О любви как о любви

В своё время Фридрих Энгельс писал, что художники уже 800 лет вращаются вокруг любви. Сегодня это уже около 1000 лет. И в одной советской песне вполне справедливо поётся: «О любви не говори, о ней всё сказано». За тысячу лет-то. Тем не менее, разговоры о ней не прекращаются, причём не только в среде художников. Правда, разные люди говорят о разной любви. Те же художники говорят и пишут о половой любви, т.е. о любви между мужчиной и женщиной. Попы говорят о мужской любви Бога к людям и о любви мужчин к ближним мужчинам. Женщины говорят о любви мужчин к ним, а также о своей любви к детям. А мужчины о любви не говорят, о ней всё сказано. Они просто любят пиво, спорт, оружие, технику и говорят о том, что любят, а не о любви. Из этого уже можно сделать вывод о том, что такое любовь, и он уже сделан, более того, всем известен, но, тем не менее, разговоры о любви не прекращаются. Мало того, для женщин и художников это самые важные разговоры.

Всем известно о любви то, что это – увлечение. У кого-то сильное или серьёзное и надолго, если не навсегда, у кого-то лёгкое и мимолётное. Первое называют любовью, а второе влюблённостью, но суть одна – влечение. Нас что-то влечёт. И, оказывается, влечёт не что-то, а воля. А воля по-сербски и есть любовь. Следовательно, нас влечёт любовь. Наша любовь, она же и наша воля. А воля – это желание. Отсюда благоволение, т.е. благожелательное отношение. Но отсюда и жалость. Жалею значит люблю, а люблю значит желаю. В свою очередь желаю значит хочу. Наконец, хочу значит испытываю потребность. Какую и в чём?

Вот если я, мужчина, испытываю потребность в женщине, то это похоть, а если в едё, то это голод. И где здесь любовь?

И там, и там. Едим мы ведь не что попало, а то, что любим. Кто-то любит мясо, кто-то – сало, а кто-то у нас травоядный. Причём травоядный не потому, что его плоть не требует мяса с салом, а потому, что его суть осуждает поедание плоти. А осуждает потому, что этот травоядный, он же вегетарианец, просто не знает, что он не может не поедать мясо с салом. Вот он поправился, набрал жирку, даже сальца, а потом раз – и похудел. Куда подевалось его сало? А он его сам и съел. С мясом, т.е. с мышцами то же самое самоедство. А когда все вегетарианцы без исключения были в утробе матери, то они там питались исключительно только её плотью и кровью, и у них не было и до сих пор нет ни капельки стыда, раскаяния и осуждения этого форменного людоедства. Голод – не тётка. Это такая плотская любовь, и о ней мы ещё расскажем кое-что, если не всё.

Вторая плотская любовь после голода – это похоть. Если в первом случае младенец подобно мышке внутри головки сыра поедает свою маму изнутри пока не выпадет наружу, то во втором случае всё наоборот. Мышка, т.е. мужчина, рвётся обратно в сыр, т.е. в женщину снаружи. Как говорится, мама, роди меня обратно. Поэтому и жёны у мужчин часто похожи на их мам. Но путь назад заказан. Тем не менее, попытки не прекращаются, поскольку они приносят удовольствие. А удовольствие – это ещё одно название любви.

«Удовольствие» членораздельно – это «уды воля суть воля». Современно говоря, воля девы – сама дева. Иначе говоря, любовь девы – сама дева.  И совсем иначе, но то же самое: Любовь – это Дева. Вот, оказывается, почему они всё о любви! Это они всё о своём, о девичьем.

А Вы думали, любовь – это чувство? Ничуть, потому что чувство – это свойство кожи, в которой размещены различные датчики: запаха, вкуса, тепла, давления, слуха, света. А любовь – это плод ума, и как таковая она –ощущение. Поэтому чувства чувствуются лишь при воздействии на датчики. Наиболее наглядный пример – ощущение света. Есть свет – датчики света, т.е. глаза, его видят. Нет света – глаза видят тьму тьмущую.

