Поклонники Юрия Степанова несут цветы к театру, где он играл
2010-03-04 23:24 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
В отставку и на лыжи: в неудаче на Олимпиаде обвиняют Мутко и Тягачева
Ксения Собчак научилась танцевать
Прощание с Владиславом Галкиным: были только родные и друзья
"Это не провал" – Виталий Мутко об итогах Олимпиады в Ванкувере
Последние мгновения Олимпиады-2010
Поклонники Юрия Степанова с раннего утра несут цветы к зданию театра, в котором работал актер. Коллеги по "Мастерской Петра Фоменко", где он только вчера играл в пьесе "Три сестры", называют его смерть "невосполнимой потерей". Отменен спектакль "Мотылек", в котором Степанов должен был исполнить главную роль.
"Он давно не играл смешных ролей. Юра очень много не успел – на сцене, в жизни. В кино было все до мая распланировано. У него осталось два ребенка, третий через месяц родится", - рассказал РИА Новости друг и коллега Степанова Максим Литовченко.
По его словам, весть о случившейся трагедии разлетелась мгновенно. "Многие поехали на место ДТП. Прямо из театра, после спектакля", - вспоминает Литовченко.
Режиссер "Мастерской Петра Фоменко" Иван Поповски узнал о смерти Степанова утром и сразу же приехал в театр.
"Это не только наше горе и утрата. Как бы пафосно не звучало, но смерть Юры – это большая потеря для всего русского драматического искусства", - сказал он.
Поповски назвал Степанова одним из "столпов "и "корней" театра Фоменко. В гибель актера он не верит до сих пор. "Я с ним буквально позавчера разговаривал. Вместе строили планы на будущее. То, что случилось - ужасно", - отметил он.
Юрию Степанову было 43  года. Он погиб в автокатастрофе, не доехав до дома пару сотен метров: в машину на большой скорости врезалась Mazda. Прощание с актером состоится в "Мастерской Петра Фоменко" 6 марта.

Все видео РИА Новости на сайте www.visualrian.ru
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Зимняя олимпиада Ванкувер 2010":

Последние новости по теме "Кино":

Адвокат Таркана опроверг сообщения об употреблении певцом наркотиков
2010-03-04 23:51 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
АНКАРА, 3 мар - РИА Новости. Известный турецкий певец Таркан не является наркоманом и не употребляет кокаин, о чем после его задержания сообщили многочисленные СМИ, заявил его адвокат Юнус Эгеменоглу.
В четверг наркополиция задержала Таркана в Стамбуле. На его вилле, как сообщалось, было обнаружено 12,5 грамма гашиша. Вместе с певцом полиция взяла под стражу десять человек, среди которых известные в Турции люди.
По информации турецких СМИ, на допросе в полиции Таркан сознался, что начал употреблять наркотики шесть лет назад и хочет пройти курс антинаркотического лечения.
В понедельник турецкую поп-звезду освободили из-под стражи после допроса в прокуратуре стамбульского района Бешикташ.
"В доме Таркана не было обнаружено никакого кокаина. Он, как утверждается, не является зависимым от кокаина и каких-либо других наркотиков", - сказал музыкант в среду в интервью телеканалу NTV.
Адвокат Таркана не уточнил, за что именно был задержан его подопечный, призвав дождаться окончания расследования и оглашения его официальных результатов.
По словам адвоката турецкого певца, Таркан в ближайшее время намерен продолжить запись нового альбома в одной из стамбульских студий звукозаписи и выпустить его в мае.
Таркан (настоящее имя Таркан Теветоглу) - лауреат многочисленных турецких и международных премий. С конца 1990-х годов его песни стали популярными во всем мире. Таркан широко известен в России, где часто дает концерты.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Телевидение":

Последние новости по теме "Концерты":

Выставка факсимиле из коллекции Нади Леже открылась во Владивостоке
2010-03-05 00:18 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
ВЛАДИВОСТОК, 4 мар - РИА Новости. Выставка "Шедевры мирового искусства. Французская живопись XVIII-XX веков" из коллекции Нади Леже, жены известного французского художника Фернана Леже, открылась в четверг во Владивостоке, сообщил РИА Новости представитель пресс-службы администрации Приморского края.
"В экспозиции представлены более 40 репродукций картин знаменитых мастеров французской живописи XVIII-XX веков: Модильяни, Ренуара, Сезанна, Гогена, Ван Гога и других. Изготовленные типографским способом репродукции максимально приближены к подлинникам. Это позволяет максимально точно передать цвет и фактуру авторского произведения", - уточнил собеседник агентства.
По его словам, выставка знакомит зрителя с основными направлениями развития изобразительного искусства Франции от классицизма до постимпрессионизма.
"Факсимильная коллекция была собрана Надей Леже (урожденной Ходасевич), которая впервые переступила порог мастерской известного французского художника Фернана Леже в 1925 году. Вначале ученица, а затем жена художника, она стала его верной сподвижницей. После смерти мужа Надя подарила уникальную коллекцию министерству культуры СССР. Часть коллекции - 123 факсимиле в 1981 году были переданы Приморской картинной галерее", - рассказал представитель пресс-службы.
Он отметил, что благодаря этой коллекции живописные шедевры, хранящиеся в лучших музеях мира, - Лувре, Дрезденской картинной галерее, Прадо, Метрополитене, Вашингтонской национальной галерее, Эрмитаже - стали доступными зрителю в разных уголках нашей страны.
"Выставка будет идти ровно месяц, до 4 апреля 2010 года", - сообщил собеседник агентства.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Приморский край":

Последние новости по теме "Франция":

Номинанта на премию "Оскар" лишили входного билета на церемонию
2010-03-05 00:45 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
НЬЮ-ЙОРК, 3 мар - РИА Новости, Лариса Саенко. Один из создателей ленты "Повелитель бури", претендующий на приз Американской киноакадемией в номинации "Лучший фильм", продюсер Николас Картье лишен права участвовать в торжественной церемонии вручения "Оскара" 7 марта, однако не вычеркнут из списка кандидатов, сообщила газета "Лос-Анджелес Таймс".
Такое наказание последовало за нарушение правил академии, запрещающих агитацию против конкурентов.
Продюсер фильма в феврале разослал по электронной почте письма коллегам, среди которых оказались и члены киноакадемии, с призывом голосовать за "Повелителя бури", "а не за фильм, съемки которого обошлись в 500 миллионов долларов".
Письмо было расценено как намек на главного конкурента "Повелителя бури", снятого Кэтри Бигелоу, - высокобюджетную и рекордно кассовую картину Джеймса Кэмерона "Аватар".
В случае если триллер об иракской войне завоюет главный приз киноакадемии, Картье получит свою статуэтку днем позже. Ему также запрещено появляться на церемонии даже в качестве приглашенной персоны.
Ранее Картье принес свои извинения, сославшись на неопытность и наивность, связанную с тем, что впервые номинирован на "Оскар".
"Повелитель бури" выдвинут на премию "Оскар" в девяти номинациях, в том числе в самой престижной - "Лучший фильм", победитель который определяется путем голосования всех членов Американской академии киноискусства.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Последние новости по теме "Ирак":

