Давно уже известна изданная еще в 1912 году на Aфoнe в переводе на русский язык книга, озаглавленная «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского», которая содержит в себе, помимо духовных наставлений и предостережений монашествующим, предречения этого великого подвижника о последних временах, о всемирном воцарении Антихриста и о бедствиях, которые постигнут мiр по воцарении Антихриста. Ныне мы получили перевод на русский язык предсказаний этого дивного афонского отшельника, специально относящихся к ХХ веку, которые до сих пор оставались не переведенными с греческого языка, а потому и неизвестными нам. По разительны эти предсказания, которые, в сущности, только дополняют и уточняют ранее нам известные. Вот дословный текст их:
«К середине ХХ столетия, народ того времени начнет становиться неузнаваемым. Когда время будет приближаться к пришествию Антихриста, разум людей помрачится от страстей плотских, и все более будет усиливаться нечестие и беззаконие. Мiр тогда станет неузнаваемым, изменятся облики людей и нельзя будет ясно различать мужчин от женщин, благодаря безстыдству в одежде и форме волос головы. Эти люди одичают и будут жестокими, подобно зверям, из-за соблазнов Антихриста. Не будет уважения к родителям и старшим, любовь исчезнет. Пастыри же христианские, епископы и священники, станут мужами тщеславными, совершенно не различающими правого пути от левого. Тогда нравы и предания христиан и Церкви изменятся. Скромность и целомудpиe исчезнут у людей и будут царить блуд и распущенность. Ложь и cpeбpoлюбие достигнуть высшего предела, и горе накопляющим сокровища. Блуд, прелюбодеяние, мужеложство, тайные дела, кража и убийства станут господствовать в обществе.
В то будущее время, благодаря силе величайшей преступности и распутства, люди лишатся благодати Святого Духа, которую они получили во святом крещении, а равно потеряют и угрызения совести.
Церкви Божии лишатся богобоязненных и блогочестивых пастырей, и беда тогда остающимся в миру христианам, которые совершенно будут терять свою вepy, потому что лишены будут возможности от кого бы то ни было узреть свет познания. Тогда они будут удаляться от мира в святые убежища в поисках облегчения душевных страданий, но везде они будут встречать препятствия и стеснения. И все это будет следствием того, что Антихрист пожелает господствовать над всем и стать управителем всей вселенной и будет производить чудеса и фантастические знамения. Он также даст порочную мудрость несчастному человеку, так что он сделает такие открытия, чтобы один человек с другим могли вести беседу с одного конца земли до другого. Также тогда будут летать по воздуху, как птицы, и разсекать дно моря, как рыбы. И всего этого достигнув, несчастные люди будут в комфорте проводить свою жизнь, не зная, бедные, что это — обман Антихриста. И, нечестивец, он так будет совершенствовать науку с тщеславием, что это собьет с пути и приведет людей к неверию в бытие Триипостасного Бога.
Тогда Всеблагий Бог, видя гибель человеческого рода, сократит дни, ради тех немногих спасающихся, потому что тот хотел ввести в соблазн, если возможно, и избранных... Тогда внезапно явится карающий меч и убьет совратителя и слуг его».
Неужели кому-нибудь может быть еще не ясно, что перед нами, в этом поразительном пророчестве — яркая и живая картина всего происходящего ныне в мiре?
Совершенно напрасно и вовсе неосновательно некоторые пробуют уверять нас, что «всегда так было» и что «ничего нового сейчас нет». Конечно, грех и беззакония всегда были, но никогда еще в истории христианского человечества все это не принимало таких поистине чудовищных размеров, как в переживаемое нами время — люди всегда грешили, но никогда еще они не грешили так нагло, так явно, открыто и дерзко, без какой-либо и тени покаяния, как в наши дни.
Знаменательно еще и то, что все, о чем говорится в этом пророчества, приняло такие  грандиозные размеры во всем мipe только за последние полстолетия, — как раз с того времени, когда рухнула наша Православная Россия с тем «Удерживающим» во-главе, который, по словам наших духоносных светильников Епископа Феофана Вышенского и св. прав. Иоанна Кронштадтского, «сдерживал безчинное шатание и нелепое учение безбожников» и не давал появиться Антихристу.
Теперь противодействовать явлению Антихриста больше некому, а потому вполне естественно ожидать его прихода и воцарения в мiре, насквозь погрязшем во всевозможных грехах и беззакониях. И не только не противодействует никто сейчас приходу Антихриста, а даже наоборот — весьма многие включились уже в самую напряженную работу по подготовке его скорейшего воцарения, не исключая — страшно сказать! — и некоторых христианских священнослужителей, вплоть до высших иepapxoв Церкви, сотрудничающих с безбожниками и явными и тайными врагами нашего Господа и Спасителя, ведущих с ними всякие переговоры, вступающих в разные компромиссы и заключающих всякого рода соглашательства, нередко граничащая с предательством нашей святой веры и Церкви.