А любовь нечаянно нагрянет и потом так же нечаянно проходит. Говорят, чувства остывают. Да и не чувства, и не остывают. Ощущения забываются, поскольку не чаются. А ощущения - это плоды ума. И Любовь – это не единственное ощущение. Да и Любовь с Ненавистью – это не единственная кисло-сладкая парочка. Ещё есть и вера с ревностью, и надежда с отчаянием, и мудрость с глупостью. И всё это – разные степени увлечения, разные уровни воли. Просто любовь – это самый первый и самый мутный её уровень, поэтому все говорят о ней и говорят, а понять, что к чему, не могут. Надо помочь.

Воля – это не свобода, хотя многие так и думают. Точно так же люди думают, что Солнце всходит и заходит, хотя на самом деле Земля вертится вокруг него и вокруг своей оси. И воля на самом деле – это привязанность. Не забуду мать родную! Это о чём? О любви к матери. Помнишь мать - значит любишь. Или ненавидишь. Такое тоже случается. Забыл – связь оборвалась. Да, это духовная связь, но дух и душа сами по себе не бывают. Они – половинки сути человека, а суть – это половинка плоти. Плоть без сути – это труп, а суть без плоти – пустота.      

  Ощущение – это мысль. Любовь - это мысль о предмете любви. Причём самая простая мысль. Любовь с первого взгляда именно такая любовь. Ещё не успел спросить имя и толком не разглядел, а уже втюрился по уши и только о ней и думаешь. Что думаешь? Да ничего определённого. А как встретишь, так обнимал бы и обнимал бы, целовал бы и целовал бы.

А почему?

А мы так любим. Ведь первый, кого мы по-настоящему любим, это мама. И мы её обнимаем и целуем. И не просто чмокаем в щёчку, а целуем взасос и в грудь. И не просто целуем, а поглощаем свою самую первую на свете любовь. И эти поцелуи нас исцеляют. Мы ведь рождаемся маленькими и беспомощными, иначе говоря, неполноценными и ущербными, а наша любимая цель, звонче царь, нас лечит, исцеляет по своему образу и подобию. Причём сначала, до рождения, она причащает и тем самым исцеляет нас своими плотью и кровью, а после рождения - своими материнским молоком и умом. А, встретив вторую любовь, мы поступаем с ней точно так же, хотя она с нами делится только умом, точнее, душой.

Артисты  Голливуда утверждают, что любовь – это обмен жидкостями. И это такая же глупость, как и восходы с закатами Солнца. Мы с мамами не обмениваемся жидкостями, а берём у них пищу в долг. И если наши мамы доживают до старости, а мы к этому времени не забываем о них, то мы возвращаем им свой долг. Так что мнение о том, что никто никому ничего не должен - это мнение самовлюблённых жадин, по-гречески – эгоистов и эгоисток.

И с жёнами никакого обмена жидкостями нет. Муж отдаёт свою семенную жидкость жене, а взамен ничего не получает. Удовольствие не в счёт, потому что его можно получить и без жены. И многие женатые мужчины получают его на стороне. Как и холостые. И хотя соитие называют занятием любовью, оно любовью не считается. А тогда что же это?

Это опять любовь к себе, т.е. эгоизм. Мы ведь тянемся губками к маме не только потому, что мы её любим целовать. Кстати, древние люди в любви разбирались лучше современных. На это указывает «сердечко», которым  помечают любовь, потому что на самом деле это не сердечко, а губки. И вот их мы тянем к сисе потому, что наша утроба требует молока. Это её требование вызывается желанием поесть, а желание поесть, т.е. голод, вызывается инстинктом самосохранения. Так говорят учёные. На самом же деле это не инстинкт, а стимул, т.е. побуждение, а «побуждение» - от «беды», и беда – это мама, которая есть в каждом из нас. И эта беда, которая в каждом из нас, бдит за нами, чтобы у нас всё было хорошо. Хорошо тоже от мамы. И не случайно малые дети сначала говорят, «холосо». Полностью «холосо» - это «холо суть». От «холо» - «холить» и просто «лить». Так мама холит, т.е. кормит. «Корм» как «колм» и наоборот – это «молоко».

