Здравствуйте!
Сегодня мы продолжаем публиковать Великопостные материалы. Сегодня вниманию подписчиков предлагается великопостная проповедь Св. Иоанна Шанхайского и начала изъяснения происхождения, значения и смысла Великого Поста. Далее, в разделе "беседы об Истинном Православии" предлагается письмо Вл. Мосса англиканскому другу, посвященное разъяснению понятия ереси, и опровержению мнения, что между ересью и православием нет никакой важной разницы. Далее мы помещаем некоторые церковные и околоцерковные новости, а завершается выпуск окончанием рассказа о таинстве священства из повести Архиеп. Нафанаила (Львова) "Семь Святых Таинств".
Напоминаю, что наша рассылка предназначена для тех, кто хотел бы больше узнать об учении и жизни Истинного Православия, а также для членов истинно православных церквей, которые хотят укрепиться в том, что им уже известно и узнать что-то новое. Наши выпуски будут разделяться на "основные", содержащие самую разную информацию общего характера, и "тематические" - посвященные определенной теме, - творениям святых отцов, священным канонам, документам церковной истории и т.д. Будут также специальные выпуски, посвященные целиком какому-то конкретному сюжету.
Со всеми вопросами, замечаниями и предложениями можно обращаться ко мне по адресу: holmogor@ncport.ru.
14.02.2001 
Св. Равноапостольного Кирилла, Первоучителя Славянского
Ваш,
Егор Холмогоров

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

Св. Иоанн Шанхайский
Постимся постом приятным

Великим постом длиннее богослужения, в молитвах - постоянное моление о прощении грехов. Но кроме молитвы нужен и пост. Пост есть как бы жертва Богу от нашего тела. Что значит слово пост? Мы знаем, что пост означает и высокую должность государственной службе, и место, на котором стоит часовой. Как высокий государственный деятель, так и особенно часовой на страже, должны зорко наблюдать за всем происходящим, чтобы ничего не произошло во вред того, что ему поручено. Так и наш пост есть стояние на страже души. Пост есть тщательное наблю­дение, чтобы ничего не повредило нашей душе. Пост есть наблю­дение за своими мыслями, охранение своего взора от вредных зрелищ, своего слуха от душевредящих разговоров, своего языка от скверных и пустых слов, своих уст от неподобающей пищи.

Время поста есть время, когда все наше внимание должно быть обращено на неизбежный для каждого конец земной жизни и неминуемый Страшный Суд.

Пост особенно есть обуздание своей воли. Часовой, стоя на посту, не имеет своей воли. Он должен точно выполнять то, что ему указано, не допускать ничего, что не должно происходить, не пропускать никого, кто не имеет права. Так и мы, постясь, не должны поститься, как кому вздумается, а так, как указано Церковью. «Созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ей», сказал Христос. Церковь для того и создана Христом на земле, чтобы Она вела людей от земли на небо.

Слушайте, чада Церкви, голос Ее, как глас Божий, ибо возглавлена Она Сыном Божиим и ведется Святым Духом. От каждого требуется желание выполнить, что Она преднаписала, и старание то совершить, с молитвой, да поможет ему Господь. А кто не в силах выполнить все по уставу, или не знает, пусть обратится к священникам, которые и поставлены, чтобы руководить паствой, ведя ее по пути спасения.

Великий Пост: изъяснение
(Изложено по сочинению Прот. Г.С. Дебольского "Дни богослужения Православной Церкви". т.2.)

Состав Великого Поста
После сыропустной недели, с понедельника, начинается многодневный весенний пост, называемый Великим, по особой его важности для христиан. Он состоит из двух отдельных постов - Св. Четыредесятницы и Страстной Седмицы (Пасхального Поста). В древней книге, называемой "Апостольские постановления" о Великом Посте говорится: "да совершается этот пост (Четыредесятница) прежде поста Пасхи, начинаясь со второго дня (понедельника), а оканчиваясь в пятницу (накануне Лазаревой Субботы): потом начинайте Св. Седмицу Пасхи, постясь во время ее все со страхом и трепетом, принося еждневное моление о согрешающих". Св. Епифаний Кипрский пишет: "Четыредесятницу до семи дней Св. Пахи (Страстной Седмицы) Церковь обыкновенно проводит в посте. Сверх того шесть дней Пасхи весь народ проводит в сухоядении (т.е. особенно строгом посте)".