«А п о с т а с и я», или «О т с т у п л е н и е», о которой предрекало Слово Божие в лице св. Апостола Павла (см. 2 Посл, Солун. 2 гл.), сейчас в полном разгаре, и горе тому, кто этого не видит, или, что вернее, не желает видеть, по непростительному легкомыслию закрывая глаза на все, что происходит в мipе, и успокаивая себя и других, что «ничего особенного нет», что «все это нормально и естественно». Но одно ли это только непростительное легкомыслие? Не кроется ли за этим еще чего-нибудь другого, мысль о чем сама собой напрашивается, когда слышишь такие наивные уверения? Антихрист ведь и слуги его отнюдь не заинтересованы в том, чтобы о его приходе и воцарении слишком много говорилось и открыто разглашалось: он ведь придет в качеств величайшего благодетеля человечества, благотворителя и даже покровителя веры и Церкви, и будет ожидать себе всеобщего признания и всенародного поклонения. А из святоотеческих предсказаний мы знаем, что примут Антихриста и поклонятся ему не только совсем неверующие, но и обольщенные им люди как будто верующие и даже христианские священнослужители, вплоть до носителей самого высокого сана.
Так неужели время явления Антихриста действительно уже настало?
Мы этого не утверждаем.
Мы говорим только о том, что веяние духа Антихриста в мipe сейчас так явно ощущается, как если бы явление его было уже «близ, при дверех», по выражению Христа-Спасителя, давшего нам множество признаков близости конца.
А кроме того, что самое важное, мы хотим всех предостеречь от обольщения этим духом Антихриста.
Ведь он уже сейчас, в лице своих слуг, подготовляющих его пришествие, очень хитро и искусно вербует себе сторонников и последователей, привлекая их к ceбe разными заманчивыми лозунгами, соблазнительными обещаниями и просто подачками. И многие-многие уже попадаются ему на удочку и в хитро разставленные его сети...
Отгонять от себя мысль о приход Антихриста — это как раз в его интересах, и это очень опасно. Такой уже наполовину в его руках, и, конечно, поклонится ему, когда он придет, оказавшись в числе его верных служителей.
Но как же быть с предсказаниями о грядущем еще воскресении России и торжестве Православия в ней и будто бы даже во всем мире?
Всем нам, конечно, очень хотелось бы видеть нашу несчастную Родину-Россию воскресшей к новой жизни и участвовать во всемирном торжестве нашей святой веры, — что и говорить! Но такую несказанную милость Божию надо заслужить. Так, ни с того, ни с сего этого не будет, и надеяться на это, без всяких достаточных оснований — праздное мечтательство!
К тому же необходимо знать, что всякие предсказания всегда относительны, а вовсе не безусловны. Ведь и пророк Иона, по повелению Самого Бога, предсказывал гибель и разрушение великого града Ниневии, но это пророчество не исполнилось. Ниневия не была разрушена — Бог пощадил ее за всенародное покаяние её жителей, начиная с самого царя,
Так надо нам смотреть и на современное положениe Mipa: карающий меч Божий над миром уже занесен, но он может быть еще и отведен благостной десницей Божией, если будет в мipе то «всеобщее нравственное очищение, всенародное глубокое покаяние и перемена нравов языческих на христианские», к которым — увы! — тщетно призывал в свое время русский народ наш дивный пастырь-чудотворец св. праведный Иоанн Кронштадтский.
«Без покаяния нет спасения» — это общеизвестная для каждого подлинного христианина святая истина, а потому надеяться на какую-то «отсрочку», на спасете и возрождение к новой, лучшей жизни Poccии и всего мира без п о к а я н и я — более чем наивно, совершенно фантастично и неразумно, ибо ничем не может быть оправдано,
Св. праведный Иоанн Кронштадтский в своих словах в 1906/1907 годах говорил буквально так: «По-видимому, скоро наступит день Второго Пришествия Христова, — ибо наступило предсказанное в Писании отступление от веры... Чего ожидать впереди, если будет продолжаться такое безверие, такая испорченность нравов, такое безначалие? Снова ли приходить на землю Христу? Снова ли распинаться и умирать за нас? Нет! полно глумиться над Богом, полно попирать Его святые законы. Он скоро придет, но придет судить мiр и воздать каждому по делам... Может быть, скоро услышим мы грозную весть: «Се, Жених грядет в полунощи, и блажен раб, Егоже обрящет бдяща»... «Если не будет покаяния у русского народа, — конец мiра близок».
Вот потому-то все мы сейчас и должны думать прежде всего о покаянии, отложив далеко в сторону все остальное — все наши суетные заботы, планы и соображения.
Есть ли, однако, в современном мiре такое покаяние, такое всеобщее обращение к Богу, которое одно только в силах отвести карающую десницу Божию от погрязающего все глубже и глубже в бездну нравственного падения человечества?