Таким образом, беда бдит, чтобы мы были сыты. На самом деле чтобы мы просто были, потому что «сытость» - от «сути», а «суть» значит просто «есть». Сытый значит есть, а голодный значит холодный.

В то время, как голод – это холод, любовь – это пыл. Пылкое сердце – это любящее сердце, и у любящего человека жар в груди. Это с одной стороны. А с другой голод требует потребления, насыщения, удовлетворения, а пыл – самоотдачи и самопожертвования. И в человеке есть и то, и другое. Но, будучи противоположностями, они подменяют друг друга. Пыл влечёт людей друг к другу, а голод не  очень.

Но почему любовь – это пыл?

Пыл – это в народе пыл, а в той же науке, например, в физике это поле. А поле – от Поли. Это ещё одно звание Девы. «Поля» наоборот – «Лепа», от которой и «лепота», и «великолепие». При раздвоении звука П на звуки Б и В из Лепы получилась Любовь. Любовь же наоборот – это и Боль, и Воля вместе. Ощущение своей боли – это болезнь, а чужой – соболезнование. Ощущение своей воли – это желание, а чужой – это власть, т.е. воля суть. И вот этому виду любви стоит уделить отдельное внимание.

Воля  - это не просто желание. Это желание иметь. Я хочу эту игрушку. Ну, и хоти. Хотеть не вредно. Но я хочу иметь её как свою, я хочу ею владеть, обладать, присвоить, я хочу, чтобы она была в моей власти, в моей собственности, в моих владениях. И это моё такое сложное хотение тоже любовь. Я хочу, чтобы эта женщина была только моей. Или этот мужчина был только моим, если я – женщина. А для этого надо, чтобы эта женщина (или этот мужчина) влюбилась в меня. Конечно, её можно и соблазнить большим богатством, или даже просто купить за большие деньги, но дешевле влюбить. Тем более, если купить не на что и соблазнить нечем. И женщины соблазняют собою, своими прелестями, не гнушаясь и искусственных. И они почти все – за любовь. И это понятно. Любовь – это добровольный плен, а также медовая ловушка, в которую попадают незадачливые разведчики.

Как поётся в советской песне, любовь нечаянно нагрянет. А ещё был советский фильм под названием «Влюблён по собственному желанию». Это означает, что с любовью можно бороться. Это же моя воля. И что, я не могу с нею совладать? Самое простое лекарство от любви – другая любовь. Но и своя сила воли лечит. Вот сказал, не буду курить ту гадость, которая одно время продавалась в советских табачных киосках, и не курю вообще ничего. Первое время просыпался по ночам в холодном поту от того, что снилось, будто бы снова закурил, но потом эти кошмары закончились. Значит, подавил своей волей требование утробы никотина и никотиновой кислоты.

Но что требует утроба мужчины от женщины? Да, мужчину влечёт запах женщины, даже если он его и не ощущает. Но почему именно этой женщины? Альфонсы, Ловеласы и Дон Жуаны не в счёт. Этих влечёт их распущенность. А запах и внешний вид женщины подсказывают мужчине, что именно с ней у него будет самое здоровое потомство. Мужское «я» о потомстве обычно не думает, но его сознание знает, что ему нужно и действует ему же на его же мозги. Впрочем, не только. У мужчины рядом с его женщиной начинает учащённо биться сердце, затрудняется дыхание, путаются мысли… Это всё проделки сознания, которое помимо его воли через плоть и кровь действует ему на совесть. Мол, это же она, не проходи мимо своего счастья! И иногда у него это получается. Совесть влюбляется, т.е. обращает, куда надо, своё внимание и увлекается не сразу, так со временем.                 

Но просто влечение – это так называемая платоническая любовь. Или любовь на расстоянии. Уколы ревности туда же. В науке это именуется теорией, хотя на самом деле это мышление. Вот только о ней (о нём) и думаю, только ею (им) голова и занята. А кроме теории есть и практика. Её именуют физической любовью. Она подпитывается гормонами. Платоническая любовь увлекает влюблённых к свершениям, но без соития, вынашивания, родов и вскармливания детей не бывает. Как раз поэтому боль  женского рода. Она и для женщин, эта боль, хотя и валить лес, рубить уголь, варить сталь, строить и созидать тоже больно. Но это уже мужская боль и для мужчин, для их мышц. Такое, значит, разделение труда и любви. А поскольку это разделение наблюдается не только в семье между разнополыми особями, но и в стране между однополыми, то не лишне будет разобраться и с этим. Но сначала закончим с Любовью.