Счисление дней Св. Четыредесятницы
Согласно преданиям древней Церкви Четыредесятница начинается с понедельника после недели сыропустной и оканчивается пятком шестой седмицы, когда Церковь произносит: "душеспасительную совершивше четыредесятницу". Следующие дни до Пасхи тоже постные, но уже в честь Страстей Господних.По счислению Православной Церкви из дней Четыредесятницы не изымаются дни субботние и воскресные, когда пост только ослабляется. Тем самым Четыредесятница подражает посту Иисуса Христа в пустыне, продолжавшемуся непрерывно сорок дней. 
"Мы держим пост, который держал Господь, - святую и, как по имени, так и на самом деле, Великую Четыредесятницу, для своего очищения и умилостивления Бога, как бы принося десятину Богу от года нашей жизни. И Спаситель наш постился сорок дней и столько же ночей. И Климент, преемник Петра в Риме, пишет об этом в постановлениях Апостольских. Это предали и все отцы и Божественный Савва (Освященный), и Иоанн Дамаскин в Иерусалимском Уставе, а братья-исповедники Иосиф Фессалоникийский и Феодор Студит - в своих песнях на св. Четыредесятницу. Отцы, написавшие песни, положили песнь в пятницу Лазареву: душеполезную свершивше Четыредесятницу".
Далее он продолжает, критикуя обычай латинян - римокатоликов: "Но латиняне и здесь вводят новости против правила, отделяя от св. поста два дня и портя весь пост. Ибо западные христиане счисляют Четыредесятницу с середины первой седмицы до Пасхи, исключая воскресные дни. Исключая дни воскресные, они насчитывают сорок дней  и через то не оставляют ни дня поста ради честных страстей Господа, не держат и Четыредесятницу, потому что по воскресным дням не отказываются от вкушения ни сыра, ни мяса. Нам случалось спрашивать некоторых из них: какой пост вы держите ради спасительных страстей? - и оказалось, что они не знали, что отвечать. И так как они считают сорок дней, кроме воскресных, то мы опять спрашивали: почему вы не поститесь по Преданию - по воскресньям? Они опять поставлены были в затруднение". 

В следующий раз мы расскажем о древности и важности св. Четыредесятницы.

БЕСЕДЫ ОБ ИСТИННОМ ПРАВОСЛАВИИ

Дорогой Кристофер!
Думаю, не слишком удачно, что наша беседа началась с вопроса о календаре. Ведь мы не сможем обсуждать эту проблему с пользой для себя, пока не согласимся друг с другом в некоторых основных принципах. Но, прежде чем перейти к более важным темам, позволь мне сказать об этом еще несколько слов. Календарный вопрос касается не астрономической точности, а единства в молитве. Единство в молитве между Церковью Земной и Небесной, а также между всеми частями Земной Церкви, всегда имело для православных огромное значение. Вот почему календарный вопрос занимал умы Церкви начиная со II столетия (на Западе и на Востоке), на Первом Вселенском Соборе (где были установлены основные принципы нашего календаря), на Соборе в Уитби в 664 г. (объединение кельтов и саксов), на многих восточных и западных Соборах XVI-XVIII вв. (в Англии грегорианский календарь был принят на 169 лет позже, чем во всей Европе, и принятие его сопровождалось уличными волнениями), и вплоть до нашего времени. Если единение в молитве для тебя неважно, то будет неважен и календарный вопрос. Но для нас это важно, и для большинства христианского мира до самых последних времен это было дело огромной важности.

Но вернемся к основным принципам. Ты так и не ответил на мой вопрос о том, как ты понимаешь приведенные мной слова Писания. Позволю себе привести первый отрывок: "Если же и Церкви не послушает, да будет тебе как язычник и мытарь" (Мф. 17, 18). Эти слова указывают на величайшую важность Богоустановленного института Церкви - института, который Апостол Павел назвал "столпом и утверждением Истины" (1 Тим. 3, 15). Господь говорит, что мы должны повиноваться Церкви; Апостол Павел - что, не будучи в Церкви, мы не можем быть в истине. Однако нельзя повиноваться Церкви, не зная, где она. Каковы же признаки Церкви? Истинная вера и истинная молитва. (Или, используя более специальные богословские термины Символа Веры: Единство, Святость, Соборность и Апостольство). Когда поднимались споры о том, какая же вера и молитва истинна, епископы собирались на Соборы, чтобы разобраться в проблеме и прекратить спор. Собор выносил решение, и все епископы должны были подписать исповедание веры, выражающее это решение. Те, кто отказывался, тем самым отказывались от повиновения Церкви, и после этого на них, по слову Господа, смотрели как на язычников и мытарей. Разумеется, бывали и "разбойничьи соборы", где ересь одерживала верх над Православием. Но с течением лет и веков семь особенно важных Соборов были признаны всеми Церквями Востока и Запада (кроме монофизитской и несторианской "церквей") имеющими особую важность и авторитет. Именно на этих Соборах были разработаны догматическое учение и каноническая дисциплина, которых Православная Церковь придерживается и по сей день.

К несчастью, с возникновением папства и особенно со времен Реформации ко Вселенским Соборам на Западе начали относиться со все возрастающим пренебрежением, а порой и с презрением. В результате Запад утратил не только внутреннее единство веры и молитвы, но и разорвал связь с Церковью Семи Вселенских Соборов - то есть с Церковью первого тысячелетия христианской истории. В наше время кто угодно может провозглашать любое учение, сколь угодно далекое от христианства, называть его "христианским" и считаться в обществе "христианином" и "членом Церкви" (например, члену методистской "церкви" в Англии вовсе необязательно верить в Бога!).