Соотносимая жестокость // Эволюция китайского военного кино
2010-03-05 01:12 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
о восточноазиатском контексте — Михаил Трофименков
Зрители, скорее всего, поймут "Город жизни и смерти" Лу Чуаня как "фильм ужасов о войне" — с акцентом не на войну, а на ужасы. Восточноазиатское кино ассоциируется с жестокостью — жанровой у Такаси Миике, авторской у Ким Ки Дука,— квайданами, гангстерским барокко. Иногда это дешевая жестокость. Как правило, жестокость культурная: болевой порог восприятия в Восточной Азии ниже, чем в Европе. Это не дефект, а данность. Можно сказать по-другому. В Восточной Азии, в отличие от Европы, физическое насилие неотделимо от экзистенциальной жестокости человеческих отношений, потому шокирует.
Но "Город" — из другой оперы. Он органично вписан в восточноазиатскую традицию кино о войне на Тихом океане и не понятен вне контекста китайской истории.
В контексте истории кошмар Нанкина-1937, реконструированный в "Городе",— это еще цветочки. Убийство японскими солдатами 300 тысяч жителей, офицерские пари — кто быстрее обезглавит 100 или 150 человек, тысячи женщин, замученных после массовых изнасилований,— об этом мир узнал сразу. Убийцы снимали свои подвиги, а негативы отсылали на проявку в Шанхай. Они попали в руки журналиста Родса Фармера — статья в Look ужаснула мир.
Но это была капля в море китайской крови: пожалуй, ни один народ в ХХ веке не переживал того, что пережил Китай. В 1911-27 годах его терзали провинциальные "военные клики", в 1924 году в игру вступил блок коммунистов и Гоминьдана. Число жертв неизвестно, но вызванный войной голод (1920-21) убил 4-6 миллионов. Один лишь Фэн Юйсян, "христианский генерал", за одну военную кампанию вырезал в Сычуани 100 тысяч мусульман: британский дипломат видел "витрины мясных лавок, полные вырванных из мертвецов сердец, легких и печени".
Рознь коммунистов и Гоминьдана (1927-37, 1946-49) унесла 10 миллионов жизней. Война с Японией (1937-45) — 21 миллион. Вот самое щадящее свидетельство о китайской повседневности 1930-х годов. В боях за Шанхай (1937) китайским летчикам, неудачно атаковавшим японские крейсера, пришлось сбросить бомбы на город. Одна из них прошила насквозь отель. "Когда в застрявший между этажами лифт забрался некий юноша и сумел открыть дверь, вниз хлынул поток крови. Подоспевшим добровольным помощникам молодой человек протянул пробковый шлем с мужской головой внутри".
Сколько там всего сгинуло? Миллионов сорок — не меньше. Не мудрено, что Китай благодарно принял Мао Цзэдуна, объединившего страну и остановившего 40-летнюю бойню. Любая диктатура казалась лучше, чем этот вечный кошмар.
Китайское кино до "Города" в основном хранило целомудрие, не слишком шокируя зрителей. В "Красном гаоляне" (1987) Чжана Имоу, манифесте нового кино КНР, изощренная работа с цветом и рапид превращали финальную гибель героев почти в балет. Болевой порог повысили "Дьяволы у порога" (2000) Цзян Вэня, история пленных — офицера-японца и переводчика-коллаборациониста,— оставленных партизанами в доме крестьянина, да и забытых там. Но для фильма Цзяна критика подобрала ярлык "черной трагикомедии". Черный юмор действительно способен отстранить невыносимое. Дорогого стоило хотя бы явление старого палача, столь опытного, что его жертва чувствовала лишь дуновение воздуха. А голова, слетев с плеч, шесть раз переворачивалась, три раза моргала, а затем широко улыбалась в знак признательности за легкую и красивую смерть.
"Город" отказывается и от эстетизации, и от черного юмора, вряд ли возможных, когда фильм повествует о событиях, весь ужас которых передать все равно нельзя. Не достигая, однако, жестокости военных фильмов гонконгского режиссера Му Тун Фея. Его шокирующему фильму о той же нанкинской бойне "Черное солнце" (1994) предшествовал "Человек за солнцем" (1988) — невыносимый рассказ о медицинских и бактериологических экспериментах, которые ставили на пленных и мирном населении военврачи из спецотряда N731.
Впрочем, у Лу Чуаня — хорошие учителя, в свое время первыми сумевшие рассказать в своих фильмах о неописуемых событиях, творившихся на японо-китайском фронте и тихоокеанском театре Второй мировой войны. Эти учителя — "враги", японские режиссеры, задавшие интонацию регионального военного фильма. Гуманисты в том, что касается жизненной позиции, иногда подкрепленной собственным военным опытом, и, на европейский взгляд, "садисты" в том, что касается экранного натурализма.
Фильмы об атомных бомбардировках и их последствиях — а таких в Японии снято немало — можно оставить за скобками. В трагедии Хиросимы и Нагасаки, в общем, и убийц-то нет, во всяком случае, убийц, видящих жертву в лицо. Есть только жертвы. Другое дело — военно-полевые фильмы.
«Дьяволы у порога», режиссер Цзян Вэнь, 2000 год
С психологической точки зрения естественно, что японские режиссеры вели речь не о жертвах японского экспансионизма, а о японцах, павших жертвами японского фанатизма. Потери Японии тоже были огромны. Но вопрос "кто виноват?" отступает на второй план перед изобретенной японскими режиссерами эстетической безжалостностью.
Первым "фильмом военных ужасов", очевидно, можно считать "Последних женщин" (в советском прокате — "Трагедия острова Сайпан") Киеси Кусуды (1954). Сначала это хроника распада крестьянской семьи, насильственно эвакуируемой армией вглубь Сайпана, на который высадился американский десант. Муж бросает жену, изнасилованную японским же сержантом; жениха-очкарика их дочери убивает свой же солдат. Когда становится очевидно, что битва за остров проиграна, командование приказывает всем мужчинам идти в бой, а всем женщинам покончить с собой, бросившись в море с мыса Муапи. Молчаливая вереница покорных самоубийц — один из самых сильных эпизодов во всем мировом кино об ужасах войны.
Масаки Кобаяси в эпосе "Условия человеческого существования" (1959-61) сделал героя-интеллигента жертвой всех режимов сразу. Свои японцы пытали его, сочтя коммунистом, за жалость к военнопленным. В советском же плену он едва не погибал, обвиненный в антикоммунизме. Впрочем, побег все равно не спасал его от гибели.
Кон Итикава начинал как комедиограф, но прославился фильмами о гибели японской армии. В "Бирманской арфе" (1956), награжденной в Венеции, герой — уже после официальной капитуляции Японии — остается в Бирме, чтобы похоронить как должно павших соотечественников. Но сталкивается с группами фанатиков, продолжающих войну, отказывающихся поверить в капитуляцию непобедимой империи. Это не гипербола, не метафора: отдельных таких стойких солдатиков вылавливали в джунглях Малайзии и Филиппин до 1970-х годов, если не дольше.
В "Полевых огнях" (1959) Итикава стал увереннее и безжалостнее. На сей раз речь шла об агонии японских соединений на Филиппинах. Солдат-туберкулезник Тамура добредал до госпиталя, но обстрел сравнивал его с землей. Доползал до церкви, но вход в нее оказывался перегорожен грудами мертвых тел. Искал хоть кого-нибудь, с кем был бы шанс выбраться из ада, но сам же расстреливал девушку, приплывшую в покинутую деревню. Умирая от голода, радовался встрече со знакомыми солдатами, угостившими его мясом обезьяны. Но понимал, что это за мясо, увидев лежащие вокруг обезображенные трупы и безумца, пьющего кровь однополчанина.
Уже в "Условиях человеческого существования" появилась сцена сексуальной оргии, которой предаются солдаты и крестьянки на безвластной, ничейной земле. Окончательный переход военного натурализма в область своего рода военного hardcore зафиксировал "Красный ангел" (1966) Ясудзо Масумары. В одном госпитале на японо-китайском фронте медсестру Сакуру насиловали сумасшедшие. В другом — она ассистировала хирургу, как на конвейере ампутирующему руки и ноги, и становилась из жалости наложницей калек. В третьем — заболевали холерой обслуживающие солдат проститутки, и медсестрам приходилось заменить их накануне решающего сражения, в котором не уцелеет никто, кроме Сакуры.
«Полевые огни», режиссер Кон Итикава, 1959 год
"Красный ангел" навевает ассоциации скорее с романами маркиза де Сада о злоключениях невинных девиц, чем с военным кино в общепринятом понимании. Можно объяснить это пресловутой восточноазиатской жестокостью. Можно увидеть признак коммерциализации военного жанра, хотя это, скорее, относится к разудалому Гонконгу. Но, скорее всего, это европейцы в силу своего воспитания не позволяют себе мысль о том, что именно де Сад — не Лев Толстой, не Эрнст Хемингуэй, не Норман Мейлер — дал идеальную матрицу описания войны, вне зависимости от того, какие лозунги вдохновляли солдат, кто защищался, а кто нападал.
Становясь все более откровенным в показе ужасов войны, китайское кино, то стесненное ранее соцреалистическим морализмом, то вообще поставленное с ног на голову "культурной революцией", позволяет проверить, как пойдет эволюция национального военного фильма, почти с лабораторной чистотой. Проблема в одном: китайские режиссеры настолько привыкли к успехам на европейских фестивалях, что корректируют собственный взгляд на войну взглядом Запада.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Последние новости по теме "Секс":

