Выпуск 880
Джони. Продолжение.
6.
Диана навещала меня все чаще. Наконец, она начала приходить так часто,
что некоторые принимали ее за служащую этой больницы. Однажды она
отложила Библию, из которой только что читала, и сказала: Джони, я
решила добровольно работать здесь, чтобы лучше ухаживать за тобой.
Но, Диана, ты же не можешь бросить учебу! протестовала я. Я много
молилась, Джони. Я чувствую, что Бог требует этого от меня. Правда, я
не знаю, какие у Бога замыслы относительно моего будущего. Я прерву
пока учебу только на семестр, а потом буду молиться о последующем
водительстве Божьем, заявила она мне. Да, но...
Диана прервала меня.
Никаких но. До тех пор пока я буду чувствовать волю Божью, я стану добровольно
работать здесь по крайней мере, до осени.
Диана, это очень похвально. Но убеждена ли ты в своей правоте? спросила я.
Она кивнула. В ее глазах сверкнула решимость.
Да, для меня это вопрос решенный. Кажется, что я обрела истинный мир в душе.
Было действительно чудесно, что Диана добровольно пришла работать в больницу.
Кроме меня, она занималась и другими больными и училась у сестер и терапевтов
оказывать больным реальную помощь.
Между тем, в духовной области я все более чувствовала тупик. В своем желании
оставаться вполне открытой разным суждениям я оказывалась во все растущем смятении.
Чем более я читала, тем сильней колебалась моя вера. Разве нет ничего явного,
истинного? Все, что я читала о Сартре, Гессе и Марксе, не вело меня ни к какому
свету. Чем больше я раскрывала дух для их философии, не имеющей ничего общего
с Богом, тем более я удалялась от Него.
Наконец, я пришла к выводу, что мне надо отказаться от всех этих книг, что я
фактически ничему не учусь из них. Поиски мои снова вернули меня к Библии. Я
вновь почувствовала реальное присутствие Бога и всю определенность Его намерений
в отношении меня.
Мысли Мои не ваши мысли, и пути Мои не ваши пути, говорил Он мне посредством
Своего Слова. Мне просто следовало учиться понимать, что подлинный смысл и цель
своей жизни я осознаю, лишь признав и ощутив всемогущество Бога.
Как ты представляешь себе это? спросила однажды Диана, когда мы начали рассуждать
об этом.
Я пыталась постичь смысл мира, углубляясь в него и соотнося себя с ним. Я стремилась
познать смысл и цель своей жизни. Библия говорит, что цель жизни в прославлении
Бога. Итак, жизнь моя единственно обладает смыслом тогда, когда я прославляю
Бога, ответила я.
Да, я понимаю это, сказала Диана. Но скажи мне, как же ты хочешь осуществить
конкретно свое намерение?
Я еще не уяснила этого до конца. Я знаю только, что до сих пор пыталась находиться
в центре всего, чтобы мир, так сказать, вращался вокруг меня. Теперь все должно
быть по-другому.
Ответ на вопрос мы находим в Библии, заметила Диана. Ища там ответа, познаешь
волю Божью.
Да, согласилась я, вот только я теряю терпение, потому что смотрю на жизнь
иначе, чем Бог. Год в этой постели кажется мне столетием, Но для Бога год это
совсем не много, не так ли? Его масштаб вечность. Может быть, для всего требуется
гораздо больше времени, нежели я представляла себе.
А что тебе представляется следующим шагом, Джони?
Я не знаю. Мне кажется, надо преодолевать барьер за барьером. Я парализована
и не знаю, почему Бог попустил такое несчастье. Может быть, я так никогда и не
узнаю этого. Может быть, мне и не следует далее размышлять об этом.
Тогда сосредоточься на стремлении выйти отсюда, посоветовала Диана.
Да, я должна думать об этом. Но мне страшно, Диана. Может быть, потому у меня
и страх, что я не знаю, что нам делать, когда я вернусь домой.
Но, Джони, как раз в этом и состоит значение нашего упования на Отца Небесного,
она улыбнулась. Глаза ее засветились радостью от открытия этой истины. Тебе
совсем не обязательно знать, почему Господь попустил такое. Главное, Он хорошо
знает, что делает, и это единственно важно. Уповай только на Него и верь, что
Он все обратит во благо, если не теперь, то позже.