Этого пока не видно, и говорить потому об этом не приходится.
При данных переживаемых нами обстоятельствах современной жизни остается во всей своей силе вышеприведенное нами пророчество преподобного Нила Мироточивого, со всеми вытекающими из него последствиями, а в особенности, конечно, — для всех нас равно обязательные предостережения и предупреждения Христовы о Его Втором Пришествии и о безусловной необходимости постоянно готовить себя к нему.
Кто же ведет себя иначе, к тому в полной мере относится страшная угроза Христова: «Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро приидет господин мой, и начнет бить товарищей своих, и есть и пить с пьяницами, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и разсечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами: там будет плач и скрежет зубов» (Матф. 24, 48-51).
Вот этого-то мы и должны более всего опасаться!
«Бдите!» заповедал нам Христос-Спаситель: «ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Матф. 24. 44).
Именно такая настроенность и является для нас законом, если только мы действительно христиане, а не продались уже слугам грядущего Антихриста.
Ей, гряди. Господи Иисусе! Аминь.

«... Мы осваиваем Арктику. Земля далеко за полярным кругом стала обитаемой. На нетронутом снегу, рядом с большими круглыми, как чаша, следами белого медведя, появились острые напористые следы. Возникли здания. В торосах зазвенел смех, мужские и женские голоса...
... Навстречу нам с шумом и грохотом выехал тракторный обоз. Могучий «сталинец» надвигался, как танк, грубо ломая звонкие заструги, мял снег и отшвыривал комья в сторону. А за ним ползли два прицепа: первый, нагруженный круглым строительным лесом, второй кислородными баллонами, похожими на артиллерийские снаряды.
Нас обдало брызгами снега, запахом бензина. Обоз прополз мимо, оставив после себя смятую, исковерканную полосу снега...
... На дороге нам попался вездеход. Он шел и порт. Я попросил подвести нас... Грузовик побежал по бухте.
В порту было шумно и людно. Гремело железо, пело дерево под пилой, с грохотом падал камень в майну, перфораторы со скрежетом врезались в диабаз, рушились скалы, звенели молотки в кузнице, стучал дизель в силовой, кричали откатчики, плотники, подрывники. На зимующих лихтерах суетилась команда, что то чинила, строгала, малярила, вce работало вокруг, строило, копошилось.
Я пошел и кузницу, и мастерские, и па лихтера, и на стройку причалов.
— Берегись, — закричал нам человек со скалы и замахал красным флагом. Я знал, что это значит и быстро отскочил к какому-то досчатому домику. Вдруг громыхнуло в скале, еще и еще раз ... Домик задрожал. Точно застонало стекло. NN схватил меня дрожащей рукой.
—Что это?
— Остров взрывают, — крикнул я.
—Зачем же?
— Порт строят.
Слова мои заглушил новый взрыв, совсем близкий. И было видно, как взлетели там вверх огромные глыбы камня, как закружился, словно смерч, снежный прах, смешанный с дымом.
Я подошел к майне. В эту вырубленную во льду широкую прорубь ссыпали камень. Майну то и дело заносило снегом, замораживало. Здесь круглосуточно кипела борьба людей с природой. Люди боролись со льдом, как со скалами — аммоналом. Они отстаивали майну и свое право строить. Они побеждали море и заставляли его отступать, как прожекторами заставили отступить полярную ночь...

«А ведь действительно здорово, — подумал Борис. Вот оно настоящее чудо человеческой силы и энергии. Мы побеждаем мир, природу, стихии. Они повинуются нам. Как это могуче и гордо. Что бы сказала на вес это Ольга со своим смиренным тихим христианством? Пожалуй правы наши пропагандисты, что есть в христианстве что-то рабское, во всяком случае пассивное, тихое, женственное, не умеющее дерзать и вот так победно одолевать природу, что умеет большевизм».
Мысли Бориса стали заволакиваться, спутываться, и он заснул под мерное покачивание вагона и стук колес.
Проснулся он от того, что кто-то на какой-то маленькой станции вошел в вагон и опустился на скамейку с ним рядом, тихо произнесши:
— Простите, гражданин.
Боря протер глаза. Восток уже брезжил поздним рассветом. Рядом с Борисом на скамейке сидел какой-то крестьянин в потрепанном старомодном долгополом армяке, с надвинутым на глаза ветхим малахаем. Седая борода прядями выбивалась из-под ушей малахая. Лицо новоприбывшего сразу показалось Борису знакомым. Он пригляделся и узнал.
— Здравствуйте, Александр Александрович, — сказал он.
Старик посмотрел на Борю и приветливо улыбнулся.
— Вот где встретились с вами, молодой человек, почитай под полярным кругом. Вы куда путь держите?
Борис назвал городок — конечную цель своего путешествия.
Александр Александрович опять улыбнулся.