Языковой дебют // Борис Барабанов о "Так легко" группы "Севара & Эльф"
2010-03-05 05:43 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
До 2009 года поклонникам world music оставалось только сожалеть, что Севара Назархан поет по-узбекски и материал, который она выпускает на студии Питера Гэбриела Real World, не доступен широкому слушателю из-за языкового барьера. А кто-то, возможно, напротив, радовался тому, что этот бесценный голос остался в своей нише и не тронут попсой. Максимум, где его мог обнаружить далекий от дел world music слушатель, это на альбоме "Аквариума" "Сестра Хаос". В таких случаях пишут: "На Западе ее знают гораздо лучше". Хочется верить, что премия BBC Radio 3 в области world music, присужденная Севаре Назархан в 2005 году, свидетельствует как раз об этом. Но, видимо, мало найдется музыкантов в бывших советских республиках, которые не смотрели бы с завистью на российский рынок, пусть даже им формально сопутствуют успехи в иных краях. Примеров тому множество, от молдаван Zdob Si Zdub до латышей Brainstorm, не говоря уже об украинских и грузинских товарищах. В 2009 году Севара Назархан выложила в интернет клип на песню "А он не пришел", написанную для нее Сергеем Михалком из группы "Ляпис Трубецкой", и стало ясно, что "любимица Питера Гэбриела" наконец-то решила штурмовать российскую поп-сцену. Ее первый русскоязычный альбом выходит на следующей неделе.
"А он не пришел" — песня обезоруживающая. Если по основному месту работы Михалок сейчас пашет ниву плакатного антиглобализма, то его талант лирика фонтанирует на альбоме Севары. При этом совершенно дворовые по природе текст и мелодия фантастически точно аранжированы продюсером с Real World Records Бруно Эллингемом (Goldfrapp, Nine Inch Nails, Doves) и петербуржцем Виктором Сологубом ("Странные игры", "Deadушки"), которые работали над предыдущим "английским" альбомом Севары "Sen" (2007). Песня и клип "А он не пришел" — не просто хит, это несбыточная мечта о русской поп-музыке, в которой есть и национальные черты, и западное качество, которую не стыдно ни слушать в плейере, ни петь в караоке.
Список прочих участников записи дебюта русскоязычного проекта Севары "Севара и Эльф" также впечатляет. Здесь Николай Девлет-Кильдеев из "Морального кодекса" и звукорежиссер Tequilajazzz Андрей Алякринский. Вадим Степанцов из "Бахыт-компота" неожиданно солидно, без привычного болотистого хрипа спел собственные строчки в дуэте с Севарой "Мы приходим". Он написал еще два текста — "Гори" и "Полюби меня", столько же сочинил поп-профессор Карен Кавалерян. В треке "Доброй ночи", искристом фолк-роковом номере в духе ранней Валерии или Натальи Платицыной, использованы строфы стихотворения Иосифа Бродского "Прощайте, мадемуазель Вероника". Борис Гребенщиков специально для альбома узбекской певицы сочинил песню "Новый шелковый путь". Она закрывает альбом.
Севара Назархан записывала свой альбом в Лондоне, Ташкенте, Нью-Йорке и Москве, но в основном на студии Питера Гэбриела в Уилтшире, а сводила в Бристоле. В отличие от российских музыкантов, которые, найдя деньги на запись где-нибудь на Abbey Road, забывают найти достойные этих стен песни, Севара выбрала материал уникального качества и записала его самым ответственным образом. И здесь важно еще раз подчеркнуть: несмотря на английское качество альбома "Так легко", его совершенно неправильно было бы проводить по ведомству "модной музыки" или, не дай бог, "инди". Это русский поп-диск давно не слыханного здесь качества. Осталось теперь, чтобы местные поп-министры не убоялись экзотического имени и чужеродного бэкграунда и дали делу ход.
Mahala Rai Banda "Ghetto Blasters" (Asphalt Tango)
Бухарестский цыганский ансамбль Mahala Rai Banda создал цыган Аурел Ионица из деревни Клеяни, где его соседями были знаменитые Taraf De Haidouks. Его соотечественники отвечают за вокал и аккордеон, а духовую секцию он вывез из населенного пункта Зече Пражини, прославленного оркестром Fanfare Ciocarlia. Mahala Rai Banda лучше всего известны благодаря песне "Mahalageasca" с первого альбома. Самый известный ремикс на нее принадлежит перу диджея Шантеля, немецкого популяризатора балканской музыки. Она также звучит в фильмах "Борат" и "Гитлер капут!". Диск "Ghetto Blasters" специализирующийся на world music журнал Songline характеризует как лучший цыганский альбом для вечеринок 2009 года. Диск начинается довольно стандартной песней Fanfare Ciocarlia "Tu Romine", но в дальнейшем Mahala Rai Banda сближаются с клубным звуком, известным как Balkan Beats. Здесь есть даб в духе Шантеля, украинский гопак, ресторанный китч с оглядкой на OMFO, арабские дарбуки, типичные песенные схемы Горана Бреговича, напор ска — все, что не без основания считают универсальным музыкальным кодом Восточной Европы и Средиземноморья.
Forro In The Dark "Light A Candle" (Nat Geo Music)
Forro In The Dark начинались, как локальный феномен Ист-Виллиджа. Манхэттенские музыканты бразильского происхождения играли джем-сейшены в клубе Nublu, принадлежащем помешанному на Бразилии турку Ильхану Эрсагину. Эрсагин стал выпускать записи Forro In The Dark на своем лейбле, и вскоре в числе коллабораторов группы уже значились Дэвид Бирн, Бебель Жильберту и Михо Хатори из Cibo Matto, а лидера Forro In The Dark Мауро Рефоско пригласил на должность перкуссиониста в свой новый проект Том Йорк. Форро — это традиционный танцевальный стиль, изначально предполагавший аккомпанемент аккордеона, ручного барабана забумба и металлического треугольника. Forro In The Dark, естественно, урбанизировали саунд, но в разумных рамках. Например, главный инструмент на их втором студийном альбоме "Light A Candle" — это флейта. В целом "Light A Candle" — уверенный поп, в котором можно найти ссылки на всех главных исполнителей, выросших из world music: и на Vampire Weekend, и на Ману Чао, и чуть ли не на Хуанеса. В общем, как поет Мауро Рефоско, "если тебе не нравится Боб Марли, держись от меня подальше".
Havana Cultura: Gilles Peterson Presents — New Cuba Sound (Brownswood Recordings)
Джайлс Питерсон — один из самых авторитетных диджеев и радиоведущих Британии, на родине его называют "отцом эйсид-джаза" и "всадником цайтгайста". Его новый двойной CD сделан по заказу производителей рома Havana Club, а сопродюсером стал молодой кубинский гений фортепиано Роберто Фонсека. Джайлс Питерсон записывал свой альбом в той же студии, где работали знаменитые Buena Vista Social Club, однако среди его компаньонов было много музыкантов гораздо менее известных за пределами острова. Господин Питерсон стремился продемонстрировать не только традицию, но и кубинский хип-хоп, кубинский R`n`B, кубинский реггетон. На первом диске — композиции, записанные специально для проекта Джайлса Питерсона. Второй CD больше похож на диджейский микс из выпущенных ранее записей, включая посвящение великому Бенни Море. По большому счету альбом Джайлса Питерсона и Роберто Фонсеки вряд ли сообщает что-либо принципиально новое о кубинском звуке. Но и простой микс из лучшей кубинской музыки, собранный одним из лучших диджеев мира, тоже дорогого стоит.
Zeep "People And Things" (Crammed Discs)
Основным маркером для идентификации проекта Zeep служит имя его вокалистки. В 1997 году был такой бронебойный хит "Mr. Gorgeous (And Miss Curvaceous)" с навязчивым припевом и семплом из "Smells Like Teen Spirit". Песню записала английская группа Smoke City, а в ней, не слишком надрываясь, пела Нина Миранда. Группа распалась в 2002 году, а певица вышла замуж за участника Smoke City Криса Франка и стала записывать музыку под именем Zeep. Обозреватели не забывают напомнить о бразильских корнях Нины Миранды и честно ищут в каждой ее новой работе босанову. Однако записываясь как Zeep, госпожа Миранда использует не столько формальные черты бразильской музыки, сколько узнаваемое расслабленное настроение, благодаря которому альбомы Smoke City в магазинах всегда ставили на полку lounge или easy listening. "People And Things" — идеально отформатированный поп-альбом, чем-то напоминающий Smoke City, чем-то — барселонцев Giulia Y Los Tellarini, чем-то — сольные работы Нины Перссон из The Cardigans. На месте аккордеон, ретрофутуризм, ломаный ритм, и Бразилия тоже на месте — в песне "Ghost Town (Isso Nao Da)".
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Бразилия":

Последние новости по теме "Грузия":

