[TIFLO] Глаз долой - из сердца вон
Глаз долой - из сердца вон
Ослепив 22 пациента, врач сбежал из элитной клиники
Вообще-то "Черный доктор" - любимое вино крымского профессора-винодела Николая
Павленко. Самого тяжелого из 22 пациентов харьковской клиники "Эксимер",
которых во время операции заразили синегнойной инфекцией. Это привело к слепоте.
И теперь название вина звучит для Павленко зловеще.
А громкий медицинский скандал меж тем набирает обороты, и из Харькова перемещается
в Москву, где было подано первое заявление в прокуратуру. Сейчас
заявлений от пострадавших уже 15. Прокуроры приступили к работе. "МК" выяснил
эксклюзивные подробности скандальной истории.
Харьков лихорадит. Пострадавшие и их родственники пикетируют тамошнюю клинику
"Эксимер". Люди требуют и объяснений, и сатисфакции. В Интернете даже
появился сайт пострадавших от врачей.
Директор клиники Инесса Ишкова поспешила озвучить версию "происхождения"
псевдомонады, пахнущей, как говорят медики, земляничным мылом. Синегнойная
палочка, по мнению Ишковой, в результате эпидемиологических посевов была выявлена
в 2 из 5 бутылок с физраствором, который использовался во время операции.
Родина физрастворов - Америка. Но начальницу офтальмологической клиники немедленно
осадил главный санитарный врач Харьковской области Иван Кратенко. Он
заявил журналистам, что синегнойная палочка попала в организм пациентов отнюдь
не по вине производителей препарата. А как? Этого Кратенко не сказал.
"Не будьте хлюпиком, профессор!"
Ослепшему на операционном столе профессору Павленко 67 лет. Николай Михайлович
долго взвешивал все "за" и "против", когда решал, идти ли на операцию
по замене хрусталика. Высокий, стройный, подтянутый, он мог дать фору и 20-летним,
когда выходил на корт с теннисной ракеткой или забрасывал мяч в баскетбольную
корзину. Личность потрясающая: почетный винодел Уругвая, член-корреспондент Итальянской,
Швейцарской, Югославской академий винограда и вина, "человек года"
(в номинации "сельское хозяйство", 1989), доктор технических наук. Обладатель
несметного количества наград, среди которых орден Почета офицерской степени
(Франция), орден Почета (Испания), орден Дружбы народов за заслуги в развитии
виноградарства.
Глаза стали подводить профессора Павленко лишь в последнее время. На прессу
пришлось махнуть рукой: газетные строчки просто издевались над ним - плясали
перед глазами, не остановить. Трудно стало читать и книги. На операцию в Харькове
решился внезапно - очень уж хотелось уехать в командировку во Францию
к друзьям-виноделам совершенно здоровым. И в самолете не в окно иллюминатора
смотреть, а читать, читать, читать...
22 ноября Павленко прибыл в клинику ранним утром. Зашел в вестибюль и как-то
сразу неуютно себя почувствовал.
- Я все время там мерз, - рассказывает Николай Михайлович. - И самое главное,
не мог понять почему. Возможно, почувствовал интуитивно: не все ладно
в этом медучреждении. Они как-то странно все время суетились, не было четких
действий. Что-то закапали мне в глаза. Потом раздели, положили на каталку.
Павленко был единственным пациентом, кого в тот день оперировали дважды
- на оба глаза. И Павленко единственный, кто полностью ослеп.
Первая операция прошла без сучка без задоринки. В 11.00 Николай Михайлович
самостоятельно сполз с операционного стола, вышел в коридор. Через какое-то
время врачи позвали его, чтобы проверить, "как лег хрусталик". Хрусталик лег
замечательно. Павленко не удержался, раскрыл газету, кем-то оставленную на
столе. И застыл от удивления: буквы плясать перестали!
- Я видел их четко, - продолжает Павленко, - и если до того сомневался,
нужно ли резать второй глаз, теперь сомнения отпали сами собой.