До начала двадцатого столетия Православная Церковь благодаря верности учению Семи Вселенских Соборов - "семи столпов истины" - хранила как внутреннее единство, так и единство с Древней Апостольской Церковью. Однако под ударами двойного молота коммунизма и экуменизма ("экукоммунизма", как я его называю) большая часть Православной Церкви пала. Это не должно нас удивлять: ведь Господь называл Свою Церковь "малым стадом" и задавал риторический вопрос: "Придя снова, найду ли веру на земле?" (Лк. 12, 40; 18, 8). (Ответ: немного.) Но еще Он говорил, что "врата ада не одолеют Церковь". Так что даже в ужаснейшие последние времена, когда большая часть человечества устремится в бездну, для любящего истину останется возможность найти Единственную Истинную Церковь, "малое стадо" Христово; и в наши ужасные времена жили и живут буквально миллионы мучеников за истину и великих чудотворцев, которых Бог прославляет великими знамениями и чудесами на земле. Но тем, кто "не принял любовь к истине, чтобы спастись… Бог пошлет сильный потоп, и они поверят лжи" (1 Фесс. 2, 11-12). Среди них будут и "верующие" последнего, "Лаодикийского" периода христианской истории, о которых Господь говорит: "Поскольку ты не холоден и не горяч, но тепл, изблюю тебя из уст Моих" (Откр. 3, 16).

Современный теплохладный "верующий" обыкновенно выдвигает против высказанного мною взгляда набор стандартных аргументов. Я назову их: аргумент преследований, лингвистический аргумент, аргумент "в наше время догматика не имеет значения" и аргумент "Бог милостив".

Аргумент преследований. Звучит он обычно так: если мы "зациклимся" на догматических мелочах, то скоро начнем убивать друг друга, и никто из нас ни на шаг не приблизится к истине. Это прямой путь к инквизиции, к Освенциму и т.д.

Нет нужды говорить, что споры о вечных истинах не всегда кончаются кровью; и то, что такое иногда случается, не должно отвращать нас от величайшей жизненной задачи человека - поиска истины. В любом случае, как я уже указывал, Православная Церковь верит, что привести людей к познанию истины можно лишь мирным убеждением, а никак не физическим преследованием. Именно так действовали православные проповедники и миссионеры всех времен. Учение, согласно которому еретиков следует убивать, было провозглашено не православным святым или православным собором, а Фомой Аквинским и Четвертым Латеранским Собором 1215 года. По слову католического "святого" и католического "собора" проливались потоки крови первых протестантов и англикан. Инквизиция - католическое изобретение, а в православных странах я ни одного подобного института, установленного Церковью, не знаю.

Верно, что светские власти иногда преследовали еретиков физически. Так, после Первого Вселенского Собора Св. Константин Великий изгнал Ария и его последователей. Его примеру следовали и другие православные императоры и цари. Однако, прежде чем осуждать их действия, спросим, почему они так поступали.

Напрашиваются два ответа. Первый: потерпев неудачу в мирном убеждении, император решал, что небольшое физическое и душевное страдание сможет смирить еретиков и склонить их к принятию истины, что невозможно без смирения. В данном случае это неподходящее объяснение: но не следует забывать, что пословица "кто жалеет розгу, портит ребенка" пришла к нам из Библии, и что Сам Бог часто посылает людям Своим страдания, чтобы привести их в чувство - тому мы видим тьму примеров, начиная с вавилонского пленения и кончая бедствиями, описанными в Книге Откровения.

Более вероятно, что император, убедившись в неисправимости ариан, решил оградить православных, слабых и незрелых в понимании веры, от развращающего влияния ереси. Не забывай, что, согласно учению Древней Церкви (и современной Православной Церкви), ересь - это болезнь, убивающая душу, отрывающая ее от Бога; по своим последствиям она страшнее любого физического повреждения. Вот почему апостолы так суровы по отношению к ней. "Если же кто-то будет проповедовать вам иное Евангелие, чем то, которое вы получили, да будет анафема" (Гал. 1, 8). "Еретика после первого и второго увещания отвращайся" (Тит, 3, 10). "Кто же преступает учение Христово и не повинуется ему, в том нет Бога… Если кто придет к тебе и не примет сего учения, не принимай его в дом свой и не приветствуй его" (2 Ин. 9-10).

Лингвистический аргумент. Как часто случалось мне слышать этот аргумент, даже от очень умных и образованных людей: "Все это споры о словах! Нельзя же ссориться из-за слов! Истину не выразишь лингвистическими определениями!" Верно, выразить истину словами нельзя. Но слова могут указывать на истину - или на ложь. "Вы повиновались всем сердцем тому учению, которое слышали", - говорит Ап. Павел (Рим. 6, 17). Очевидно, он говорит об учении, выраженном в словах. И еще: "Держитесь образа тех слов звучащих, что слышали от меня" (2 Тим. 1, 13). О чем он говорит, если не о вероучении, выраженном словами? И еще: "Сердцем верят в праведность, устами исповедуют ко спасению" (Рим. 10, 10). Как видно, слова имеют значение: ими мы исповедуем истину или ложь, ко спасению или к гибели. Но как еще, если не "по образу слов", мы отличим правду от лжи?