Авангард обреченный // О судьбе русской утопии ХХ века
2010-03-05 06:10 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
размышляет Сергей Ходнев
Две выставки в "Гараже" выглядят скорее двумя разделами одной экспозиции: в случае "Русских утопий" речь идет об авангардном искусстве и социалистической утопии вообще, в "Футурологии" исследуется влияние Казимира Малевича на искусство последовавших поколений, то есть вопрос ставится более конкретно, но ясно, что в любом случае в фокусе оказывается феномен русского авангарда. Причем вместе с тем утопическим началом, которое в нем было. Это уточнение не то чтобы делает тему менее неисчерпаемой, но все же оно важно: одно дело просто показывать работы Малевича и под Малевича и другое — показывать за всем этим довольно четкое идеологическое и мировоззренческое "потому что", напоминать, что наш авангард обернулся не просто художественным, а социальным проектом.
Десятилетие от окончания Гражданской войны и красного террора до года великого перелома все представляют себе по-разному: для одних это прежде всего "философский пароход" и прочие меры по беспощадному изничтожению "России, которую мы потеряли", для других — скоротечные радости НЭПа, вновь открывшего кафе-кондитерские, кабаре и театры оперетты. Третьи находятся под обаянием именно того факта, что художественный авангард в это время овладел всем: массами, восхищенным покровительством властей, промдизайном, преподавательскими кафедрами, литературным и книгоиздательским процессом и так далее. Даже если не идеализировать, что-то вроде симпатии к этому времени действительно можно почувствовать, хотя бы из-за безудержного порыва, который проглядывает во всем, что за это время было создано и написано серьезного. Когда публицист, политик или теоретик клянется: мы переустроим, мы переделаем, мы достигнем,— эта интонация в начале XXI века почти всегда воспринимается если не с настороженностью, то со скепсисом. В наших 1920-х годах есть именно упоение, почти экстаз не только от сознания того, что абсолютно все нужно переустраивать, но и от самого этого процесса. Библейские образы, за редчайшим исключением, тогда были, понятно, не в чести, но все же это первобытно-наивное настроение чем-то напоминает Адама, дающего имена всем животным на земле и тем, как объясняли толкователи, по своему вкусу выстраивающего понятийную структуру видимого мироздания.
На самом деле этот крохотный фрагмент Книги Бытия еще в эпоху Возрождения очень нравился мыслителям, рассуждавшим о достоинстве человека и его истинном предназначении, начиная с Пико делла Мирандола, у которого Бог при этом говорит Адаму: "Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь". Граждане итальянских городов-республик и комиссары в пыльных шлемах — это, конечно, два на редкость плохо совмещающихся типа реальности, но что делать, если именно позднеренессансные философы-утописты вроде Томмазо Кампанеллы стали полноправными фигурами в новых святцах пролетарского государства. Только они, мол, просто выдумывали несуществующие острова всеобщего счастья и благоденствия, а мы должны это всеобщее счастье реализовать и обустроить. Быт, искусство, устройство городов, общественные и даже естественные науки — все следовало изобрести заново. Этот пафос теперь, 90 лет спустя, кажется по своему идеалистическому накалу каким-то угарным, но еще одна по-своему обаятельная его черта — то, что это переустройство мыслилось тотальным, но не тоталитарным в современном понимании: в это время если не все, то многое еще решали не начальственные директивы, а споры и дискуссии. В которых, безусловно, всплывало много всякой завиральной и вульгарной накипи вроде обобществления половых отношений, но все равно, если на это попробовать отстраненно посмотреть как на некий период истории идей, это какой-то невообразимый контраст по сравнению с тем окостеневшим догматизмом, который в советском мировоззрении воцарится уже совсем скоро.
Когда они говорят, что образцом для нового быта, психологии и эстетики должен стать станок, от этого вчуже становится не по себе, но потом вспоминаешь, что на самом деле станку к этому времени поклонялись уже не первое десятилетие и что в советской России индустриализации еще не случилось, так что в этом призыве больше романтики и эстетизма, чем антиутопической жути. И высокоградусность этого энтузиазма в общем-то можно понять, если вспомнить, что всего несколькими годами ранее нефигуративное искусство было так, вещью для узкого круга посвященных, и только единицы вроде Щукина ценили его всерьез, то теперь внезапно оказалось, по Маяковскому, что "улицы — наши кисти, площади — наши палитры".
Константин Юон. «Новая планета», 1921 год
Понятно, что уже в 1920-х растиражированные приемы того же супрематизма часто становились общим местом, например, в рекламных плакатах, которым из нынешних рекламщиков не подражал только ленивый. Понятно, что то же самое переустройство быта подчас оборачивалось вещами откровенно уродливыми — не в эстетическом смысле, а в смысле искусственности и надуманности представлений о потребностях "нового человека". Но ведь, с одной стороны, достигнуто хотя бы в интеллектуальном плане невероятно много, от градостроительных теорий Ладовского и Леонидова до формальной школы в литературоведении. А с другой — какая у всего этого, в сущности, необыкновенная и многообещающая генеалогия: передовые европейские "измы", помноженные на чисто русские, еще серебряновековые в основе своей искания вроде русского космизма Федорова и Циолковского.
И вот все это вроде бы такое витальное цветение каблук государственного сапога раздавил в два счета. Наше государство, оно, конечно, это умеет, но даже при таком умении финал авангардной утопии как проекта на удивление резок и необратим. Дома-коммуны и фабрики-кухни как атрибуты удобного быта — этим только детей смешить. Авангардная живопись, выражение чистого и бескорыстного служения форме, превращается еще в один предмет роскоши, а дизайнерские ухищрения Родченко и Маяковского — в материал для рекламных кричалок, повторяющих на все более и более пошлый лад неизбывное "нигде, кроме как в Моссельпроме". Есть в этом что-то такое же странное и диссонансное, как и в том, что от русского космизма нам досталась только "люстра Чижевского", которую пытаются впаривать в электричках и подземных переходах,— что-то отдающее грустной притчей. Художник, очертя голову бросающийся в строительство социальной утопии, рискует на этом строительстве сломать шею. Зато его наследники и душеприказчики благодаря аукционным домам действительно получают и лучезарное будущее, и возможность на досуге, ничем не тревожимом, строить самые утопические планы.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Рынок рекламы":

Последние новости по теме "Республика Коми":

Бесцельный прогресс // Григорий Ревзин о Дарвиновском музее
2010-03-05 06:37 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
В каждом деле есть эталон, Дарвиновский музей — это эталон музейного дела. Ничего более продвинутого, включая Третьяковскую галерею и ГМИИ имени Пушкина, в Москве не существует. Это высший уровень сегодняшнего европейского музея, что включает богатейшую коллекцию, безусловный научный уровень, развитые социальные технологии (работа с детьми, пенсионерами, инвалидами, студентами), постоянное обновление экспозиции, невероятную дизайнерскую изощренность, свободное использование мультимедийных средств, компьютерные технологии и т. д.— словом, если вы хотите узнать, как должен выглядеть современный музей, идите в Дарвиновский. Он настолько уверенно играет роль ведущей культурной институции, что это кажется само собой разумеющимся и даже не приходит в голову, до какой степени все происходящее нереально. Нет, ну сами подумайте: этот музей открылся в 1995 году, в самые неприятные для музеев годы, в период, когда идея происхождения человека от обезьяны не вызывала никакого сочувствия ни у населения, ни у власти. Музей принадлежит Москве, и именно в этот момент Юрий Михайлович вовсю строил храм Христа Спасителя, где принято придерживаться иной версии происхождения человека. Из времени безденежья и презрения к науке выросло такое чудо. Уму непостижимо.
Такое ощущение, что это случай какой-то отложенной пассионарности. Музей этот придумал в 1907 году Александр Котц, основавший кафедру дарвинизма при высших женских курсах. С тех пор дарвинизм насаждали, как картошку при Екатерине, на основе теории эволюции выстроили экспозиции десятки музеев зоологии, палеонтологии, минералогии и т. д., да что там, любую краеведческую экспозицию строили по принципу эволюции от бивня мамонта до первой ячейки РСДРП. Дарвинизм превратился в ряды пыльных чучел, посредством которых тоже пыльные лекторы доказывали, что Бога нет. Следы некоторой растерянности оттого, что это больше не надо делать, ощущаются в большинстве московских естественнонаучных музеев. А тут вдруг ощущение, что пафос 1907 года дожил до наших дней вовсе не растраченным, что Дарвин был только что, и прямо дух захватывает от того, как здорово он все это придумал.
А ведь и правда поразительно. Дарвин придумал, как может быть бесцельный прогресс. С тех пор как Аристотель придумал прогресс, где каждая вещь содержит в себе идею своего идеального состояния и стремится до нее дорасти, все остальные мыслители с разными вариациями разрабатывали ту же идею. Прогресс есть движение к цели (рай на земле, полное самопознание мирового духа, царство свободных трудящихся), а если ее нет, тогда нет и развития, есть только хаос случайных изменений, бессмысленная последовательность рождений и смертей. А у Дарвина нет ни одной обезьяны, которая хотела бы стать человеком, нет никакой цели. Самцы конкурируют за самок, самцы и самки вместе — за то, чтобы самим поесть, а пищей не стать и народить потомство. В результате возникают все более и более совершенные, сложные и изысканные формы жизни, все становятся умнее, красивее, опаснее и изощреннее — прогресс налицо. Вообще-то это поразительно красивая в своем минимализме теория.
Пожалуй, я понял значение дарвинизма в Лондоне, когда попал в Музей естественной истории. Дело в том, что этот музей сделан в виде гигантского готического собора. Вы входите в огромный портал, существенно более торжественный, чем вход в собор Святого Павла, и понимаете, что дарвинизм — это основа Лондона. Картина естественной истории, которую он придумал, это своего рода сумма эпохи капитализма, картина мира, полностью его объясняющая. В теологических суммах Средневековья есть некоторые объяснения того, зачем Бог сотворил животных, а тут ни у кого нет цели, никто никого не творит и ничего не хочет, королева царствует, но не правит, премьер правит, но не царствует, все конкурируют друг с другом и при этом жизнь становится все совершеннее. Ну кого-то съедают, но кто-то оказывается сытым, а в итоге все становится совершеннее и совершеннее. Бесцельный прогресс как идеология общества.
Тут есть одна проблема — чем любоваться? Там, в музее, есть зал эволюции человека, начинается с австралопитека, а кончается средним москвичом. Эта особь получена в результате изучения статистики: он блондин, среднего роста, с голубыми глазами, ему за пятьдесят, джинсы, рубашка, безрукавка, сидит на кухне, смотрит телевизор, усредненный обыватель Москвы. И вот смотришь на него и думаешь, что он, конечно, лучше австралопитека, но как-то не слишком. То есть относительно приматов прогресс налицо, а так — нет, ничего симпатичного.
Государственный Дарвиновский музей
Дарвин придумал свою теорию на примере галапагосских вьюрков. Я уже весь этот музей изучил, уж уходить собрался и только тут хватился — а вьюрки-то как же? Еле нашел — они маленькие и невзрачные, вроде воробьев, хотя клювы действительно разные — вследствие приспособляемости к разным галапагосским условиям. Потом, когда он вернулся из путешествия на корабле "Бигль", ставил опыты по искусственному отбору на голубях, и в музее даже есть фрагмент голубятни с натурально загаженной этими птицами черепичной крышей. Даже удивительно, что Дарвин был голубятником вроде сторожей с автостоянки. И что такая великая теория придумана на таком маленьком материале — воробьи да голуби. Нет, ими можно восхититься, но одно дело Божественный замысел, великая цель, а другое — эти глуповатые птицы.
Сейчас у нас такой период, что редко получается родить какое-нибудь позитивное высказывание, потому что трудно жить без цели в жизни. Но зато это открывает некоторые перспективы для любования самим процессом. И вот эту проблему музей и решает, я бы сказал, наилучшим образом. Все же традиционные советские музеи эволюции были про другое, они доказывали отсутствие Бога. А здесь просто восхищение жизнью как таковой. Что значит — восхищаться? А это и есть рассматривать ее через самые модные технологии, все время находить что-то новое, использовать кино, компьютеры, и пусть чучела птиц поют, лягушек — квакают, жуков — жужжат, динозавры в витринах движутся, пусть будет аттракцион, праздник жизни. Современный, высокотехнологичный, процветающий разнообразием мир. Все друг с другом конкурируют, у кого-то рога длиннее, у кого-то морда осмысленнее, а кто-то вообще самый большой в мире таракан. Цели тут нет. Просто жизнь.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Компьютеры":