— Может быть и там с вами встретимся. Я рад буду, — сказал он. Потом пораздумав добавил:
— Наверное вы там познакомитесь с семейством Котляровых. Так не откажите, передайте, пожалуйста, Марии Степановне, что встретили Александра Александровича, и он, если Бог даст, через месяц у них будет.
Разговор велся вполголоса, потому что и на соседней скамье и на верхних полках спали другие пассажиры. С наступлением утра они все, один за другим, стали подниматься, потягиваться и уходили из вагона на разных станциях, прощаясь с Борисом, с которым успели перекинуться обычными дорожными фразами накануне.
Скоро Борис и Александр Александрович остались в вагоне одни. Еще раньше Александр Александрович, или лучше сказать отец Александр, потому что действительно был священник—тайный нелегальный священник гонимой и преследуемой безбожной властью Христовой Православной Церкви, попросил у Бориса разрешение почитать журнал, в котором была напечатана прочитанная Борисом статья о завоевании Арктики.
Поэтому теперь, когда они остались одни, Борис обратился к старику священнику с тем вопросом, который созрел у него после прочтения этой статьи:
— Скажите, Александр Александрович, или отец Александр, я не знаю как надо вас звать...
— Зовите лучше Александр Александрович.
— Так вот, Александр Александрович, разве это не красота, не сила, не мощь человеческого гения — это завоевание, освоение и покорение природы, да еще такой суровой и трудной природы, как арктическая, и разве это не заслуга, не достижение нашей партии? Разве могли бы такие, как Ольга, или там те церковники и церковницы, которых я у нее встречал сделать что-либо подобное?...
— Подождите, подождите, Борис Яковлевич милый. — прервал его отец Александр. — Вы русскую историю как знаете?
— Знаю, как же, даже отличником был, рефераты писал, доклады но истории у нас в школе делал.
— Ну, этого еще мало, в школе у вас многое от вас скрывали, а кое-что и переиначивали. А самостоятельно вы по русской истории что-нибудь, ну например Ключевского или Соловьева, читали?
— Что-то читал, но не очень много.
— Так может быть вы читали о том, как был освоен и заселен наш северный край и тот, по которому мы с вами сейчас едем, и тот, где теперь подвизаются в строительстве портов все эти фельетонисты. Этот край освоен иноками — самой квинтэссенцией того церковничества, о котором вы думаете, что оно не могло бы создать достижений равных современным советским достижениям. Схему освоения всего необъятного простора нашего севера от Ярославля, Костромы и Вятки до Уральских гор и Ледовитого моря можно в кратких чертах нарисовать так: из городов и сел Суздальской или Новгородской Руси выходил человек, стремившийся к спасению души своей, к неотвлекаемому единению с Богом. Он уходил в северный лес и в глуши его строил себе хижину. К этому отшельнику присоединялись единодушные с ним люди, вырастал монастырь. Около монастыря селились земледельцы, и возникал поселок. Из этого монастыря, переставшего быть пустынным, иногда сам его основатель, если процесс этот был достаточно быстрым, иногда кто-либо из близких ему по духу представителей следующего поколения монахов снова выходил дальше на север, в нетронутый лес, и там повторялось то же. Вот как был освоен север. И разве это достижение  не более богатырское, чем теперешнее единоборства человека с природой, больше смелости и подвига, больше и внутреннего величия.
— Так вы значит осуждаете современную техническую оснащенность в борьбе с севером? — спросил Борис.
— Нет, совсем не осуждаю и не отрицаю ее. Очень может быть, что если бы в те времена существовали современные технические средства, не все, но многие из древних святых строителей монастырей воспользовались бы ими. Наши северные обители Соловки и Валаам были до самого последнего времени, до революции, самыми передовыми пионерами в применении всех новейших достижений техники в деле освоения природы своих островов. Жаль, вы не можете прочитать старые издания Немировича Данченко и Елисеева, где описывается, как построен был водопровод на Валааме в толще несокрушимого гранита. Там было три парохода, все оборудование и ремонт которых производился самыми монахами на их острове. Они построили там слесарные, столярные, токарные, кожевенные мастерские, химический завод — все своими руками но самому последнему, по самому новейшему слову техники.
Но разница между проникновением и освоением природы монахов и нынешним большевицким проникновением и освоением есть большая, не в большей или меньшей технической оснащенности эта разница, но в различии иерархии ценностей. Там монахи подвижники, да. конечно, не только они, а вообще все христиане, строющие жизнь и побеждающие природу, прежде всего заботились о спасении души своей, думали о стяжании вечности, а победа над природой совершалась ими, давалась им, как второстепенное, как последствие их трудов.
— Подождите. Александр Александрович, — прервал священника Борис. — А как же можно соединить представление о такой вот кипучей неустанной работе монахов или вообще верующих христиан, представление об их труде с приказанием Иисуса Христа людям жить, как птицам небесным?