Как ты себе представляешь это?
Разве была бы польза от того, чтобы ты знала, почему Бог попустил твою немощь?
Сомневаюсь! А потому не мучь себя этим, не пытайся любой ценой установить причину
своего несчастья.
Что же мне по-твоему делать?
Вот, например, терапия. Ты же сама знаешь, как до сих пор относилась к трудовой
терапии. Ты как-то сказала: Для чего мне учиться писать кисточкой, которую надо
держать в зубах? Но если Богу известен окончательный смысл и главная цель всех
вещей, Он может сообщить и твоей жизни определенный смысл. Тебе только не следует
противиться Ему!
Я ведь делаю успехи в лечебной гимнастике. Зачем же мне учиться писать, держа
кисть ртом? Я жду, что смогу пользоваться своими руками!
Но, спросила осторожно Диана, но что же будет, если ты все-таки не сможешь
пользоваться своими руками?
Я ответила не сразу. Собственно, я не учитывала этой возможности. Я думала: Я
могу потерять год или несколько лет, находясь здесь. Я могу пожерттвовать ногами,
могу провести остаток жизни в подвижном кресле. Я не стану жаловаться. Но, Боже,
Ты же не захочешь отнять у меня рук, не станешь препятствовать вести хотя бы
полунормальную жизнь! Ты ведь не оставишь меня в таком состоянии навсегда?
Джони!
Да?
Может быть, нам не следует сейчас рассуждать о будущем, сказала Диана тихо,
как будто прочла мои мысли. Лучше сделаем шаг вперед, как ты сама предложила.
Может быть, я никогда с достаточной решимостью не стремилась выйти отсюда. Ведь
это, в конце концов, восстанавливающий здоровье госпиталь. Отныне я сосредоточусь
на стремлении выйти отсюда.
На следующий день я сказала терапевту, трудовику Крис Браун, что хочу учиться
выполнять некоторую работу ртом.
Крис оказалась столь же любезной, милой и готовой помочь, как и оба мои тренера
Джо и Ирл.
Это уже моя задача, заявила она, как тебе помочь, как научить тебя вновь войти
в контакт с окружающим миром.
И это всё? пошутила я.
Нет, главное впереди. Задача, собственно, по-детски легка.
Что же вы хотите мне предложить?
Прежде всего надо научиться писать, не так ли?
О'кей, Крис, что же мне делать?
Возьми карандаш в рот. Держи его зубами вот так. Для наглядности Крис взяла
карандаш в рот, а мне дала второй, который я зажала зубами.
О'кей. Хорошо. Смотри, это совсем просто. Только не сжимай его так крепко. Не
сжимай так плотно зубы, иначе поранишь нёбо, пошутила она. Держи карандаш так,
чтоб он не выскользнул достаточно крепко, чтобы владеть им. Видишь?
Да-да! пробормотала я в знак того, что поняла ее.
Крис учила меня рисовать линии, круги и другие фигуры.
Вначале это были какие-то каракули, кривые, дрожащие, однако, постепенно после
многочисленных упражнений я стала всё лучше владеть карандашом и грифелем.
Наконец, я могла уже писать буквы. Сосредоточившись, собрав всю свою решимость,
я написала
письмо отцу и матери. Всего лишь несколько слов, буквы выглядели каракулями,
но все-таки это можно было назвать письмом!
Чувство, что я все-таки могу что-то сделать, вселяло бодрость. Персонал и больные
хвалили любое мое незначительное достижение. Это умножало мои силы. Постепенно
мне стала нравиться эта трудотерапия.
В сентябре мне сделали вторую операцию на спине. Я, собственно, не хотела ее,
однако некоторые выступающие косточки все еще были причиной незаживающих ран
на спине и на ягодицах.
Эта больница была всего лишь в миле от нашего дома в Вудлоун. Меня очень огорчало,
что я нахожусь так близко от родных, но тем не менее не могу побыть с ними.
Операция увенчалась успехом, и я благодарила Бога за это. Тем не менее мне предстояло
провести еще четырнадцать дней в подвесной кровати. За это время мне еще пришлось
переболеть гриппом.