Последние новости по теме "Кино":

Другая Россия // Валентин Янин — лауреат Солженицынской премии
2010-03-05 07:04 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Академику Валентину Лаврентьевичу Янину, археологу, заново открывшему историю и культуру древнего Новгорода, присуждена премия Александра Солженицына. Комментирует ГРИГОРИЙ РЕВЗИН.
Премия Александра Солженицына отличается точностью в выборе лауреатов. Все это люди значительные, вполне известные, но, что называется, "со своей правдой", не вполне принятой современниками в силу сложности сказанного. Андрей Анатольевич Зализняк, соавтор Валентина Янина по исследованию новгородских берестяных грамот, в изумительной по лингвистической тонкости работе доказал подлинность "Слова о полку Игореве", но люди и так считали "Слово" подлинным, а тонкость оценить не смогли. Владимир Николаевич Топоров создал фантастическую картину мифологии, культуры, языка и истории балто-славянского ареала, целой цивилизации, находившейся у нас под носом, но мы ее по большому счету так и не заметили даже после его трудов. Виктор Астафьев, писатель-фронтовик, проклявший Сталина, нес в себе несколько невероятную, измученную версию русского гуманизма, и ее в какой-то момент чуть не в школах учили, но так и не выучили, уж очень это не совпадает ни с советской, ни с диссидентской версией советской истории. Александр Солженицын основал фонд, который дает премию, в 1974 году, сразу после изгнания из России, и в премии как-то ощущается настроение его вермонтского сидения, когда уважение к нему бесконечно, а внимание к слову минимально, он равно чужой и СССР, и Америке, и в общем-то никому не нужен, хотя как такое может быть ненужным, не вполне постижно уму.
Валентин Янин — очень серьезный ученый. Он соединил вместе археологию, историю, микротопографию, антропологию, лингвистику, нумизматику, его мысль иногда очень изощренна и несколько занудна (как в исследовании денежно-весовых систем Древней Руси), иногда вполне детективна (как в исследовании новгородских печатей), иногда несколько гипотетична (как в вычислении через грамоты имени художника, расписывавшего храм Спаса на Нередице) и довольно редко синтетична. Он создатель комплексного исторического анализа, но не синтеза; обобщающего труда, рассказывающего нам все и вся, у него нет. И все же в его редкой по масштабу работе по исследованию Новгорода прочитывается некоторый образ, ориентир, который его вел с 1947 года, когда он первокурсником впервые приехал в Новгород на раскопки к своему учителю Артемию Владимировичу Арцыховскому.
Этот образ отчасти проявляется в его кратком предисловии к книге "Новгородские посадники". Здесь вдруг, перед конкретным историческим анализом, появляется некий образ Новгорода, который трудно назвать иначе чем шестидесятническим. Образ некоей "другой России", республики, без московского деспотизма, с иным устройством администрации, войска, отношениями с князем, с церковью, государства, из которого явно не может вырасти ни опричнины, ни крепостного права, волошинских "жутких Гатчин, страшных Петербургов, замыслов неистовых хирургов и размаха заплечных мастеров". И сколько он ни исследовал это государство, сколько ни показывал его конкретных проявлений, все равно как-то у него получалось, что виноваты не эти бояре и посадники, которые в итоге ничего из себя не вырастили и сгинули под монгольской Москвой, а все ж таки эта Москва, которая "другую Россию" задушила и уничтожила.
Другое дело, что со временем в исследованиях эта "другая Россия" приобретала какие-то не вполне симпатичные черты. Когда в Новгороде стали массово открывать берестяные грамоты, то Валентин Лаврентьевич сначала с большим энтузиазмом рассказывал о том, что теперь нам удалось опровергнуть мысль о массовой неграмотности древних русских людей — эти письма писали друг другу простые люди: Онцифор, Амбросий, Юрий, Степан, Миха, Сидор, женщины, дети. Потом как-то ситуация стала меняться. Путем виртуозной, иного слова не подберу, работы с летописями, печатями, сопоставляя топографию, места находок и грамоты между собой, Янин стал постепенно раскрывать, что все эти Онцифоры и Юрии и были боярами, посадниками, сборщиками дани и т. д., что это и была элита новгородского общества. Элита-то была, но мысли у них оставались такими, как написано, какие сначала навели на мысль, что это были совсем простые люди, живущие туповатой хозяйственной жизнью, сугубо конкретной. Подай, принеси, поезжай, сделай. Республика, да, но не Цицерон с Цезарем, а Миха со Степаном. Янин выстроил из них историю, более или менее понятно, чем они жили, как, но особого величия из этого не образовалось. Пожалуй, лишь очарование древности.
Да и то еще у них было государство. В общем-то это нельзя назвать республикой, это скорее олигархия диковатых бояр, которые, оговорив свои привилегии, позвали себе князя, и он хоть и бывал крутехонек, да полномочиями слаб — и отсюда содержание политической жизни. Немного напоминает ельцинскую демократию эта "другая Россия" — помутузили друг друга олигархи, да сгинули, и ничем дело не кончилось. Остался романтический флер и беспорядочные хозяйственные документы. Трудно ей восхититься.
Ну вот, Янину 81 год, он довольно едкий, отнюдь не лишенный циничной иронии человек, но, кажется, любовь к тому Новгороду он хранит, хотя лучше других знает, чего любит. И в принципе, я думаю, Александру Солженицыну был бы симпатичен этот образ другой России, выросшей из Новгорода — прямой такой, простоватой элиты, живущей не по лжи хозяйственными заботами. Нечего мыслью летать, когда овсы преют. Элиты, выражающейся языком берестяных грамот. Александр Исаевич придумал свой язык, свой словарь, несколько диковатый на фоне сегодняшнего русского языка, но можно предположить, что, если бы развитие России пошло не по московскому, а по новгородскому пути, этот язык стал бы повседневным.
Оригинальная статья