Теперь мы уже знаем, что Любовь – не только Воля, как у сербов и англичан, но и боль. Причём та боль, которой у мужчин не бывает. В своё время Марк Твен, просмотрев медицинский справочник, заметил, что у него наблюдаются приметы всех описанных там болезней, кроме родильной горячки. Оно и понятно: у мужчин ей негде возникнуть.  А это значит, что мужская любовь не столько ущербная, сколько особая. Но в любом случае у неё не одно название и даже не два. Одно мы уже назвали. Это Лепота. Она предшествовала Любви. Второе – это Совесть.

Обычно под совестью понимают чувство нравственной ответственности. Но, во-первых, совесть – это не чувство, а ощущение. Во-вторых, в слове «совесть» не ни «нравственности», ни «ответственности». Это значит, что они ей приписываются. Зато в «совести» есть «вести». И буквально «совесть» значит «суть весть». Поэтому утверждение «у него нет совести» означает, что ему ничего не известно. У взрослых такого не бывает, но и им бывает что-то неизвестно. Вот в отношении этого у них и нет совести. Например, молодому человеку неизвестно, как себя вести с девушкой. Вот он и ведёт себя с ней бессовестно.

При чём здесь любовь? Но он же лезет целоваться, обнимает её, даже лапает. Просто верх бесстыдства. Но «лапать» - от «лепы», а Лепа и есть Любовь. И не будь этого бесстыдства, не было бы и людей. Другое дело, что это бесстыдство должно быть взаимным. А это уже согласие. А согласие – это мысль. Наконец, мысль – это сведение. Какое сведение? Он хочет меня, а я хочу его. Или более возвышенно: он любит меня, а я люблю его. А можно и попроще: он мне нравится. Вот мы и вышли на нравственную ответственность. Парень к девушке пристаёт с лобзаньями, а она отвечает себе: он мне тоже нравится.

Конечно, это ещё не вся любовь, а часто лишь баловство. Но баловство это может окрепнуть и узелок завяжется. Здесь стоит лишь напомнить, что лапать и целоваться мальчишки умеют чуть ли не с самого своего рождения. Как и девчонки.

 А теперь – о народной любви, в том числе о любви к Родине.

Волей владеет не только отдельный человек, но и народ. И воля народа – это власть, поскольку «власть» – это «воля суть». И власть – это тоже влечение, тоже уза, та же обязанность и то же принуждение. Но идеальное, т.е. умственное, даже если и словесное. Например, повеление, именуемое командой или приказом. Или письменное волеизъявление, именуемое постановлением или законом.

Идеальная воля, та же мечта или цель, направлена на своё исполнение. Отсюда и разговоры об исполнительной власти. Глупые разговоры, но это не единственная глупость в политике. У «исполнения» корень «пыл», а чуть звонче – «пря». От «при» и украинская «праця», т.е. работа, и латинская «операция», т.е. действие, и греческая «практика», тоже работа. Говорят, это потому, что у нас – индоевропейская  языковая семья. И это ещё одна уже не только политическая, но и лингвистическая глупость. Очевидно ведь, что семья русская.  А исполнение воли - это действие. Как говорят, не слово, а дело. И это дело – не власть, а право. Мало ли что мне велят! А смогу ли я это веление исполнить? Хватить ли у меня на это прыти? Вот эта прыть и есть право. Вместе же воля и право - это свобода. А «свобода» - это слово «да», и как всякое слово, слово «да» - это сведение, но не любое, а положительное. Его ещё именуют разрешением. Понапридумывали разных слов и омрачили свой рассудок.