— А разве птицы не трудятся. Благодарю покорно. Попробуйте так потрудиться, как птица, от зари до зари при полной беззащитности и неорганизованности жизни, посмотрю я что вы на это скажите.
— Тогда в чем же смысл этих слов Иисуса Христа?
— Это нам хорошо объяснял наш епископ, который потом уехал в эмиграцию. Смысл этого образа, этой притчи Христовой в том, что птица не угнетена своим трудом и заботой. Она трудится с песней. Она вылетает из гнезда, твердо веря, что она найдет пропитание и себе и птенцам. Так и человек должен верить, что если он будет трудиться, то Господь устроит его существование. Он должен жить в атмосфере веры, а не угнетенности заботой. Руки, мозги он может и должен отдавать работе для насущного хлеба, но душу свою он должен беречь чистой от всякой земной заботы, и ее всецело отдать Богу, потому что именно душу-то и хочет Господь.
Отец Александр остановился, потом рассмеялся.
— А у нас в семинарии был преподаватель, который, объясняя это место, рекомендовал в затруднительную минуту жизни полную пассивность. Надо, говорит, ждать. что Бог пошлет, как птичке, которая сидит, ожидая мошку, и чирикает на ветке. Попробуй так, почирикай. С голоду умрешь. Хороший был человек, добродушный, а такую чушь иногда нес...
Так вот, дух христианина, строителя жизни, отдающего работе всю силу, всю энергию своего тела и ума, но душу берегущего лишь для Бога, всегда бывает мирен и радостен успешна его работа или нет. При удаче ее или неудаче работа его не надрывает. Она совершается спокойно, глубоко уходит своими корнями в почву прошлого и дает далеко простирающиеся плоды в будущем, хотя иногда может быть бывает менее эффектной внешне. А большевицкая стройка внутренне пуста. Она бьет лишь, на внешние эффекты, но не доставляет прочной спокойной внутренней радости своим участникам, даже при удаче лишь гордо надмевает их, а при неудаче надрывает их энергию, выматывает душу, ввергает в отчаяние. Потому что она лишь в самой себе имеет ценность.
А между тем сама по себе эта работа не имеет непреходящего значения, могущего оправдать такую полноту захвата человеческой души. Человеческая душа, как мы верим, — бессмертна, следовательно, она — ценность непреходящая. А плоды технической работы кратковременны. Человеку после смерти они совсем не нужны. Значит для своей участи после смерти участники большевицкой стройки ничего не делают, а работник-христианин, строя свою внешнюю жизнь не менее успешно, чем большевик, в то же время создает ценности и для будущей — вечной жизни.
— Но наши работники строят не для себя, а для будущих человеческих поколений.
— Хорошо, но будущие человеческие поколения будут в том же положении по отношению к смерти, как теперешние поколения. Значит напрягающая, выматывающая душу большевицкая стройка создается только для пользования ею нескольких человеческих поколений, во время, в конце концов, краткого их пребывания на земле. Но даже и в такой роли она не долговечна, вce на земле разрушается, разрушатся и арктические порты, самый мир наш разрушится. Это ведь и большевики признают. Да даже и не надо ждать, пока мир разрушится. Чтобы уничтожить плоды страшных ваших напряжений, достаточно прилететь нескольким неприятельским аэропланам, построенным с тем же напряжением такими же рабами техники.
— А если люди дойдут до такого совершенства, что войны не будет, и смерть будет уничтожена?
— Это только мечты, и мечты-то недостойные. Ведь самое большее, что можно без Бога, без представления о душе построить — это бесконечно длящийся муравейник. Не даром я как-то читал у одного нашего советского писателя, что муравьи в смысле рациональной организации жизни стоят выше, чем люди. Это с муравьино-технической точки зрения совершенно правильно. Да только человек никогда не будет счастлив в таком муравейнике, от тоски губы кусать будет, ад был бы на земле, если бы эта мечта воплотилась...
Поезд подошел к конечной станции Котласу. Отсюда пути Александра Александровича и Бориса должны были разделиться.
Борису подвезло. В отправлявшемся на север пассажирском самолете оказалось свободное место, а летчиком там был Борин давний знакомый, его одноклассник по школе. Он выхлопотал Борису, как ехавшему по командировке, бесплатное место в самолете. И вместо того, чтобы ехать на санях, Борис полетел на север со скоростью трехсот километров в час, размышляя об удобстве завоеваний человеческой техники.

Прошел месяц. Борис познакомился с милой дружной семьей Котляровых, которые чем-то очень напомнили ему Ольгу, о которой он часто вспоминал. В глуши, в тишине приполярного города ее образ сделался для Бориса особенно живым и ярким. У Котляровых всегда было весело, приветливо и дружно, всегда как-то душевно тепло. Петр Лаврентьевич Котляров был инженером и в полярный город N-ск попал в результате очередной антирелигиозной кампании в Тульской области, где он перед тем жил. Мария Степановна последовала за мужем на север, и к тому времени, когда срок принудительных работ, на которые он был осужден, окончился, она свила в N-скt, маленькое, незаметное, уютное гнездышко, где ее муж, измученный тремя годами лагеря, мог отдохнуть и душевно и телесно.