Растерянное поколение // "Одноклассники" Сергея Соловьева
2010-03-05 07:32 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Борис Барабанов
Примерно раз в десятилетку Сергей Александрович Соловьев омолаживает любимый сюжет о тяготах томительного взросления. В прошлый раз это было в 2000 году, когда режиссер снял "Нежный возраст", фильм о поколении 1990-х по сценарию собственного сына. В фильме "Одноклассники" он смотрит на поколение выпускников конца 2000-х.
Новая Москва, новые машины, новые песни. Поколение родителей представлено отцом-олигархом (Андрей Руденский) свежего извода — плоть от плоти вертикали власти. Его смирную (до поры) супругу сыграла Алена Бондарчук, это ее последняя роль. Дети не слушают Цоя, а слушают Женю Отрадную, которую им доставляют прямо на выпускной вечер. Дети — это Федор (Константин Крюков, сын Алены Бондарчук), Степан (Аристарх Венес) и безымянная главная героиня. Ее играет Соня Карпунина — юная сценаристка и актуальная муза господина Соловьева. Федор — мальчик-мажор нового образца, не представляющий, что сценарий жизни может быть каким-либо иным, кроме того, что сочинил уверенный в себе папа. Степан — записной школьный клоун. Федора и безымянную Ее награждают на выпускном призом "Лучшая пара" — ангелочком, отлитым по папиному заказу из чистого золота. Рассвет дети встречают на борту зафрахтованного папой теплохода. Степан демонстрирует верх вольнодумия, предлагая героям сперва выбросить за борт неудобную праздничную обувь, а затем и ангелочка. Правда, потом он же статуэтку и достанет из воды, чтобы через минуту предложить друзьям косяк. На самом деле эту новую жизнь, в отличие от той, где кричали "Перемен!", изменить никак невозможно, можно либо плыть по течению, либо сбежать. Это ясно уже из первой главы истории, но впереди еще две.
Спустя три года после выпуска Федор и Она все еще вместе и все еще не женаты. Федор демонстрирует характер, Федору не нравится, что Она занимается на курсах драмы и комедии вместо того, чтобы вести нормальную капиталистическую жизнь, повестка которой состоит из одной фразы: "Куплю тебе маленький бизнес". Она неудачно режет вены, а потом от нечего делать сбегает со Степаном в Санкт-Петербург. В ее наушниках играет не Женя Отрадная, но и не Цой, а нечто неопределенно-постмодернистское (на самом деле — песня "Штирлиц" группы "Иван-Кайф"). В Питере героиня уже почти решается отдаться одному школьному другу, чтобы досадить другому, но тут неожиданно на их пути встречается природное явление под названием Михаил Олегович Ефремов, провоцирующее когнитивный диссонанс.
Если говорить о том, что же по-настоящему ново в фильме "Одноклассники", это вот как раз и есть герой господина Ефремова. В конце концов, и Степан — это в какой-то степени Бананан из "Ассы", и папа-капиталист с сыном-мажором — это раздвоенный Крымов-Говорухин, и Питер — Ялта, и Она — Ася из "Спасателя", то есть Татьяна Друбич как константа всего "юношеского" кинематографа Сергея Соловьева. В конце концов, нам давно знакомы эти силуэты на фоне стен правильной расцветки, эти взгляды героев друг мимо друга, эти их разговоры в пустоту. И без неудачного секса в гостиничном номере в "Одноклассниках" не обошлось, и без крови в ванной комнате, и без Сталина, и даже Цой в конце фильма все-таки поет. И Федор в конце выглядит этаким Абдуловым из "Черной розы..." — подлецом, но влюбленным подлецом. Но вот Михаил Олегович Ефремов только на первый взгляд вышел на замену традиционного Александра Баширова. На самом деле герой Ефремова вторгается в кокон мечтательного соловьевского кино из материального мира, чтобы не оставить камня на камне от веры режиссера в то, что аура "Ста дней после детства" или "Ассы" может безболезненно сосуществовать с любым новым поколением. С первых реплик ("Тут за углом могила Цоя. Поклонники тайно перенесли прах") Ефремов разносит мир Соловьева в щепки, видимо, на радость самому режиссеру.
Во второй раз актер МХАТа обнаруживается на Гоа, куда Степан по заданию Федора приезжает искать уже окончательно сбежавшую из Москвы Ее. Режиссер с любопытством неофита рассматривает местных укуренных дауншифтеров, бубнящих что-то про "православие-самодержавие-народность", и с наслаждением подкидывает им постоянную величину сегодняшней российской жизни — Михаила Ефремова. В "Одноклассниках" Михаил Олегович и есть воплощенная национальная идея, поиском которой Сергей Соловьев занимается давно и если не столь явно, как поиском кода юности, то точно не менее усердно. В заключительном акте соловьевской драмы к русскому актеру присоединяется Даниэль Ольбрыхский, играющий застрявшего в Гоа польского аристократа. В принципе, если бы весь фильм состоял из одной лишь сцены, в которой пан Ольбрыхский боксирует с негром, а господин Ефремов исполняет обязанности рефери, на него уже стоило бы пойти. А сцена, где кумир советских девушек объясняет Степану принцип действия лизергиновой кислоты, сравнима по силе только с монологом "Майора"-Баширова из "Ассы".
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Последние новости по теме "Бокс":

Лучше, больше, там же // Ярмарка TEFAF в Маастрихте
2010-03-05 07:59 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Татьяна Маркина
Одна из самых (а может быть, и самая) солидных и уважаемых ярмарок антиквариата в мире TEFAF в голландском Маастрихте в этом году пройдет в 23-й раз. Ее нынешний девиз: "Больше и лучше, чем когда-либо". Европейские организаторы, естественно, не почувствовали угрозы от соединения в одном слогане слов "больше" и "лучше", которая так хорошо слышна русскому уху. Впрочем, русские антиквары в ярмарке не участвуют, а русских покупателей можно перечесть по пальцам одной руки, так что наш опыт можно игнорировать.
В течение предкризисного десятилетия, ставшего временем расцвета арт-рынка и TEFAF, организаторы (а это сами антиквары) придерживались исключительно консервативных принципов: не пускать на ярмарку современное искусство, а также непроверенных новичков-участников. Количество галерей ограничивалось двумя сотнями, приоритет отдавался живописи старых мастеров или в крайнем случае импрессионистов, обилие старинного серебра, бронзы, манускриптов и вообще редкостей кабинетного формата составляло одну из особенностей ярмарки, и никаким современным дизайном на стендах и не пахло.
Но новые веяния на арт-рынке не обошли и консервативный Маастрихт, который постепенно начал меняться, сохранив свое фирменное строгое отношение к качеству и подлинности экспонатов. В этом году, по-видимому, будет сделан самый решительный шаг в сторону обновления ярмарки. В ней участвуют 263 галереи, из которых 22 — впервые. Современное искусство прочно отвоевало себе место. Раздел дизайна, который в прошлом году был организован в том же выставочном комплексе MECC, но на другом этаже, спустится в основную экспозицию, а его место займет пробный раздел "TEFAF на бумаге" c искусством графики.
Главные работы ярмарки уже известны. Ее звездой наверняка станет полотно Поля Гогена "Две таитянки", написанное им в 1902 году. Его провенанс начинается со славных имен маршанов импрессионистов Амбруаза Воллара и Дюран-Рюэля и заканчивается не менее славным аукционом Sotheby`s в 2006 году, когда картина была продана за $21,9 млн и стала одной из самых дорогих работ художника. Теперь это полотно, на котором за двумя полуобнаженными девушками подглядывает рыжая лисичка, оценено в галерее Dickinson в $26 млн. Стоимость "Двух женщин" (1961-1962) классика американского экспрессионизма Виллема де Кунинга не сообщается, однако эта работа маслом на бумаге наверняка окажется среди миллионных и наверняка среди проданных (нью-йоркская галерея L&M Arts).
Почти сотня участников ярмарки специализируются на предметах декоративно-прикладного искусства, рукописях, книгах, антикварных ювелирных украшениях. Среди самых заметных в этом разделе — сборник исторических и географических трактатов, в который включено и "Описание мира" Марко Поло, написанных с XIV по XVI век, появившийся на рынке впервые за последнее столетие (галерея Dr. Jorn Gunther rare books, €2,5 млн). Миниатюрный сундучок, покрытый серебряным кружевом, сделан в Гоа (Индия) в XVII веке, это один из редчайших образцов смешения восточных и европейских (в данном случае — португальских) традиций (галерея Kunstkammer Georg Laue, €63 тыс.). Не меньшую редкость представляет золотая подвеска с изумрудами "Дракон", происходящая из Испании XVI века и побывавшая в коллекции Ротшильда (галерея Deborah Elvira, €100 тыс.).
Поль Гоген. «Две таитянки», 1902 год. Галерея Dickinson
Капризы коллекционерской моды и арт-рынка удивительны — и в разделе дизайна ХХ века цены очень высоки. Например, в парижской L`Arc en Seine кофейный столик 1940-х французского дизайнера Поля Дюпре-Лафона оценен в €280 тыс. Наверняка привлечет внимание и рояль дизайна Пауля Хеннингсена 1931 года: корпус обтянут кожей, ножки из хромированной стали, а крышка из прозрачного целлулоида (брюссельская галерея Phillippe Denys).
В новый "бумажный" раздел ярмарки попали произведения разных эпох и техник, от рисунков старых мастеров и японских ксилографий до фотографии. Рисунок Джованни-Батиста Тьеполо оценен в €200 тыс. (галерея Arthur Ramon Antiquari), 16 листочков из записной книжки Пабло Пикассо — в €72 тыс. (галерея Emanuel von Baeyer). Неопубликованная фотография композитора Рихарда Штрауса, сделанная в Нью-Йорке в 1904 году легендарным американским фотографом Эдвардом Штайхеном, стоит €420 тыс., а завораживающая "Штудия движения" пикториалиста Рудольфа Коппица (1925 год, винтажный отпечаток) — €160 тыс. (Galerie Johannes Faber).
В целом на ярмарке будет представлено около 30 тыс. произведений искусства.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Испания":