Свободу именуют сладким словом. А сладкое то же самое, что и любимое. Ну, кто не любит свободу? Свободу любят все. Значит, свобода – это всеобщая или всенародная, даже всечеловеческая любовь. И ведь не поспоришь. Но далеко не все знают ни что такое любовь, ни что такое свобода. Ощущать-то ощущают и то, и другое, но знать не знают. Ведь, оказывается, чтобы любить или быть свободным, надо иметь на это право. И кто бы мог подумать? А право не даётся. Оно зарабатывается. Например, рождённый ползать летать не может. А человек сделал самолёт и полетел как птица, рождённая летать. И мужчина без кола, без двора не имеет права любить красавицу, а разбогатеет – и все красавицы у его ног. Ну, и так далее.

Но рабочий-строитель, строящий дома, далеко не всегда имеет право и себе построить дом, хотя право строить у него имеется. Этого права он лишается хозяином, на которого он работает и которому строит. Хозяин решает, кто прав, а кто крив, и насколько. Но в народе не только строительные рабочие и не только хозяева строительных хозяйств. Здесь обычно говорят, управлений, предприятий, заводов, комбинатов и фирм, но всё это тоже хозяйства, у которых есть свой хозяин или даже несколько. Их величают и директорами, и генеральными директорами, и президентами, и начальниками. Главное здесь другое. У этих разновеликих и разношёрстных хозяев тоже есть свой самый главный хозяин. Его так и называют: глава государства. Конечно, хозяин – не глава, а лишь  правая рука главы, т.е. хозяйки, но кто сегодня в этом разбирается? Да и зачем? Чтобы каждый сверчок знал свой шесток? Но тогда будет совсем другое дело и совсем другая жизнь. И кому это нужно? Рабочему-строителю, конечно же, нужно, а его хозяину это зачем?

 Затем, что любовь рабочего-строителя к своему хозяину противоестественная. Она называется гомосексуализмом и педерастией. А вот любовь к главе хозяйства как к матери – совсем другое дело на любом уровне. Особенно если обоюдная любовь. А такая, как известно, сегодня не приветствуется в служебной обстановке, на рабочем месте. И правильно не приветствуется. Но запрещать надо не любовь. Запрещать надо мужчинам занимать женские места. Они не имеют природного права на это. Ведь ни зачать, ни выносить, ни родить, ни воспитать хозяйство толком они не умеют. Опыта ведь нет никакого. Поэтому-то флотом командует не адмирал, а жена адмирала. И командует с любовью. Как Екатерина Вторая.

Но чего не хватало Екатерине Великой? А ей не хватало знаний. Она ведь была немкой, причём Софией, а не Екатериной. Имя ей поменяли, а мышление осталось тем же, немецким. А у немцев нет даже слова со значением «знание». Поэтому она не знала и не могла знать, кто такие русские люди. Она верила своим академикам. А те тоже были немцами. И эти немцы сочинили ей Историю Государства Российского, в которой русских представили как самый дикий народ на Земле. Ну, и какая после этого могла быть у Екатерины Великой любовь к своим подданным? В лучшем случае как к скотине. И это отношение всё в той же истории известно как крепостничество. То есть никакой свободы кроме свободы работать на помещика. А, значит, и никакой любви. И такая совесть была у всего Дома Романовых, поскольку они все - немцы.

А гуманизм, а человеколюбие?

В гуманизме нет любви к человеку. Там даже нет человечности, потому что «гуманизм» - от «гомо», а «гомо» - это «хам», т.е. муж. Отсюда гуманизм – это мужественность, в том числе любовь мужчины к мужчине или однополая любовь. И Билл Гейтс с Ротшильдами и Рокфеллерами, Барухами и Дюпонами, Морганами и Карнеги, Грефами и Силуановыми мужественно регулируют рождаемость на  планете, беспощадно стерилизуя женщин развивающихся стран, а также изобретая другие различные способы сокращения населения Земли до Золотого миллиарда через генно модифицированные и просто вредные продукты, заразы вроде коронавируса, климатическое оружие, антропогенные катастрофы, скотское образование, прочее.

Конечно, герои. Кто же их не полюбит?

А кто их полюбит? И что родится от этой любви?         

Монстры, по-русски чудовища.