У них был ребенок, двухлетний Степа, бойкий и шустрый мальчуган, который очень полюбил Бориса, забирался к нему на колени, теребил мягкие Борины волосы и смешно шепелявя, называл Бориса «доктул Боля». Впрочем «доктором Борей» нашего героя звал не только маленький Степа, но за глаза звали его так и родители Котляровы, и многие его знакомые, полюбившие тихого, скромного, вдумчивого и ко всем доброжелательного медика.
О своей встрече с Александром Александровичем и о возможности его скорого приезда в город N-ск Борис рассказал Котляровым при первой же с ними встрече. О том же, что он догадывается, кто такой Александр Александрович, он долгое время не мог собраться сказать, даже познакомившись с ними короче, потому что они никогда уже не заводили разговора о старом священнике и даже невидимому уклонялись от этой темы.
А когда в рождественский сочельник Борис не пошел на антирелигиозное собрание устроенное клубом авиаузла, но сказавшись больным, вечером пришел к Котляровым, они немного приоткрылись перед ним. У них он застал нескольких неизвестных ему старичков и старушек, давних жителей этого города: слесаря Парамона Ивановича и его жену Елену Терентьевну, Мишу Водкина с его отцом Георгием Александровичем, сухим невысоким старичком военной выправки. Георгий Александрович тоже только недавно отбыл срок принудительных работ на Беломорском канале и был освобожден минус 12. т. е., без права жительства в крупных центрах. Все собравшиеся пропели рождественские праздничные песнопения, которые Боря не знал, но которые он слышал когда-то в детстве от матери, а потом от Оли. Окончив пение, Котляровы и их гости ели пшеничную кутью, сваренную Марией Степановной, и компот из сушеных ягод и яблок.
Маленький Степа был тут же. На молитве он стоял рядом с Борисом, истово крестился при пении святых слов «Рождество Твое Христе Боже наш...» и «Дева днесь Пресущественного рождает...», потом, после молитвы, схватил своей ручонкой большую Борину руку и потянул его к столу с кутьей и узваром.
Теплое и светлое, что так любил Борис в далекой теперь, но всегда ему памятной Олиной комнате, чего было всегда много и у Котляровых, особенно властно царило у них теперь, в этот вечер. Борис всей душой, как жаждущий воду, пил эту пленительную светлую тихую радостность.
Когда большинство гостей разошлось, Мария Степановна сказала Борису:
— Очень рада видеть, что вы —верующий, Борис Яковлевич. Вера дает такую силу, такую радость в жизни, которых никто и ничто победить не в силах.
— Я не знаю. могу ли назвать себя верующим, — ответил Борис. — Ведь я — комсомольский выдвиженец. Но я знаю, что Что-то Высокое, Таинственное есть. Я в детстве очень любил, когда мама водила меня в церковь, и я там слушал молитвы. Потом в Москве я очень подружился с верующей девушкой Ольгой, о которой я вам рассказывал, и наконец, мне очень понравился отец Александр, т. е., Александр Александрович, который собирался сюда приехать.
— Так вы знаете, что он — отец Александр, — тихо сказала Мария Степановна. — Вы не сказали нам этого...
— Не пришлось как-то, да я точнее сказать и не знаю. а только догадываюсь, что он — отец Александр — священник. Я смутно слышал, как его так называла Ольга, но когда в вагоне я спросил его, как его лучше называть, он, по видимому, чтобы лучше хранить свою тайну, попросил называть его Александром Александровичем.
— Ну ничего. Главное, раз вы знаете, что он — священник, мне будет легче сказать вам то, что мне хотелось вам сказать. Я думаю, что отец Александр придет к нам завтра вечером и после завтра будет у нас служить обедню. Конечно, это все будет сделано негласно. Если хотите, приходите на службу. А главное, мы будем просить его совершить святое таинство миропомазание над Степой. Ведь Степу мы сами крестили, так как священника здесь нигде не было. А теперь надо дополнить это миропомазанием, а то иначе Степа какой-то неполный христианин. И вот, я хотела вас просить быть Степиным крестным, ну не совсем крестным, потому что крестин-то не будет, но вроде этого — восприемником при миропомазании, потому что его восприемником при крещении был брат Георгия Александровича Водкина, который умер в прошлом году, а вас Степа так полюбил, и вы так хорошо к нему относитесь, что я думаю, ему будет особенно радостно, если вы примете близкое участие в этом большом для него деле.
Борис с удовольствием согласился.
