Что есть истина

В Евангелие от Иоанна Понтий Пилат спрашивает у Иисуса из Назарета: «Что есть истина?», и хотя многие, если не все лингвисты читали этот вопрос, он до сих пор никого из них не удивил, несмотря на то, что в таком виде его можно задать только по-славянски, поскольку ни в арамейской речи, ни в греческой, ни в латыни и в родственных ей романских и германских наречиях нет слова со значением «истина». Именно из-за этого по-английски Понтий Пилат спрашивает Иисуса: «What is the truth?». Английское слово «truth» - это «правда», а не «истина». И у немцев вместо «истины» - «правда», которая по-немецки «wahrheit». А вот латинское «veritas», переводимое как «истина», на самом деле «верность». Всё это означает, что Понтий Пилат не мог задать вопрос об истине. А то, что в Нагорной проповеди Иисус сказал «Я есть и путь, и истина, и жизнь», означает, что это не его высказывание, поскольку так мог сказать только славянин, а согласно «Новому Завету» Иисус был из Назарета. Тем не менее, это высказывание истинное.

В «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля написано, что истина – это то, что есть, поэтому было время, когда говорили «естина». Но что есть, Даль не уточнил, поэтому вопрос об истине остался открытым. Выдумки и измышления, ложь, враньё и обман ведь тоже есть, но они точно не истина.

А всё ли есть из того, о чём мы думаем и говорим, что оно есть? Ложь и враньё, выдумки и измышления имеются у тех, кто их предлагает, но они не истинны. И разница между истиной и ложью как раз в том и состоит, что истина есть, а ложь имеется. Истина есть сама по себе, а ложь, враньё, обман, выдумки, измышления кем-то имеются. Причём не только в голове, на словах, но и на деле. И в этом сложность. Но и она разрешима! И разрешима  как на словах, так и  на деле.

Истина самостоятельная. То есть она не только сама есть, но и сама стоит или сидит, если не лежит. Одним словом, существует. Но главное, истину можно есть. То есть истина и есть, и её едят. А ложь хотя и может  быть, но её не съесть.

Говорят, один француз съел двухместный самолёт вместе с резиновыми колёсами и кожаными сиденьями. На самом же деле он его не съел, а только проглотил по кусочкам. Самолёты – это не еда для людей. Но они же есть, и не только стоят, сидят, но и летают.

Тем не менее, самолёты не истинные, не настоящие самолёты уже хотя бы потому, что, несмотря на название, они сами не летают. Но главное, чего им не хватает для истинности, это еда. Они ведь не едят, хотя некоторые из них считаются даже очень прожорливыми. Они жгут топливо, которое питает их двигатели, но топливо лишь для тепла, с помощью которого разгоняется рабочее тело двигателя. Так говорят доки в этом деле. А для истины еда – не только источник движения, но и развития.

Я еcть и путь и истина и жизнь. Чьи бы ни были эти слова, они истинны, потому что любой человек – это и путь, и истина, и жизнь. Другое дело, что не любой человек в состоянии это сказать. Тот же младенец не в состоянии. Но и народы, чьё сознание на уровне младенца, тоже. А это все народы Земли кроме славян. Славяне могут это сказать, но осознать не в состоянии, потому что их сознание – в подсознании. Так они говорят, но на самом деле подсознание и есть истинное сознание, но оно находится не под собой, а под совестью, которая его забалтывает и подавляет. Именно совесть  мешает славянам познать истину. Это она говорит им, что Бог есть Истина, и поскольку Бог непознаваем, то непознаваема и Истина.

Но Бог познаваем! Из Древней Греции до нас дошли слова философа Хилона: «Познай себя  и ты познаешь богов и Вселенную». Но как познать себя, Хилон не сказал. Это сказал другой древний грек Гераклит Тёмный из Эфеса, но ни Архимед, ни Диоген, ни Демокрит, ни Платон, ни Аристотель, ни прочие греки его не поняли. Он ведь сказал: «Единое есть то, что состоит из двух противоположностей, которые при разрезании этого единого надвое обнаруживаются». Его понял немец Гегель, но и тот не до конца. Гераклит ведь открыл дихотомию, т.е. развитие, которое происходит как последовательное деление на два, и Гегель воспринял развитие, но назвал его диалектикой. И Маркс с Энгельсом не заметили подмены, сочтя диалектику двигателем развития. Ленин как верный ученик пошёл у них на поводу, но статью «К вопросу о диалектике» начал словами: «Раздвоение единого… на противоречивые части… есть суть… диалектики», а «Науку логики» Гегеля он назвал «Наукой о развитии». Тем не менее, и он не заметил, что раздвоение единого – это и дихотомия, по-гречески, и развитие, по-русски.