Последние новости по теме "Япония":

Хождение по бабам // "О чем говорят мужчины" — новый фильм "Квартета И"
2010-03-05 08:26 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Сегодня в прокат выходит главный мужской киноподарок к женскому дню — исповедальный фильм "О чем говорят мужчины", третий кинематографический опыт комиков из театра "Квартет И", до этого не без успеха перенесших на экран сценические шлягеры "День выборов" и "День радио". В новом фильме кроме уже знакомой тотальной иронии ощущается лирический оттенок связанной с кризисом среднего возраста грусти, из-за которой приступ острой жалости и любви к говорящим мужчинам испытала ЛИДИЯ МАСЛОВА.
В основе нового фильма "Квартета И" лежит спектакль "Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках" и снял его тот же режиссер Дмитрий Дьяченко, который экранизировал "День радио", так что по изобразительной стилистике это продукт скорее телевизионного формата. Тем не менее авторами предприняты усилия для того, чтобы зрелище получилось чуть менее театральным и чуть более кинематографичным: если спектакль представлял собой разговоры в четырех стенах, то в киноверсии это road movie, где четверо мужиков (Леонид Барац, Ростислав Хаит, Камиль Ларин, Александр Демидов) едут на джипе из Москвы в Одессу на культурное мероприятие — концерт группы "Би-2" в клубе Ibiza.
По дороге герои претерпевают ряд приключений, начиная с поедания шашлыка на Калужской трассе, продолжая ночлегом в селе Бельдюжки, посещением киевской художественной галереи и заканчивая падением в кювет. Однако главное путешествие и самый крутой маршрут, чреватый непредсказуемыми приключениями, о котором рассказывает фильм,— это на самом деле вся мужская жизнь, которая, в сущности, сводится к продвижению вслепую, на ощупь, сквозь непроходимый лес многочисленных баб. У кого-то этот лес погуще, у кого-то пожиже, но блуждание по нему более понятным и осмысленным от этого не становится, и такая константа, как трагическая неспособность что-то понять в отношениях с женщинами, мало зависит от семейного положения и уровня тестостерона каждого конкретного самца. Двое из героев фильма "О чем говорят мужчины" женаты: персонаж Леонида Бараца сбегает в поездку из семейного ада, где ни на секунду не закрывают рот жена, дочка и собака, герой Камиля Ларина всю дорогу занят мучительным сравнительным анализом эсэмэсок от жены и от любовницы. Двое других свободны, но относительно: считающий себя самым умным (Александр Демидов) то и дело вворачивает торжествующую фразу "Вот поэтому я и не женюсь!", а главный плейбой (Ростислав Хаит) продолжает углублять созданный в "Дне выборов" и "Дне радио" имидж — апофеозом безнравственности становится его фантазия о том, как он непременно познакомит гипотетическую жену (Нонна Гришаева) со всеми своими бабами, арендовав для презентации "Все женщины Ростислава" небольшой теплоход. Этот цинизм мужских откровений может покоробить чувствительную часть женской аудитории: из фильма очевидно, что ни одна женщина не может обольщаться, что она у кого-то единственная. Однако, послушав мужские фантазии, можно утешаться тем, что и сама Жанна Фриске не застрахована от отказа в самых унизительных для нее обстоятельствах, а именно в гостинице села Бельдюжки с раскаленным от страсти кипятильником в руке, где неказистый командированный (Федор Добронравов) на съезд мелиораторов со словами "Я вас не люблю" не пускает ее в номер, "отомстив в ее лице всем бабам", как удовлетворенно завершают привидевшуюся им картинку размечтавшиеся герои.
В "Дне радио" мужчины уже задавались риторическим вопросом: "Мне сорок лет... Чем я занимаюсь?" Теперь же рефлексия по поводу непонятно на что потраченной жизни вынесена как бы за скобки — разговоры героев перемежаются фрагментами съемок телерубрики "Сто умных мыслей от ста умных мужчин", где приглашенные звезды (Алексей Кортнев, Андрей Макаревич, Василий Уткин) пытаются философствовать не столько о бабах, сколько вообще о возрасте, однако самую щемящую ноту, неожиданную в общем ироническом контексте, вдруг берет Олег Меньшиков: "Гуляешь ты по набережной, допустим, с девушкой, и вдруг на горизонте начинают медленно подниматься титры — конец фильма". В фильме "Квартета И" такие титры тоже плывут над ночным пляжем, где беспричинно затосковавшие герои не придумывают другого способа побороть кризис среднего возраста, как написать успокоительное письмо в будущее себе 70-летнему: "Не волнуйся, у тебя все было". Мораль тут, наверное, в том, что если хочешь на старости лет получить такое письмо, с Жанной Фриске можно быть и посговорчивее.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Концерты":

Последние новости по теме "Кино":

Театральный заезд // Начинается фестиваль "Золотая маска"
2010-03-05 08:53 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Роман Должанский
Собственно говоря, определить, когда же начинается фестиваль "Золотая маска", не так-то просто. С одной стороны, еще не сейчас: по традиции основные показы стартуют 27 марта, в Международный день театра. С другой стороны, "Маска" уже давно идет: еще в конце января и начале февраля в Москву со своими премьерами приезжал Мариинский театр, а его гастроли имеют самое непосредственное отношение к сражению за национальную театральную премию, имена лауреатов которой будут названы в середине апреля в Гостином Дворе. На следующей неделе "Золотая маска" тоже предлагает несколько мероприятий, и не только конкурсных: зрителей приглашают на читки новых пьес в рамках программы "Маска плюс".
Уже несколько лет, как основная программа, то есть показ в Москве спектаклей разных жанров, поставленных в разных городах России и выдвинутых экспертами в многочисленным номинациях, перестала быть не только единственной, но и главной частью большого фестиваля "Золотая маска". Видимо, почувствовав некоторый спад страстей вокруг распределения главных наград, дирекция премии решила, что поднадоевшие многим номинации (в которых, чего греха таить, из года в год фигурируют одни и те же люди) нужно со всех сторон обложить сопутствующими проектами. Из почти 130 пунктов, найденных мною в программе показов нынешней "Золотой маски", лишь 70 с небольшим отмечены определением "основная конкурсная программа". Все остальное — различные внеконкурсные бонусы.
Это не значит, конечно, что в основной программе публике, уже знакомой с московскими номинантами, нечего смотреть. Наверняка зрители придут на петербургских гостей — "Месяц в деревне" БДТ имени Товстоногова, "Онегина" в постановке Бориса Эйфмана и "Шербурские зонтики", возвращенные к жизни Василием Бархатовым. Не останутся без внимания новосибирский театр "Красный факел" со своим "Макбетом" и "Трамвай "Желание"" Коляда-театра из Екатеринбурга — любимца московской фестивальной публики. Стоит полюбопытствовать, что же происходит в Ярославской драме имени Федора Волкова и Кировском Театре на Спасской: они впервые выдвинуты на "Маску", и неизвестно, когда такое диво случится в следующий раз. Не стоит обделять вниманием и кукольные театры: "Маска" — хороший повод посмотреть, что делается в этом милом жанре.
И все-таки особенное внимание следует уделить спектаклям иностранным: главный национальный фест все активнее вторгается на поле международных фестивалей. Здесь мы видим несколько имен первого ряда. Гжегож Яжина, лидер новой польской режиссуры и один из самых тонких и умных режиссеров среднего поколения, привозит спектакль "У нас все хорошо" по сюрреалистической пьесе Дороты Масловской. Кроме того, "Золотая маска" пошла по стопам фестиваля NET, напугавшего прошлой осенью московских пуристов спектаклем Яна Фабра "Оргия толерантности": теперь господин Фабр представит моноспектакль "Another Sleepy Dusty Delta Day".
«Шербурские зонтики». Музыкальный театр «Карамболь» (Санкт-Петербург)
Под грифом "Легендарные спектакли и имена ХХ века" фестиваль представит "Дидону и Энея" в постановке знаменитого американского хореографа Марка Морриса. Американский акцент усилит танцевальная компания Aszure Barton & Artists из Нью-Йорка. Нелегкая задача уравновесить влияние американцев выпадет на долю театра современной хореографии D.O.Z.S.K.I. и театра танца "Каракули" из Белоруссии, а также хорошо знакомого Москве хореографа Раду Поклитару: его театр "Киев модерн-балет" покажет в рамках программы "Маска плюс" версию "Щелкунчика". Латвийская национальная опера представит балет Кристиана Шпука по "Песочному человеку" Гофмана.
И все-таки не танцы и не иностранцы окажутся главными во внеконкурсной программе "Золотой маски". Нынешний фестиваль резко ушел в сторону современной драматургии. Видимо, дирекция "Золотой маски" решила поднять знамя недавно, увы, почившего фестиваля "Новая драма". Читки новых пьес, программы социальной и документальной анимации, семинар по документальному театру и инсценированные картины из жизни современного российского рабочего класса, вероятно, должны блестяще оттенить номинантов премии и доказать, что авторы основной программы — не только Шекспир с Тургеневым, Уильямс с Вампиловым, Шукшин с Платоновым, но даже Мартин Макдонах с Жан-Люком Лагарсом — безнадежно устарели.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Санкт-Петербург":