Вторая операция началась ближе к 3 часам дня.
- Только мне ввели наркоз, - говорит профессор, - я тут же почувствовал
себя дурно: потолок бешено завертелся перед глазами, к горлу подступила тошнота,
в ушах зазвенело. Врач, который делал операцию, напрягся. Спросил: "Вам плохо?"
Я ответил: "Очень плохо". - "Ну, профессор, не будьте хлюпиком. Ваш глаз
я уже разрезал:" - сказал он.
Часы после операции были сплошным кошмаром: бесконечная рвота, мучительная
резь в глазах, звон в голове. Он еще не знал, что точно такие же симптомы
испытывали и остальные пациенты клиники в ту страшную ночь. Кое-кто из больных,
вызвав такси, приехал к воротам медучреждения. Но охранник заявил, что
в клинике нет ни одного врача: "Завтра приходите!"
48 часов молчания
Наутро вестибюль харьковского филиала "Эксимера" был переполнен людьми,
на которых страшно было смотреть. От боли многие не могли говорить. Даже у
мужчин по щекам текли слезы.
Стали искать врача, который сделал все операции. Персонал клиники объяснил,
что доктор уже уехал. До него пытались дозвониться - телефон не отвечал.
И врачи, и медсестры сами были в панике. Они не знали, что делать, как помочь
людям, которые корчились от боли.
В тот день зрение в последний раз на миг вернулось к профессору - когда
молоденькая медсестричка пыталась ввести в глаза Павленко какую-то жидкость.
Николай Михайлович явственно разглядел громадных размеров шприц с большой иглой.
И все. Наступила полная темнота.
Сотрудники харьковской санэпидемстанции появились в клинике лишь спустя
48 часов, когда многие вещественные доказательства были попросту уничтожены.
И пациенты, и их родственники наблюдали, как, шушукаясь, медсестры тащили в мусорные
контейнеры склянки, шприцы, использованные тампоны, бинты. И только
через те же 48 часов все пострадавшие наконец были отправлены в 14-ю глазную
больницу им. Гиршмана.
А там - опять заминка. Собравшиеся на консилиум украинские медицинские светила
долго решали: что делать? После чего пациентов разбили на 3 группы.
Самых тяжелых отправили в Москву. Менее тяжелых - в Киев. Часть пострадавших
осталась в Харькове. Но в Москву 7 больных прибыли только через 3 дня. То
есть после операции прошло полных 6 суток.
"Дело врачей"
Своего отца Виталий Павленко, живущий в Москве, нашел в клинике МНИИ глазных
болезней им. Гельмгольца лишь 4 декабря. Благодаря телефонному звонку
соседей по палате. Профессор Павленко не хотел травмировать родственников известием
о том, что он ослеп.
- От этих несчастных сразу спрятали все документы, - возмущается Виталий.
- И мне потребовалось приложить немало сил, чтобы заполучить ксерокопию истории
болезни Николая Михайловича. И я знаю, что никому из пострадавших в Харькове
в руки не дали ни одной бумажки. А ведь без этого пациент не сможет обратиться
в суд или в прокуратуру.
- Как только мне удалось заполучить ксерокопию, - продолжает Виталий, -
я тут же отнес заявление в межрайонную прокуратуру. А копию заявления мы отправили
в Генпрокуратуру России. Меня удивило, как быстро эти документы были рассмотрены.
Уже через 5 дней мы давали показания.
Что происходит сегодня в Харькове? Прокуратура города все-таки приняла 14
заявлений от пострадавших. Хотя врачи настоятельно советовали пациентам этого
не делать...
Рассказывают адвокаты профессора Павленко Кирилл Яшенков и Виталий Чабан:
- Информацию о массовом заражении людей и утрате ими зрения на Украине намеренно
замалчивают. В тамошней прессе на эту темы прошло всего-то 2-3 публикации,
и события в них описывались как ЧП районного масштаба. А некоторые газеты дали
заведомо ложную информацию.