Это заметил советский архитектор К.А.Иванов, который попытался познать Архитектуру с помощью дихотомии, но потерпел неудачу, поскольку начал не с себя. Я есть и путь и истина и жизнь!

Путь – это Закон моего естественного развития, потому что развитие – это не просто раз и два. Именно так, путём деления надвое оплодотворённой отцом яйцеклетки матери и происходит развитие плода в матке. Более того, и в дальнейшем после рождения младенца его развитие происходит по тому же Закону, т.е. делением клеток на две. Но этот же Закон является также и  методом познания человека, поскольку он устроен по Закону. По этому же Закону устроены и истина, и жизнь, и их познание должно осуществляться по нему же, но только после самопознания. А самопознание начинается с познания того, что у познающего есть.

Но что у него есть?

У познающего себя есть только он сам. А он кто? В самом общем и потому исходном случае он – человек, а человек состоит из двух. С одной стороны это женщина, а с другой – мужчина. Кто полагает, что женщина – не человек, пусть вспомнит, что он ел в течение 9 месяцев после зачатия и ещё пару-тройку лет после рождения. Для недогадливых сообщаем: в это время все едят свою истину, т.е. маму. Справедливости и полноты ради надо сказать, что ей иногда тоже хотелось нас съесть. Мы все хотим съесть то, что любим. Это и есть Истина.

Но и она состоит из двух. В своё время Аристотель решил, что правда может быть только одна, но его правду перевели на русскую речь как истину. С тех пор и истина понимается как одинарная. На самом же деле она двойственная. Хуже того, двойственная и правда. У Платона, друга Аристотеля, тоже ведь была своя правда.

Но Бог Един, возразят священники, даже не догадываясь о втором значении слова «Един». Им нравится первое, т.е. что Бог холостяк и монах. Они тоже туда же. Но второе означает, что Бог принадлежит Еде. Он – Её Сын. Они тоже все без исключения сыновья своих бозей, но Богу Отцу они отказывают в этом. Мол, он у нас сирота. Ни отца у него нет, ни матери. А человека зачем он двойным сотворил? А всех остальных тварей и трав? По чьему образу и подобию, если он не такой? И как ему пришла в голову такая глупость?

Глупость пришла не голову Бога Отца, а в головы земных отцов и сыновей. По-гречески эта глупость называется идеей, а учение, сочинённое на основе этой идеи, по-гречески называется идеологией. И любая современная религия – это обязательно мужская и обязательно идеология, в основе которой идея о том, что Бог Отец – это Творец всего и всех.

Здесь истина состоит в том, что «творец» – это «малая тварь», т.е. дитя твари, и как таковой творец не может быть творцом всего и всех, потому что он сам сотворён своей тварью. Творец – от твари, а не наоборот. Он сам – творение. И совсем другое дело – товарищ. Он тоже от твари, но и сам творит по своему образу и подобию, только не естественных тварей, а искусственные товары. И у товарищей тоже своя идеология, даже идеологии, которые у них называются технологиями, а также науками, т.е. навыками и умениями. Свои идеологии товарищи распространяют на всё и на всех, потому что ничем иным они не обладают и не хотят или не могут обладать. Как писал Ленин, привычка – страшная сила, особенно когда она владеет миллионами. А учёных – миллионы. И хотя большинство из них – атеисты, т.е. безбожники, в основе их учений идея, что всё во Вселенной искусственное, кем-то или чем-то созданное, а потому может быть повторено и даже усовершенствовано этими учёными товарищами. Для этого им нужно лишь разобраться в устройстве творения. И они разбираются, именуя свои разборки научными исследованиями. Но как? Да как учили. А так ли учили, как нужно?

Любому автомеханику известно, что автомобиль надо разбирать в порядке, обратном порядку сборки, иначе получится не разборка, а разрушение. Но для этого надо владеть порядком сборки. А учёные разбирают исследуемое, чтоб овладеть порядком сборки. Те же физики кувалдами под названием  циклотроны, синхрофазотроны и адронные колайдеры дробят протоны и нейтроны на элементарные частицы, а на самом деле на мелкие осколки и по этим ядерным щебню, песку и пыли судят об устройстве фундамента материи. Конечно, это не тот путь, которым создавалась материя. Это путь, на который вытолкнул физиков космический мусор, сыплющийся нам на голову в виде космических лучей, т.е. это искусственный путь и как таковой он ложный.

А где взять истинный путь?