Если для ученых, писателей, юристов слова жизненно важны, почему же они должны быть неважны для богословов? "Единосущен" ли Христос с Отцом или "подобосущен" Отцу? Два противоположных понятия, и огромная разница между ними выражена в одной "йоте" ("хомоусиос" и "хомойусиос" по-гречески). И Сам Господь сказал: "Ни одна йота не прейдет…" В четвертом столетии и ученые, и простецы, и православные, и еретики ясно понимали, какое огромное значение может заключаться в одной букве. А теперь - не понимают. Почему? Ответ на этот вопрос приводит нас к следующему аргументу:

Аргумент "В наше время догматика не имеет значения". Почти девятнадцать веков христиане и еретики вели спор об истине, но соглашались в одном: между ними есть разница, и эта разница жизненно важна. Еретики двадцатого века отличаются от всех своих предшественников тем, что не верят в само существование ереси - или же, если и верят, полагают, что это неважно. Однажды мне случилось прочесть в "Черч Таймс" рецензию на книгу о войнах католиков с англиканами в Англии XVI столетия. Автор утверждал, что обе воюющие стороны были равно правы, и павшие по обеим сторонам баррикад являются "мучениками", хоть и сражались они за совершенно противоположные "истины". Дело в том, продолжал он, что единственная настоящая ересь, существующая на свете - это само понятие "ереси". Вот она, сущность экуменического учения, стремящегося соединить все полуправды и ереси во вселенский религиозный поток, где каждый может верить, как хочет, ибо "все пути ведут к Богу". Что это, как не забвение разума и объективности во имя полного субъективизма? И не зря Православная Церковь официально признала экуменизм "ересью ересей": он соединяет в себе все ереси тем, что отрицает само существование объективной истины.

Ведь, если нет ереси, то нет и истины. Если неважно различие между истиной и ересью, то неважны и христианство, и религия вообще. Ибо христианство - прежде всего ИСТИНА. "Отче, освяти их истиной Твоей", - молился Господь. О каком освящении может идти речь, если истиной оказывается все, что угодно - и ничто?

То же можно сказать и о спасении. До нашего нечестивого двадцатого столетия все, кто называл себя христианами - и истинно верующие, и еретики - сознавали, что спасение только во Христе, и достигается оно истинной, правильной верой в Него - верой, выраженной и подтвержденной добрыми делами. Вера без дел мертва, и дела без истинной веры, как учил Достопочтенный Беда, тоже мертвы. Они не ведут ко спасению. Еретики сами не спасаются и других влекут к погибели.

Прислушаемся к свидетельствам Апостолов. "и слово их, как рак, будет распространяться. Таковы Именей и Филит,  которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру" (2 Тим. 2, 17-18). "Как Ианний и Иамврий противились Моисею, так и сии противятся истине, люди, развращенные умом, невежды в вере" (2 Тим. 3, 8). "Свидетельство это справедливо. По сей причине обличай их строго, дабы они были здравы в вере, не внимая Иудейским басням и постановлениям людей, отвращающихся от истины" (Тит, 1, 13). "Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют" (Гал. 5, 20-21). Нужны ли нам еще свидетельства того неопровержимого факта, что еретики губят себя и тех, кто их слушает, что им, говоря словами Ап. Павла, "следует заграждать уста" - убеждением, если они готовы слушать, а если слушать не желают, извержением из Церкви. Ибо они слепые вожди слепых, как сказал Господь - и слепец, и поводырь упадут в яму. Они - сухие ветви, которые, по словам Господа, надо отсекать от Лозы Истинной и бросать в огонь.

Но для некоторых нежных ушей (Ап. Павел называет их "чесоточными") все это звучит слишком страшно, и они пытаются переписать Евангелие, сделать его "добрее". Так мы подходим к следующему "добренькому" аргументу:

Аргумент "Бог милостив". Бог не станет осуждать еретиков, говорят нам, по той простой причине, что он милостив. Он слишком сострадает Своим созданиям, чтобы обрекать их на адские муки! Это же так грубо, так нецивилизованно!

"Цивилизованно" это или нет, однако именно это мы читаем в Слове Божием. И не только там, но и в словах Божиих, написанных в сердцах наших и называемых совестью - если только читаем честно. Да, Бог милостив - к милостивым. Но еще Он справедлив и воздает каждому по делам его. Он дарует Истину - Себя - тем, кто любит Истину. Но верно и обратное: тех, кто не любит Истины, Он предает отцу лжи - Сатане. Порой это происходит еще в здешней жизни. Так, Ап. Павел говорит об одном грешнике: "сделавшего такое дело,  в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа, предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа" (1 Кор. 5, 4-5). И Ап. Петр не был милосерден к Анании и Сапфире. Как говорит Давид в Псалмах: "и воздал мне Господь по правде моей, по чистоте рук моих пред очами Его. С милостивым Ты поступаешь милостиво, с мужем искренним - искренно" (Пс. 17, 25-26).

Всякий внимательный читатель Евангелия подтвердит, что Книга эта - не только успокаивающая, но и страшная, одна из самых устрашающих книг в мире. "Много званых, но мало избранных". "И будет там плач и скрежет зубов". "Идите от Меня в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его". "Грех против Духа Святого не простится человеку ни в этом веке, ни в будущем". "Труднее, чем верблюду в игольное ушко, пройти бгатому в Царство Небесное". "Отойдите от Меня, Я не знаю вас". "Ты, Капернаум… будешь предан аду". "Лучше бы не родиться на свет человеку тому"…

Да, Бог милостив, ибо каждому дает возможность спастись и всеми возможными средствами остерегает нас от пути, ведущего к погибели. Но мы безмерно глупы: мы пытаемся переписать правила, словно мы - Судьи, а не подсудимые. "Подождите, подождите минутку! Не можете же Вы, в самом деле, утверждать, что все такие-то и такие-то… будут прокляты!" "Хорошо, хорошо, пусть Гитлер и Сталин горят в аду, но мы… мы все такие милые люди! Я такой милый человек!"