По мнению адвокатов, вину каждого, замешанного в этом деле, непременно установят
следствие и суд. Однако необходимо уже сегодня на уровне государственных
органов здравоохранения рассмотреть вопрос о дальнейшем проведении подобных операций
в амбулаторных условиях с учетом ситуации в экономике, страховании
и организации экстренной медпомощи. Как можно отпустить домой прооперированного
пациента и не дать ему телефона экстренной медицинской помощи? - удивляются
адвокаты. Неужели охранник не мог ночью вызвать в клинику гендиректора Инессу
Ишкову? И неужели доктор, который сделал 22 операции, не мог дать всем квалифицированную
консультацию по телефону? Он же видел, в каком состоянии увезли из операционной
профессора Павленко...
В Мосгорпрокуратуре "МК" подтвердили, что "дело врачей" находится на контроле
и к расследованию привлечены специалисты Минздрава России.
Страшная палочка
Николай Павленко находился в беспамятстве с того самого дня, когда покинул
стены харьковского "Эксимера". Он не помнит, как оказался в клинике им.
Гиршмана и как потом попал в Москву. Павленко показывает свои руки: вены исколоты
так, что нет живого места. А счет болезненным уколам, которые ему делают
в оба глаза, он и вовсе потерял. Спит он урывками. Сны стали черными - цвет пропал.
В клинике им. Гельмгольца рядом с ним все время кричал и стонал здоровый
и сильный мужчина - тоже из харьковских. Несчастный истекал гноем. Московские
врачи не смогли спасти ему глаз. Сказали: "Мы можем предложить только ампутацию,
иначе вы погибнете".
Вскоре того больного увезли на операцию. Глаз ампутировали, поставили протез.
Дали денег и еды на дорогу. Человек добирался до Харькова в одиночестве.
Постепенно из клиники им. Гельмгольца выписали всех харьковских пациентов.
- Я слышал разговор врачей, - вздыхает Николай Михайлович. - "Слишком поздно
их привезли в Москву, - говорили врачи, - слишком поздно".
Значит, зрение всех несчастных можно было бы спасти, если бы в Харькове
не струсили, не стали бы прятать концы в воду?
Кстати, о синегнойной палочке и о ее коварстве. Эта палочка может очень
долго сохраняться во внешней среде, она устойчива к свету и к дезинфектантам,
в некоторых из них эта зараза чувствует себя даже комфортно. И если у одной из
медсестер в той клинике была даже самая маленькая ранка на руке, беды можно
было ждать и оттуда. На Западе синегнойной палочки хирурги боятся как огня, поэтому
иногда даже издают несуразные, по мнению обывателя, приказы. Как это
было в британской королевской больнице Шрюсбери. Там посетителям запретили приносить
в хирургические отделения: живые цветы. Причина? Во время гниения
стеблей в воде (не будешь же менять воду каждые 5 минут) синегнойные палочки
моментально размножаются. И если эта зараза, пахнущая земляничным мылом, попадает
в рану, жди беды. Той самой, что пришла в харьковский "Эксимер".
...Прошлой весной в Москве, на Чистых прудах, в арт-кафе прошла Неделя презентации
крымских вин Солнечной долины. Пресс-фуршет вел красивый, стройный,
седой человек, профессор виноделия Николай Павленко. Он рассказывал старинную
легенду о своем любимом вине "Черный доктор":
"Издревле "Черный доктор" употреблялся человеком при потере крови, истощении
и упадке сил. "Черный доктор" способен избавить от любого недомогания.
Пробуйте вино "Черный доктор" - это самый лучший доктор на свете".
На календаре был март. Профессор был весел, здоров и зряч.
Потом случился ноябрь. Профессор ослеп.
Сейчас январь. Он почти неподвижен. Он сидит или лежит и как будто смотрит
в одну точку.
Московский Комсомолец
от 27.01.2005
Нина ПОПОВА.
Выпуск листа на новом месте: 442