В эти дни я очень много читала. Вместо отрицающих атеистических книг, которые
я читала прежде, я вновь обратилась к Библии и литературе христианского содержания.
Во время чтения мама без устали держала передо мной книгу, проявляя большое терпение.
Простое Христианство К.С. Льюиса освежающе уравновесило прочитанное Прежде. Это
было большое подспорье для моего Духа.
15 октября в день моего рождения я получила особенно радостный и приятный подарок:
мне,
наконец, опять разрешили лежать на спине! Это было просто великолепно. Диана,
мама, папа, Джей, Дик все навестили меня. Несмотря на изменения в отношениях
с Диком, он посещал меня неизменно, как и прежде.
Постепенно мое пребывание в Зеленых Дубах облегчилось. Так как операция прошла
удачно, мне предстояло постепенно привыкать к пользованию подвижным креслом.
И занятия разными видами трудотерапии тоже стали легче.
Кроме того, весьма ободряюще воздействовало на меня то обстоятельство, что некоторые
из пациентов покидали Зеленые Дубы. Состояние некоторых моих друзей, прежде парализованных,
улучшилось и их выписали. Теперь им предстояло найти свой путь в жизни. Для меня
это оказалось отличным стимулом, так что я с еще большей решимостью захотела
поправиться.
Крис Браун решила воспользоваться новой фазой моего воодушевления и энергии.
Не попытаться ли нам теперь создать что-то художественное, когда ты можешь уже
достаточно хорошо писать ртом?
Что-то художественное? спросила я с недоверием.
Да. Ты же показывала мне свои прежние рисунки. Ты можешь работать творчески.
Вот, например, не смогла бы ты расписать эти керамические плитки; это были б
прекрасные подарки.
Я посмотрела, как одна парализованная, держа кисточку, наносила краску на глиняную
пластину.
Мне показалось, однако, это столь бесполезным, как детская игра.
Я не знаю, заметила я тихо.
Но вот попытайся! настаивала Крис. Пусть будет так, хорошо.
Я попыталась приступить к раскрашиванию, наносила краску, но довольно безобразно
размазывала ее по глиняной пластинке. Все это оказалось весьма утомительным.
Вначале мне казалось, что я только теряю время. Когда же, однако, пластины вновь
принесли из сушительной печи, они выглядели приемлемее. Случилось то же, что
тогда, когда я училась писать: благодаря постоянным упражнениям, у меня получалось
все лучше и лучше. Через несколько недель я подготовила несколько рождественских
подарков для своих близких и друзей.
Я, конечно, не знала, что они сделают с крашеными мною вазами для орехов и сладостей,
но мне они действительно нравились. Наконец, все это столь удовлетворяло меня
именно потому, что я сделала это сама.
Однажды Крис принесла мне брусок влажноватой глины.
Зачем?
Я хотела бы, чтоб ты нанесла на него изображение.
Каким образом? Неужели карандашом, зажатым во рту?
Попытайся грифелем.
Что же мне сделать? Написать что-то?
Нарисуй что-нибудь, соответствующее твоему настроению. Просто что-то такое,
что тебе нравится.
Я осторожно прикинула расстояние между мною и глиной, проверила податливость
ее грифелем и кое-как попыталась гравировать на ней. Последний раз я рисовала
во время нашего путешествия на Запад незадолго до моего несчастья В детстве отец
учил меня рисовать. Он сам любил заниматься рисованием, сказала я Крис.
Я рассказала, что особенно любила рисовать пейзажи углем. На Западе я заполнила
весь альбом видами гор, рисунками людей, лошадей и животных.
Я вспоминала некоторые сцены. Потом попыталась вызвать в памяти как-то подсознательно
необходимую для рисования тягу. Когда рисуешь, видимый образ преображается и
ведет руку, заносящую его на бумагу. Итак, в моих руках был ключ моего изобразительного
таланта. Так ли это на самом деле?
Я посмотрела на простенький набросок, только что мною сделанный. Это был рисунок
ковбоя на лошади, набросок, выцарапанный на мягкой глине. Ни чем не примечательный
и не впечатляющий в творческом отношении, но ведь это было только начало.
Крис удивилась моему результату.
Джони, великолепно! У тебя истинное дарование! сияя радостью, говорила она.