На следующий день, в первый день Рождества, у него, как на зло, было особенно много пациентов, но на обед он все-таки вырвался и отправился к Котляровым. Когда после обеда они сели с Петром Лаврентьевичем в самодельные, но очень удобные кресла, Борис попросил Котлярова объяснить ему значение миропомазания.
— О крещении мне объясняла Ольга и отец Александр, так что я имею достаточное представление, а вот о миропомазании они ничего не говорили.
— Миропомазание есть таинство, — начал Петр Лаврентьевич, — в котором преподаются христианам дары Святого Духа. Каковы же дары Святого Духа говорит нам апостол Павел, это: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5,22). Вот вы, спасибо вам, много раз так тепло и сердечно говорили о нас, нашей семье. И я вам не хвастаясь скажу, что и здесь и в Москве и в Туле, где мм были раньше, очень многие говорили нам то же самое, что около нашего семейного очага можно отогреться от гнетущего холода теперешней жизни. И сам я знал и в Москве и в Туле много таких же семейств, обладавших этим же светлым теплом в гораздо большей степени, чем мы. Откуда это тепло?
— Я думаю, что от вашей и Марии Степановны удивительной внутренней культурности, вежливости и воспитанности.
— Э, голубчик мой, Борис Яковлевич, вежливость и воспитанность сами но себе тепла не дадут. Мне пришлось в Москве жить среди иностранных инженеров. Вежливости у них — сколько угодно, но внутри такой мороз, холод душевный, столько недоверия, безразличия — потешнее нашей грубости. А наоборот, в 1922 году, когда кое-где еще оставались остатки наших монастырей, мне пришлось прожить среди монахов. Большинство их было совсем не образованы, по светски не культурны. И было тогда довольно голодно, - последствия голода 1920 г. не были еще изжиты, и власти преследовали. А как там было радостно, светло, ласково! Эта светлость и ласковость — плоды даров Святого Духа, тех самых даров, которые преподаются в таинстве св. Миропомазания. Очень хорошо живописует на эту тему наш светский писатель Леонов в повести «Вор», где он выводит верующего христианина Пчхова в Благушах около Москвы, как единственного носителя мира и радости среди взбаламученной, полной тоски, бессмысленности и муки жизни.
В таинстве Миропомазания дается человеку Божия благодать на его жизнедеятельность, чтобы все его труды были одухотворены, чтобы они совершались во славу Божию, между тем, как темная диавольская сила все время, наоборот, стремится всю деятельность человека, все труды его, нею культуру противопоставить Богу - заставить человеческую деятельность совершаться не во имя Божие, не по Божиему благословению, а против Бога. Таинство миропомазание и предохраняет человека от этих происков диавола, низводя Божие благословение на все труды человеческие, делает спасительной и богоугодной каждую честную человеческую специальность.
Над одной же человеческой специальностью Таинство Миропомазание совершается даже дополнительно, еще раз в жизни — это над православными царями, которых при венчании на царство помазывают св. миром, чтобы сделать этот великий сан, великое и страшное сверхчеловеческое служение не орудием противоборствующим Богу и присваивающим себе божеские почести, как это было в древнем языческом мире и будет при Антихристе, но орудием Божиего промысла на земле.
В древности св. Миропомазание совершалось только епископами, по существу и теперь оно совершается епископами, потому что св. миро для его совершения может освятить только епископ, но помазывать этим миром может и священник. Обычно в Православной Церкви совершается св. Миропомазание вместе со св. Крещением. На Западе же его откладывают до того времени, пока ребенок не станет более или менее "сознательным", как будто менее сознательная деятельность ребенка менее нуждается в освящении ее Св. Духом.
Борис поблагодарил Петра Лаврентьевича за эти преподанные ему сведения, и они расстались.
На следующий день Борис пришел к Котляровым рано утром, когда приехавший отец Александр приготовлял во второй комнате — и спальне Петра Лаврентьевича и Марии Степановны небольшой столик, который должен был служить сначала для св. миропомазания, а потом для божественной Литургии. На столике отец Александр поставил такой же ящичек, какой обыкновенно священники берут с собой на крестины. Но купели теперь не было. Молитвы и ектении отец Александр читал те же, что и обычно во время крестин, но только пропускал все относящееся к воде и менял все относящееся к крещаемому из будущего времени в прошедшее.
«О новопросвещенном рабе Божием, младенце Стефане и о спасении его. Господу помолимся», — провозглашал отец Александр.
И Степа трогательно по детски благоговейно крестился и молился, доверчиво прижавшись к коленям своего крестного отца — Бориса. Боря тоже молился, молился о том. чтобы Великий и Таинственный Дух Святый преподал этому Степе, но и миллионам других маленьких Степ, Маш, Вань, Вась, чтобы коснулся Он этими святыми Своими дарами и его сердца, научил и его радостной, светлой, согревающей сердце жизни. И ему казалось, что о том же молится издалека и ласковая Оля, которая так подошла бы к этому светлому миру тут, была бы здесь такой родной — своей.