Я есть путь и истина и жизнь. Истинный путь – у истины, а Истина – Матерь всего и всех, в том числе и моя Матерь. Следовательно, и я есть путь и истина и жизнь. И чтобы познать Путь Истины, мне не надо стремиться объять необъятное, как пытаются это сделать учёные. Мне достаточно познать себя. А для этого мне достаточно проследить самые первые шаги моего развития. И я не поленился это сделать с помощью учебника по биологии для старших классов, в которых подробно описано моё развитие от оплодотворённой яйцеклетки до человеческого младенца. Точнее, там описано не лично моё, а вообще человеческое, но оно, это развитие как путь одинаково не только для всех людей, и не только для всех животных, но и для всех растений. Правда, на этом пути образуются разные и люди, и животные, и растения, поэтому мне пришлось разобраться и с этим.   И помог мне в этом всё тот же путь, который оказался не только путём, идущим к Истине, но и ситом, отсеивающем ложь. В философии его называют критерием истины, хотя его там и нет.

Так называемые материалисты решили, что критерием истины является практика. А это – ошибка, причём грубейшая, потому что практика является критерием теории, и ничто и никто не мешает им обоим быть ложными.            

Получив яблоком по темечку, Ньютон открыл всемирное тяготение. А его нет. Практика вроде бы показывает, что все тела притягиваются друг к другу, и теория Ньютона об этом. Но чем они притягиваются? Ньютон говорил, всемирным тяготением, но это ни о чём, поэтому Эйнштейн утверждал, что массой, которая искривляет пространство. Но чем она его искривляет, а главное, как, если пространство – это пустота? Сие науке неизвестно. И неизвестно потому, что ей неизвестен критерий истины.

А критерием истины является сама истина. Но здесь уже нужен Ленин со словами о том, что абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Философы думают иначе, даже наоборот, но на то они и философы,  т.е. никто в познании истины. Ну, и что такое конкретная истина? Конкретно для меня конкретная истина – это я  сам лично собственной персоной. Но не как местоимение, и не как личность или тело, дух или душа, а как человек. А человек – мера всех вещей. Это сказал ещё древнегреческий философ Протагор. А мера и есть критерий по-русски.

Есть этот критерий в науке? Нет его там, несмотря на то, что под наукой мы подразумевает все навыки и умения человеческие, начиная от религии и кончая собственно наукой. Хилон сказал: познай себя, и ты познаешь богов и Вселенную. Протагор добавил: потому что человек – мера всех вещей. А воз науки и ныне там вместе с навозом, который не годится даже для удобрения.

Как моё тело притягивает к себе другие тела? Руками, не  так ли? А где те руки, которыми Земля притягивает моё тело к себе? Их нет. Это значит, что Земля не притягивает моё тело к себе. Моё тело к Земле прижимает плазма, которую физики именуют эфиром и как таковой отрицают. Древние греки эфиром называли верхний слой земной атмосферы, но само по себе слово «эфир» значит «ветер». А ветер, как известно, гонит паруса и вместе с ним корабли, а также волны, прижимая их к берегу. Чем не тяготение кораблей и волн к суше?

Но это воздушный ветер. Он возникает из-за перепада давлений воздуха и дует в ту сторону, где давление воздуха меньше. А плазменный ветер должен дуть в центр Земли, Солнца и вообще в центры всех тел, но тела же плотные. Как он может туда дуть?  

Как выяснили физики, хвала им и почёт за это, в самом плотном веществе пустоты больше, чем вещества, т.е. атомов и молекул. Да и в самом атоме протоны и нейтроны находятся на некотором расстоянии друг от друга. Кроме того, и протоны с нейтронами, скорее всего, не без пустот. Но дело даже не в пустотах. Плазма – это то, из чего состоят протоны и нейтроны. Что такое плазма и как из неё состоят протоны и нейтроны, науке неизвестно, потому что она отрицает плазму под кодовым названием эфир, заменяя её так называемыми элементарными частицами, которые получают физики в своих опытах, в которых они сталкивают пучки протонов или нейтронов друг с другом, а потом исследуют получившиеся осколки, считая их элементарными частицами. В этих донельзя гениальных опытах они никогда не докопаются до плазмы точно так же, как строители никогда не докопались бы до кирпичей, если бы изучали устройство зданий подобным образом, т.е. сталкивая их друг с другом.  

Итак, истина – это то, что есть, а также то, что можно есть. Но это с одной, внешней стороны. А со второй, с внутренней стороны истина – это то, что есть и то, что ест. Иначе говоря, истина живая, а точнее, естественная. Она ест и есть для того, чтобы развиваться и размножаться. А основные признаки развития истины – её рост и ветвление. Вселенная не расширяется. Она растёт. И материки Земли расходятся не за счёт движения тектонических плит, а за счёт роста Земного шара. В противоположность истине ложь искусственная, кем-то или чем-то созданная и потому мёртвая и как таковая разлагающаяся и разрушающаяся. Люди тоже ветшают, дряхлеют, болеют и умирают, но не потому, что они ложные, а потому что ведут ложный образ жизни, не зная истину.