Следовало уже раньше подумать об этом. Тебе необходимо опять найти путь к искусству.
Это было бы возможно, если бы я владела руками, заметила я.
Она замотала головой.
Это не имеет значения. Руки только орудие, не больше. Способности и дарование
в голове. Если будешь старательно упражняться, ты сможешь и ртом работать так
же хорошо, как руками!
Правда?
Да! Будешь пытаться?
Конечно! Давайте попробуем!
Это был действительно удовлетворивший меня день. Впервые за почти полтора года
я опять смогла проявиться творчески. Я была взволнована и черпала в волнении
новую надежду.
Постепенно улучшалось и мое душевное состояние. Прежде раздражение и гнев переходили
в горечь. Я саркастически смеялась: как может любящий Бог, если Он существует,
допустить такие бедствия? Мои поиски в иных областях также не смогли предложить
мне разумного ответа.
Однако после моего нового обращения к Библии, мое огорчение расплавилось и уступило
место глубокому миру.
Я негодовала потому, что моя жизнь ограничивалась одними физиологическими потребностями:
Дыханием, пищей, сном. Потом я обнаружила, что по существу и все человечество
идет в той же упряжке. Оказывается, жизнь людей вращается в том же самом бессмысленном
круге с той только разницей, что возможности их не так ограничены, как мои. Поверхностное
течение бытия лишь отвлекает их от факта погруженности в повседневную суету.
Они до того увлечены своей профессией, школой, семьей, отдыхом и досугом, что
даже не сознают, что их жизнь, как и моя, в конечном итоге, сводится к тем же
составным элементам: дышать, есть, спать.
Пусть не сразу, но мне все-таки стало ясно, что Бог меня не забыл. Я оказалась
своего рода подопытным кроликом, представителем человечества, на примере которого
может быть проверена истина. Устранены все житейские отклонения и излишества.
Бог удалил от меня все суетное и предоставил самой себе. Именно поэтому моя жизнь
ограничена теперь только основными потребностями.
А дальше? Что же мне предпринять в жизни? Я постоянно размышляла об этом. У меня
нет тела, но я человек. Поэтому мне необходимо найти новый смысл в жизни. Мне
необходимо водительство Божье, а не только какое-то временное преходящее удовлетворение.
Для какой цели я осталась жива? Как я могу прославить Бога? Чего Он от меня хочет?
Да, непременно должен быть Бог, заботящийся обо мне лично! Может быть, Он не
готов явить мне Себя видимым образом, но почему все-таки? Я не лучше других людей,
вынужденных обрести Бога и смысл жизни верою, а не видением. Неужели в моем случае
должно быть иначе?
Я поделилась с Дианой своими мыслями.
Диана, до сих пор, я не вижу собственно, высшего смысла. Я совсем не знаю Божьих
намерений, но верю, что Он подлинно существует, что Он не только все видит, но
и все понимает. Мои мысли приняли верное направление. Правда, я до конца не переборола
смущения, но прежде в своем смятении я склонялась к сомнениям, теперь к упованию.
Может быть, тут есть связь с твоей молитвой? спросила Диана.
С какой молитвой?
Разве не помнишь? Ты рассказывала, что непосредственно перед своим несчастьем
молилась: Господи, соверши что-то в моей жизни, способное изменить и перевоспитать
меня. Может быть, это и есть ответ Божий на твою молитву.
Я уже спрашивала себя об этом. Может быть. Во всяком случае, однако, это не
совсем то, что я могла бы считать ответом. У Бога, конечно, Свой план времени,
продолжала я и добавила,
я не знаю Его времени, я не знаю Его целей в отношении меня. Я никогда не смогу
ходить Но самое трудное вот в чем: как мне всегда быть радостной? Вот это постоянно
и беспокоит меня.
Неужели ты не сможешь больше искренне радоваться?
Трудно сказать. Одно я постигла в экзистенциалистских писаниях: человек не может
жить в постоянных сомнениях. Думаешь, Диана, я опять смогу быть счастлива?
Я не знаю, этого, Джони.
***
Это сообщение от автора Michael Burchak
за номером 880
на тему [Dailyreading] книга,
опубликованое в день 2006-10-05 и в час 11:54,
разошлось для 16
участников телеконференции Ежедневные духовные чтения