Каким же потрясением окажется смерть для большей части человечества! А все из-за того, что мы не верим истинам, так ясно высказанным Христом в Евангелии. Мы требуем разрешения на все наши страсти и похоти, на наше преступное равнодушие к Истине. Мы стремимся переписать Евангелие, приспособить его и к Лютеру, и к Иоанну-Павлу II, и к Джорджу Кэри, превратить его в книгу, разрешающую всякую ересь, всякое зло, всякое извращение, всякое предательство Единственного Спасителя человечества. Но Ап. Павел произносит против тех, кто проповедует иное Евангелие, ужасное слово "анафема". А что говорит Апостол любви и милосердия в самой последней главе Слова Божия? "И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей" (Откр. 22, 18).

Ваш
Владимир Мосс
3/16 сентября 1999 г.
День Св. Эдуарда Мученика, короля Английского.

ЦЕРКОВНЫЕ НОВОСТИ

Мною получены письма из Нью-Йорка, одно из них обращено к вам – пастырям французского викариатства.
К моему великому огорчению это письмо не есть официальный ответ на ни одно из ваших обращений и аппеляций будь то к Архиерейскому Собору или Архиерейскому Синоду. В письме упоминаются лишь решения Архиерейского Собора 2000 года. Вы знаете, что как логический итог всех решений этого Собора – соборное «Послание» не было мною подписано принципиально - ввиду полного его разрыва неизменной исповеднической верности нашей славной Русской Зарубежной Церкви.
Дорогие Отцы, эту мою позицию не первый раз пытаются использовать в современной епархиальной смуте, у истоков которой моего имени никогда не значилось. За эту смуту несут ответственность иные лица. Поэтому, не считаю возможным для себя, чтобы оно было вновь использовано в каких-бы то ни было целях.
Призываю вас, всечестные отцы, непоколебимо стоять в верности Христу-Спасителю и Его Истинной Русской Православной Церкви Заграницей.
Остаюсь вашим молитвенником,
Испрашивая взаимных святых молитв,
+ епископ Варнава ( Каннский )

Наш комментарий. Очевидно содержанием писем, было строгое внушение и (возможно) угрозы в адрес "непокорных" клириков Западно-Европейской Епархии и самого Еп. Варнавы. Это-то и заставило выступить еп. Варнаву с заявлением, в котором он недвуссмысленно дает понять, что хотя он и не принимает экуменически-сергианских решений последнего собора РПЦЗ, но отказывается от попыток формального возглвления "оппозиции" и исключает для себя разрыв с синодом РПЦЗ, несмотря даже на то, что тот занимает непреклонную позицию, настаивая на вызвавших массовые протесты решениях. Это письмо еп. Варнавы означает продолжение отката иерархов РПЦЗ с передовых оппозиционных позиций. Чуть раньше о "несвоевременности" снятия своей подписи под экуменическим обращением к сербскому патриарху заявил еп. Вениамин. Видимо следует ожидать какого-то шага назад и от еп. Агафангела. В этих условиях перед истинно православным движением в рядах РПЦЗ встанет нелегкий выбор - или, потеряв надежду на возглавление ее кем-то из епископата, постепенно починиться "новому курсу" синода и ограничиться не имеющим никакого канонического значения "шумом" в адрес иерархов РПЦЗ, или же им придется действовать самим, на свой страх и риск, и искать себе канонического возглавления вне РПЦЗ. Думаем, вскоре станет понятно - сбудутся ли прогнозы многих скептиков, утверждавших, что волна протестов, разбившись о неподатливость иерархов РПЦЗ вскоре схлынет и, выразив свое эмоциональное неприятие деклараций архиерейского собора, большинство клира все же сохранит повиновение и позволит иерархам вести РПЦЗ на сближение с МП и "мировым православием".