В конце совершения таинства отец Александр сказал короткое слово:
— Друзья мои, что такое та печать дара Духа Святого, которую сейчас Господь сподобил возложить на чело и перси и руки и ноги раба Божия, младенца Стефана? Это Божие благословение на труд и жизнь его. Все мы с вами имеем великую радость и честь иметь на себе эту печать. Но все ли мы ею воспользовались?
Будем помнить, что без нее вся жизнь и деятельность человека — это построение Вавилонской башни, не имеющая ни радости, ни смысла, а с этой печатью жизнь освящена и осветлена. Будем же строить жизнь светлой и радостной в Духе Святом, полностью пользуясь Божиими дарами, которые дает Он нам щедрой рукой, как любящий Отец.
На Литургию Борис не смог остаться: у него в этот день должно было быть много пациентов. Но он узнал позднее, что Степа причащался с отцом и матерью, и что отец Александр в тот же день уехал вглубь глухой северной провинции. Борису казалось, что это святое Миропомазание было совершено не только над Стеной, но и над ним. Он чувствовал себя теперь тесно спаянным с о. Александром, с Котляровыми, со всей их светлой и дружной семьей верующих, с малой Христовой Церковью далекого севера.

 ДУХОВНЫЕ НАСТАВЛЕНИЯ ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА САРОВСКОГО

Нашим подписчикам предлагаются фрагменты книги "Поучения по руководству сказаний о жизни блаженного старца Серафима Саровского, составленные схи-игуменом Серафимом", в которой собраны по темам различные поучения и примеры из жизни преподобного Серафима, имеющие большое наставительное значение. Сегодняшнее поучение - о пользе чтения Слова Божия.

Какую пользу приносит нам чтение Слова Божия

Все мы знаем, что должно читать слово Божие и поучаться в нем, как говорит Господь: изследуйте Писания; ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную (Ин. 5, 39). Но вот вопрос: есть ли нам какая польза от чтения слова Божия? Дает ли оно нам какие-нибудь блага? Оказывает ли какое-либо благотворное действие на нас? Что сказать на это?
Преподобный Серафим Саровский, как бы отвечая на вышеизложенные вопросы, говорит следующее: "Вот я, убогий Серафим, прохожу Евангелие ежедневно. В понедельник читаю от Матфея от начала до конца, во вторник — от Марка, в среду — от Луки, в четверг — от Иоанна; в последние же дни разделяю Деяния и Послание Апостольские и ни одного дня не пропускаю, чтобы не прочитать евангелие и апостола дневного и святому. Чрез это не только душа моя, но и самое тело услаждается и оживотворяется, оттого что я беседую с Господом, содержу в памяти моей жизнь и страдания Его, день и ночь славословлю, хвалю и благодарю Искупителя моего за все Его милости, изливаемые роду человеческому и ко мне недостойному" ("Житие о. Серафима". Собств. Саровской пустыни, стр. 70—71).
В другом месте преподобный продолжает: "От чтения слова Божия бывает просвещение в разуме, который от того изменяется изменением Божественным... Очень полезно заниматься чтением слова Божия и прочитать всю Библию разумно. За одно такое упражнение кроме других добрых дел. Господь не оставит человека своею милостию и исполнит его дара разумения. И когда человек снабдит душу свою словом Божиим, тогда исполняется разумением того, что есть добро и что есть зло".
"Чтение слова Божия дает теплоту, которая производит слезы, от них человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова" ("Сказание о жизни о. Серафима". Схимонаха Марка. Изд. 1856 г., стр. 76).
Итак, от чтения слова Божия есть польза, и польза великая. Оно, как сейчас слышали, не только душу, но и самое тело услаждает и оживотворяет; возбуждает чувства славословия, хвалы и благодарения к Господу, дает просвещение разуму, низводит на человека милости Божий и производит и благодатные слезы. А вследствие этого, понятно, мы должны прилежно читать слово Божие и поучаться в нем. И будем читать и поучаться. Будем читать оное с благоговением и с молитвою к Богу о даровании нам благодати разумения; будем читать с искренним желанием получить от слова Божия наставление в вере и побуждение к благочестивой и добродетельной жизни и, наконец, будет читать со смирением и с постоянным желанием познавать волю Божию и поучаться благочестию и добродетели.
О, Господи, аще бы не законъ Твой поучение мое былъ, тогда убо погибл бых во смирении моем... Исчезоша очи мои в Слово Твое..., то мя утеши во смирении моем... Слово Твое живи мя... Возрадуюся аз о словесех Твоих, яко обретох корысть многу (Псал. 118). Аминь.

Ведущий - Егор Холмогоров ( holmogor@ncport.ru )
Сайт "Церковность" [ www.church.ru ]
Архив рассылки: http://subscribe.ru/archive/religion.churchru