучения в школе 8-го вида сами преподаватели
посоветовали отправить его либо в обычную школу, либо в инклюзивную. Пересмотреть
диагноз, впрочем, не предложили (такого не бывает). Психиатры дали справку
на 5 месяцев (надомное обучение). <Его как в 37-м году засудила <тройка> - сказала
Людмила Кочеткова.

Решение должны принимать родители

По мнению родителей детей с ограниченными возможностями, решение о том, где учиться
их детям, должны принимать в первую очередь они сами. С учетом мнения
комиссии. Дети разные, разные диагнозы, проблемы.

В Москве еще есть дистантное образование. Оно для тех, кто не может воспользоваться
ни инклюзивной, ни коррекционной школой. В Москве - более 1000 ребят,
занимающихся по такой системе. Это очень дорого (компьютеры для детей с проблемами,
спец. подготовка учителей, спец. система связи). В Европе, кстати,
это есть далеко не везде.

Многие родители понимают, что их дети могут учиться только в коррекционной школе.
И их волнует вопрос: а не закроются ли коррекционные школы, если всех
детей отправят в инклюзивные (даже если они к этому совсем не готовы).

К сожалению, во многих местах так и происходит. Коррекционные школы закрываются.
Ребенок с ограниченными возможностями стоит государству гораздо дороже,
чем здоровый. Там должны быть врачи, психологи, ресурсное обеспечение. Поэтому
самое простое решение объявить завтра все школы инклюзивными, закрыть школы
коррекционные и сэкономить на этом бюджет.

Такая тенденция, увы, вполне в духе времени. И этого допустить нельзя.

Финансирование

С введением нормативно-подушевого финансирования, если ребенку с ограниченными
возможностями здоровья разрешено учится в обычной или инклюзивной школе,
за ним в эту школу должна последовать гораздо большая сумма денег, чем за обычным,
здоровым учеником. О том, так ли это, обозреватель <РЖ> спросила Олега
Смолина.

Олег Смолин ответил, что существует разработанная правительством модельная методика
введения подушевого финансирования и перехода на новую систему оплаты
труда. В этой модели - лишь рекомендации для регионов (чтобы они увеличивали
норматив финансирования, если ребенок с ограниченными возможностями здоровья
обучается в обычной школе). Но это не закон, а методика, которой могут следовать,
а могут - нет.

<Хотя мы полагали, - сказал Олег Смолин, - что минимальные нормативы финансирования,
в том числе и лиц с ограниченными возможностями здоровья, должны устанавливаться
на федеральном уровне. Выше - пожалуйста, ниже - нельзя. Так было до принятия
печально знаменитого 122-го закона.

Увеличенный норматив финансирования должен следовать за таким ребенком. Но это
один ребенок, а не десятки. На эти деньги пандус не построишь и новые методики
не введешь. Поэтому, когда мы говорим об интеграции (инклюзии), мы должны понимать,
что это сложно. :В законе есть общая установка, и есть реальность:
не в каждой школе есть спец. условия. А суть инклюзии не только в том, чтобы
всех соединить, а чтобы дети имели специальные образовательные условия, позволяющие
получить качественное образование.

Федерального закона нет

Итак, федерального закона об образовании детей с ограниченными возможностями
нет. И, видимо, в ближайшие пару лет не будет.

Хотя, по словам Олега Смолина, закон по этой проблеме готовился с 1994-го года:
<Было несколько вариантов, отклоненных президентом Ельцыным. Потом последовало
прямое поручение президента Путина согласовать с нами текст федерального закона
на эту тему (администрация президента поручение провалила); было решение
Госдумы о снятии закона с рассмотрения. После этого начали приходить многочисленные
обращения из регионов. Законопроект поручили подготовить мне. Мы его
подготовили и получили на него отрицательное заключение Правительства. А год
назад, в апреле я предложил Президенту на Совете по делам инвалидов взять
наш законопроект и внести его от собственного имени (в этом случае он был бы
быстро принят). Президент направил наш законопроект в Минобразования и науки.
Оттуда мы получили ответ, что предполагается специальная глава в будущем интегрированном
законе <Об образовании в РФ>.

Сегодня мы имеем 9 глав в проекте интегрированного закона (<нет повести печальнее
на свете>): он намного хуже закона действующего. Но отдельной главы, посвященной
образованию лиц с ограниченными возможностями здоровья, там нет. Чем закончится
дело на федеральном уровне, сказать не могу.

Недавно Комиссия Президентского Совета в очередной раз рекомендовала Президенту
поддержать законопроект на федеральном уровне>.

"Русский журнал"

Выпуск листа на новом месте: 5290
количество подписчиков: 229
подписаться письмом:
culture.people.tifloresource-sub@subscribe.ru
Заказать правила рассылки по почте:
culture.people.tifloresource-rules@subscribe.ru

Ответить   Wed, 28 Apr 2010 09:05:39 +0400 (#1062431)