Президент Путин наградил орденом Почета митрополита Питирима

Президент России Владимир Путин наградил орденом Почета митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (Нечаева Константина Владимировича). Как передает ИТАР-ТАСС, в указе Президента РФ подчеркивается, что эта награда вручается ему за большой вклад в возрождение духовно-нравственных традиций и укрепление гражданского мира.
Это решение Владимира Путина не может не вызвать определенного изумления. Митрополит МП Питирим - довольно широко был известен "православной общественности" как последовательный сергианин, крайний экуменист, глава издательского отдела МП и редактор "Журнала Московской Патриахии" его худших времен, когда издание состояло из победных экуменических реляций и шумной "миротворческой деятельности" МП - и более ничего. Яркий образ этого служителя богоборческой власти был нарисован в книге Владимира Русака - многолетнего сотрудника отдела, "Свидетельство обвинения". Широко распространено было мнение и о недостойном епископа моральном облике этого человека. 
В конце 80-х митрополит Питирим активно сопровождал Горбачева в зарубежных поездках, много выступал по телевидению, - из него старались (безуспешно, впрочем) сделать популярную фигуру, "образ" представителя Церкви (чему, возможно, способствовали представительная внешность и импозантный голос).
В начале 90-х годов Питирим был документально изобличен в качестве многолетнего сотрудника КГБ с оперативной кличкой "Адамант". Тогда были опубликованы документы, пестревшие сообщениями типа: 
"л. 204. В Англию агенты: "Святослав", "Адамант", "Алтарь", "Магистр", "Рощин", "Земногорский" для участия в работе ЦК Всемирного Совета Церквей (ВСЦ). Агентуре удалось предотвратить враждебные действия, продвинуть агента "Кузнецова" на руководящую должность ВСЦ"; 
"л. 51. Подготовлены записки в КГБ СССР "О поощрении агента "Адаманта""; 
"Впервые в составе советской делегации принял участие в Генеральной сессии ЮНЕСКО агент "Адамант" из числа иерархов РПЦ. В результате удалось привлечь эту авторитетную международную организацию к "юбилейным" мероприятиям в противовес зарубежным подрывным центрам".
Скомпрометированность Питирима была столь велика, что в середние 90-х его "ушли" в отставку со всех его постов и он перестал быть членом синода МП. В эти времена можно было наблюдать сцену посещения Питиримом одного из церковных празднеств: приехав на черной волге он прошествовал сквозь испуганно отшатывавшуюся от него толпу, из которой только один человек подошел к нему под благословение. Когда того спросили - зачем он это сделал, ответом было: "очень уж жалко стало старика, все его презирают". 
Как экуменист митр. Питирим прославился предложением превратить находящийся в его ведении волоколамский монастырь, основанный Преп. Иосифом, Великим борцом против ереси, в суперэкуменический центр, в котором должны были находиться и костел, и синагога, и мечеть. Известен этот монастырь и продающейся в нем "православной" литературой полуоккультного характера.
В этой связи награждение именно Питрима - не может не вызвать определенных "кремленологических" вопросов? Что хотела этим актом выразить администрация президента? Если цель была наградить "представителя церкви", то почему именно Питирим, скомпрометированный и давно всеми забытый? Если же решено было отметить "патриотические заслуги" многолетнего старательного агента советской внешней разведки и контрразведки, то не логичней ли был бы боевой орден, например - "Красной Звезды", и стоило ли придумывать издевательскую формулировку о "духовно-нравственном возрождении" и "гражданском мире", которая даже у большинства многолетних прихожан МП не вызывет ничего, кроме насмешки? Или, быть может, это свидетельство определенной "корректировке" курса в отношении властей к самой МП, и этим актом дается понять, что власть заинтересована более не в "политиках" олигархического типа, каковые руководят МП сейчас, а в послушных исполнителях.

СЕМЬ СВЯТЫХ ТАИНСТВ

Мы продолжаем следить за событиями апологетической повести "Семь Святых Таинств", написанной для верующих в России, долгие годы находившихся под игом безбожников, в 1943 году вл. Нафанаилом (Львовым). Раскрывая смысл семи основных Христианских Таинств автор рассказывает о догматах Христианства и основных принципах христианского мировоззрения и нравственного учения, защищает Веру от нападок безбожников, проводит главного героя по пути из безбожников в священники Катакомбной Церкви и новомученики. Сегодня пришла очередь рассказа о таинстве священства. Из-за большого размера этой главы мы разделили ее на два выпуска - сегодня - часть вторая.

Архиеп. Нафанаил (Львов)
ПОДВИГ - СВЯЩЕНСТВО (ч.2)

Близился срок освобождения. Борис знал, что это освобождение не будет полным. Его запрячут в какой-нибудь отдаленный уголок по всей вероятности в районе одного из лагерей БАМа, под надзором ГПУ и лагерной администрации, не любящей выпускать из своих когтей раз уже попавшую в них жертву.

Около Н-ска Борис видел эти колонии «вольно-ссыльных поселенцев», которыми заведывал колонизационный отдел. Картина их жизни не была утешительной, но для Бориса самым важным было то, что в это поселение ему позволят выписать Олю, а раз она будет с ним, ему ничто уже не будет страшно. Он знал, что на силу ее тихой, ничем непоколебимой веры можно положиться, как на каменную гору.

Эти мысли Бориса невидимому как-то угадал и владыка Андрей. Однажды он заговорил с ним:
— Вот вы, я вижу, радуетесь, Боренька, что скоро выходите из лагеря. А не страшно вам будет оказаться одному верующему среди моря равнодушных или враждебных к вере людей?

— Да я не буду там один, — возразил Борис. — Со мной будет моя жена Ольга, о которой я уже вам рассказывал. Это она меня обратила ко Христу, и на ее веру я могу опереться, она крепче моей. С нею я. Бог даст, устою от всяких искушений. Ведь уж там наверное не будет ни одного священника, в этом вольно-ссыльном поселении. Как же мы будем там жить без церкви, без святых Таинств, без богослужений. Я знаю теперь по первым месяцам моего тут пребывания, как это тяжело.

— И я об этом думал, Боря милый, — сказал владыка, — и вот что придумал: вы человек развитой, толковый, образование общее у вас большое, а теперь и в церковных предметах вы достаточно разбираетесь. Церковь вы полюбили, я вижу, всей душой. Господь сподобил вас даже небольшое исповедничество за нее претерпеть. Сердце у вас горячее, хорошее. Жена ваша видимо еще лучше вас. Так подумайте вы о том, чтобы принять вам посвящение в сан священника. Если согласитесь, я посвящу вас за литургией тут в лесу. Знаю, что это опасный, в наше время особенно страшный и тяжелый подвиг. Ну, да с Богом ведь ничего не страшно. А став священником, вы и сами никогда не будете лишены святейших Христовых Таинств, и многому множеству собратьев верующих, в том числе и вашей жене, будете источником великого утешения.

Радость прихлынула к сердцу Бориса. Это был выход. о котором он смел думать лишь, как об очень отдаленной возможности. Образ отца Александра, всегда стоявший перед ним, манил его, и он часто просил Бога дать ему возможность по мере сил подражать этому высокому образу. Он готов был с радостью немедленно согласиться, но владыка Андрей, видимо угадывая его мысли, остановил его.

— Не торопитесь с решением, Борис. Раньше хорошенько подумайте и помолитесь. Помните, по Евангелию: «Кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержки, имеет ли он, что нужно для совершения, дабы, когда положит основание и не сможет совершить, все видящие не стали смеяться над ним, говоря: этот человек начал строить и не смог окончить» (Лк. 14, 28). Постарайтесь по возможности, осторожно, прикровенно известить об этом вашу жену, чтобы получить и ее согласие на это, для обоих вас первостепенно важное, определяющее всю жизнь, дело.

Борис только низко по клонился владыке и ничего не ответил.

В течение нескольких дней он горячо молился Господу, прося укрепить его на избранном великом и важном пути; написал также Оле, что ему представляется возможность стать таким, как Александр Александрович, и просил се на то согласия. В согласии этом он не сомневался, спокойно ждал его. Ответ Оли пришел через месяц. О планах Бориса она писала:
«Я хорошо понимаю всю трудность и страшность того, на что ты решаешься. Помоги тебе Бог. Я буду очень счастлива, если ты действительно станешь таким, как Александр Александрович».
Получив это письмо, Борис поспешил известить владыку Андрея о своем окончательном решении принять священный сан и о согласии Ольги на то.

Через несколько дней они вели задушевную беседу с владыкой Андреем и тот сказал Борису:

— В молодости я имел великое счастье быть близким с одним из величайших русских архипастырей, с современным столпом Православия и учителем нашей Церкви, с высокопреосвященным Антонием, бывшим тогда архиепископом Волынским. Очень глубоко и мудро говорил он, что ключом к пониманию пастырства, как и к пониманию вообще всех Таинств церковных, являются слова Христовы в Его молитве к Богу Отцу перед Своими страданиями. Господь говорил: «Да будут все едино, как Ты. Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» и «Да будут совсршени во едино» (Ин. 17, 21 и 23). Это не единодушие, не единомыслие просто, но единство по существу, ибо подобие ему — единство Отца с Сыном в Святой Троице. Правда, после падения рода человеческого, единство естества нашего значительно потемнилось в нашем сознании, хотя и не исчезло совершенно, а только ослабело у людей, о чем с полной определенностью учили отцы Церкви (особенно святой Григорий Нисский в письме к Авлалию). Лишь на основании этого единосущия людей между собой возможно чувство любви между ними, интереса друг ко другу, понимание одних людей другими, вообще проникновение одной души в другую в большей или меньшей степени, как в свою собственную. Грех, самым наличием своим, помрачает это единосущие, это взаимопроникновение душ, а если человек порабощается греху, то и еще более теряет эту способность взаимопроникновения. Вот почему злодеи, развратники, гордецы, вообще люди сознательно поработившиеся греху, охвачены равнодушием, отсутствием интереса к другим людям, неумением понимать их, и вследствие этого они теряют и радость жизни, которую дает только любовь — высший плод нашего единосущия. И Господь говорил, провидя время наступления полного торжества греха:

«По причине умножения беззаконий, во многих охладеет любовь» (Мф. 24,12). Христос же в Церкви Своей восстановил древнее единосущие людей между собою и открыл возможность постепенного соединения с Богом, при сохранении каждым своей личности, в единении существа. Единство искупляемого Христом человечества или Церковь, есть поэтому одно тело, возглавляемое Христом (Еф. 4,16); кто соединяется со Христом, делается едино с Ним, так что уже он не живет лишь индивидуальной жизнью, но живет в нем Христос (Гал. 2, 20). И через это единение со Христом такой человек может полнее, чем обычный естественный человек, входить и в природу ближних своих, переливая в них благодатное содержание Христова духа, через что постепенно возвращает их к существенному единству между собою и с Богом.

Это и есть пастырство, на которое посылает Господь избранных для того людей по слову Своему: «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17,18-22).

Итак, целью пастыря есть содействие постепенному уничтожению разделенности людей, воссозидание их единства по образу Пресвятой Троицы, согласно словам Христовым. Единство это чуждо пантеизма, потому что не требует уничтожения личностей, но водворяется при сохранении последних, как и единство Божие сохраняется при троичности Лиц Божества. Задача пастырей и заключается в том, чтобы служить постепенному богоуподоблению людей, или, как говорит святой Иоанн Златоуст, делать людей богами. И святой Василий Великий сказал: «Я — тварь, но получил задание стать богом». Это достигается постепенным приближением человека к Богу и соединением с Ним через Таинства Церкви, служителем которых и является пастырь.

— Да, я помню, вроде этого мне многое говорил отец Александр еще при самом начале нашего с ним знакомства, когда он объяснял мне смысл таинства святого Крещения, — сказал Борис.

Владыка Андрей продолжал:

—Имея в виду такой высокий смысл пастырского служения, мы поймем, почему Христос назвал апостолов друзьями. Апостолы и их преемники пастыри становятся уже не только рабами, даже не только чадами Божиими, но и соучастниками Его труда. Конечно, это совершается с пастырем лишь постольку; поскольку искренне и нелицемерно отдаст он свое сердце этому делу Христову. Владыка Антоний любил указывать на то, что в сердце пастыря происходит удивительное явление: в нем зарождается и развивается любовь к своей пастве иногда даже ранее чем он увидит ее, как матери ее новорожденное дитя безмерно дорого прежде чем она успела даже увидеть его, уже от сознания, что это ее дитя. Точно так и пастырь, прежде чем узнать свою паству, уже горячо любит ее, любит не разбирая добрых от злых, и даже последних больше, ибо «не здоровые имеют нужду во враче, но больные», как сказал Христос. Эти слова Христовы особенно исполнял великий русский святой Серафим Саровский, с тем большей нежностью принимавший приходивших к нему, чем более тяжким грешником тот был. Вопреки свойству естественных филантропов, часто откровенно признающихся, что питая любовь к человечеству, они часто переносить не могут встречающихся на их пути конкретных людей - ближних, особенно тех из них, кто не соответствует их идеалу, вопреки этому греховному взаимоотталкиванию людей между собой, истинный пастырь весь исполняется любовью к своим пасомым, подобно Господу нашему. Который однажды, «обозрев сидящих вокруг Себя, говорит: вот Матерь Моя и братья Мои, ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат и сестра и матерь» (Мр. 3,44).

Так было и в древности, и ныне, и будет всегда. И чем грешнее, чем удаленнее от Бога общество верующих, тем значительнее, важнее в нем роль пастыря. Для ребенка послушного и добровольно подчиняющегося цели воспитания нужен только надзор, молчаливое наблюдение за его поступками, но когда ребенок начинает отступать от правил воспитания, впадает в заблуждение и проступки, назначение его воспитателей и нянек уже не ограничивается одним наблюдением: они теперь начинают пользоваться всеми своими полномочиями и правами. Так и в Церкви. В первое время жизни христианского общества, протекавшего под непосредственным воздействием Святого Духа, пастыри не проявляли со всей силой себя н жизни внешней. Но с течением времени, при падении нравственного уровня христианского общества, их значение обнаружилось с большей силой,

Пастырь любит свою паству не за ее добродетели, не одевает ее в своем воображении ореолом святости, но знает, что она есть порученный его благодатному возделыванию Божий виноградник, в котором он даст отчет за каждую виноградину. Он верит, что здесь будет действовать не он, а Божья благодать; он уже заранее предвидит могучие движения последней, он видит во врученной ему местной Церкви ее истинного Жениха — Христа, видит Христову домостроительную десницу, открывающуюся ему во всех явлениях, во всех слышавшихся на исповеди признаниях, в примерах духовного возрождения людей, в каждой совершающейся на его глазах и при его участии победе добра над злом. Христова над сатанинским. Может ли он не любить свою паству до самозабвения, до совершенного отказа находить себе счастье в чем-либо другом?

Такое обнаружение любви Божией во всей окружающей нас жизни, если созерцать ее глазами свободными от грехов и страстей, находит наш русский поэт Алексей Толстой, которого, к сожалению, мало знаете вы — молодое поколение:

Испытания пастыря часто бывают очень сильны, чрезвычайно болезненны, так что и самому пастырю кажутся непосильными. Почему? Разве не самоотречение он избирает основным девизом своей жизни, разве он не отказывается заранее от личного счастья, не обрекает себя на подвиг? Но удары на пастыря обычно падают на ту сторону, на какую человек не ожидал, на наиболее слабые стороны его души. Он или тщательно оберегал эту свою Ахиллесову пяту, или вовсе не знал ее — и вот по ней-то совершается удар жизненного бича.

Я знал в Ленинграде одного замечательного архиерея, владыку Мануила. В начале революции, в 1922-23 годах это был ярчайший, сияющий трибун церковного народа, совершавший богослужения, привлекавшие десятки тысяч людей, с изумительной красотой и силой. Даже нецерковные люди, приходившие в храмы на его богослужения но рассказам верующих, потом, видя этого молившегося архипастыря, говорили: — «Стою и не знаю, на небе я или на земле». Миллионы петроградцев шли за ним. Потом несколько раз ссылала его советской власть, запретила ему пребывание в Ленинграде, порвала его связи с пасомыми. Я видел его после всех этих испытаний: маленький, сухенький старичек в крестьянском зипуне и шароварах, он внешне ничем не напоминал прежнего церковного орла.

Как смотреть на такие явления внешнего поражения воинов Христовых? Как на необходимое условие их жизнедеятельности.