Последние новости по теме "Белоруссия":

Жить или выжить // Китайский фильм о японской оккупации
2010-03-05 09:20 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Андрей Плахов
"Город жизни и смерти" Лу Чуаня стал хитом фестивального сезона, получил главный приз в Сан-Себастьяне, вышел в лидеры зрительского рейтинга в Роттердаме. 1937 год. Японские войска входят в Нанкин, временную столицу Китая: последовавший за этим геноцид мирного населения войдет в историю как "изнасилование Нанкина". В недавней документальной ленте "Японские дьяволы" бойцы, вспоминая минувшие дни, рассказывают, как они насиловали женщин, потом вставляли им в вагины пропитанные бензином факелы и поджигали. В китайском фильме нет документальных кадров, но черно-белое изображение придает сценам, в которых жестокость зашкаливает, пугающую достоверность.
"Город жизни и смерти" — широкоэкранная художественная хроника насилия и сопротивления — на первый взгляд напоминает образцы советского и китайского батального кино времен соцреализма. Но есть и новое. Во-первых, такого откровенного изображения массового террора никак нельзя было представить в гуманистическом кино середины прошлого века; здесь пригодился опыт "нового насилия", характерного для искусства нашего времени. Во-вторых, в отличие от пуританского коммунистического периода, сильный акцент сделан на сексуальном насилии, которому подверглись десятки тысяч китаянок. В-третьих, такие могучие массовые сцены с участием тысяч статистов, какие выстраивает Лу Чуань, могут себе позволить сегодня только китайцы, притом что фильм черно-белый, длинный, другими словами, не самый коммерческий.
Но главная новация в том, что на экране представлена не только китайская, но и японская точка зрения. Они чередуются, создавая стереоскопический эффект и порой даже напоминая о дилогии Клинта Иствуда про битву за Иводзиму, одна часть которой снята целиком с позиции японцев. В фильме Лу Чуаня среди варваров и зверей, составляющих основной контингент японской армии, все же затесался один приличный человек, который испытывает жалость и стыд за "подвиги" своих соотечественников. Это — решительное нарушение традиционного табу и пропагандисткой установки "враги не люди". Здесь все, кто оказался в опустошенном войной городе, независимо от национальности сталкиваются с моральными дилеммами и решают их каждый по-своему.
Одним из центральных героев исторической драмы становится Джон Рабе — глава немецкой дипломатической миссии в Нанкине. Он напрямую связан с нацистским правительством Германии (союзницы Японии), но не в состоянии пережить зрелище геноцида. В своей дипломатической зоне он спасает от неминуемой смерти тысячи жителей города — китайских беженцев. Он пытается также воздействовать на Японию через свое руководство. В итоге длительной борьбы Джон Рабе впадает в немилость: он вынужден покинуть Нанкин, обрекая на верную гибель семью своего китайского секретаря, который за годы сотрудничества стал почти немцем.
Кадр из фильма «Город жизни и смерти»
Про этого человека, которого называют "китайским Шиндлером", сняли недавно фильм и в Германии: он так и называется — "Джон Рабе". Версия событий разнится по сравнению с китайской картиной, а роль их соотечественника представлена немцами более героической и трагической. Однако суть от этого не меняется: события в Нанкине 1937-1938 годов, которые долго были заслонены другими масштабными трагедиями Второй мировой, приобретают в современном кинематографе новую актуальность. Только что появились еще два фильма на эту тему: документальный и игровой. В "Ясукуни" (редкий образец японо-китайской копродукции) речь идет о печально знаменитом японском храме, куда приходят ветераны и их родственники, чтобы отдать почести "национальным героям". Ветераны гневно протестуют против "китайской выдумки", что оккупанты устраивали в Нанкине соревнования — кто истребит больше китайцев, и раздавали победителям призы. Но документальная хроника решительно опровергает их. А на Берлинском фестивале актриса Синобу Терадзима награждена за роль в картине "Гусеница", в которой героя, потерявшего на войне все четыре конечности, чествуют как "бога войны" и верного слугу императора, в то время как он был изувечен не в битве, а после насилия над очередной китаянкой. Чем больше проходит времени, тем более острым становится конфликт между мифологией и исторической правдой.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Последние новости по теме "Секс":

Куда пойти жениться // "Воспитание чувств" Лоне Шерфиг
2010-03-05 09:47 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Лидия Маслова
Очередной из номинантов на "Оскар" в категории "Лучший фильм", "Воспитание чувств" (An Education) датчанки Лоне Шерфиг метит в качестве целевой аудитории в начитанных барышень, которым, возможно, понравится, что русское название нашими переводчиками заимствовано у Флобера, а интеллигентные иностранные рецензенты усматривают в сюжете нечто родственное Джейн Остин. Впрочем, английским сплином атмосфера фильма действительно пропитана с первых кадров, когда лондонские школьницы образца 1961 года носят на головах книжки для правильной осанки и учатся правильно месить миксером для успеха в семейной жизни.
Одна из облаченных в беспросветные серые свитера и галстуки учениц, которую играет номинированная на "Оскар" Кэри Маллиган, с первых же кадров проявляет строптивость и пытается бросить кружок игры на виолончели, однако родители (Альфред Молина и Кира Сеймур) отговаривают девочку от неосторожного шага, уверяя, что подобная порывистость может создать ей имидж бунтарки и негативно сказаться на ее репутации при поступлении в намеченный Оксфорд. До каких еще более сомнительных последствий может довести виолончель, благоразумные родители до поры до времени не подозревают и не думают ничего плохого, когда дочка, благодаря этому музыкальному инструменту, знакомится на улице с симпатичным соседом лет 35-ти (Питер Сарсгаард). Сосед принимается ухаживать за девочкой по всем джентльменским понятиям, спрашивая у родителей разрешения привезти ее домой к указанному часу с концерта классической музыки, а когда отношения влюбленных, слово за слово, доходят до ночевки в одном гостиничном номере, он даже не посягает на невинность девушки, о которой она ему торжественно сообщает. В общем, все поначалу складывается настолько чинно и благородно, что родители героини, отбросив пуританские предрассудки, начинают подумывать, а не плюнуть ли уже на это оксфордское образование, тем более что в дальний прицел они видели не столько университетский диплом, сколько знакомство дочери в Оксфорде с приличным основательным человеком. И уж тем более вдохновляется перспективой переиграть жизненные планы и одним махом выскочить замуж, минуя скучные оксфордские годы, сама героиня, не то чтобы по уши влюбленная в своего старшего друга, но скорее видящая в нем инструмент передвижения по социальной лестнице. В этом смысле слово "чувства", прибавленное нашими прокатчиками к оригинальному названию An Education (буквально "Образование"), тут совершенно неуместно, поскольку ни с женской, ни с мужской стороны не заметно ни малейшего эмоционального увлечения, а роднит героев только желание приятно провести время.
Главным стилеобразующим компонентом в такой насквозь дамской картине, как "Воспитание чувств", является "оскаровская" номинантка Кэри Маллиган, на которую работают скорее ее природные данные, нежели актерское дарование или тонкая душевная организация (хотя и в обаянии юной актрисе, безусловно, не откажешь). Просто само по себе производит впечатление, когда 16-летняя девочка (актрисе, заметим в скобках, 24) выглядит раза в два старше и мудрее — то ли благодаря глубоким носогубным складкам, то ли благодаря печально опущенным внешним уголкам глаз,— но, во всяком случае, отпечатавшийся на лице Кэри Маллиган жизненный опыт придает довольно заурядной мелодраме ту глубину и тот драматизм, которого, увы, не достиг автор сценария Ник Хорнби. В его интерпретации, похоже, понравиться очумевшей от лондонской серости героине способен практически любой относительно приличный мужчина, который гарантированно доставит ее в город ее грез — Париж. Сказочный Париж мелькает за окнами мчащегося неведомо куда фильма так же торопливо и невнятно, как и событие, которое могло бы стать одним из самых существенных и переломных в процессе девичьего воспитания чувств, а именно: первый секс с как бы любимым мужчиной. Этот увлекательный опыт остается за кадром не столько из-за целомудрия режиссера, сколько из-за скандинавского равнодушия Лоне Шерфиг к эмоциональным нюансам, которые только вносят ненужную сумятицу в ее стройную педагогическую систему, в которой важнее не конкретные люди, а общая атмосфера шестидесятнических либеральных веяний.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Концерты":

Последние новости по теме "Секс":

Армянский пленник // Мартирос Сарьян в Третьяковской галерее
2010-03-05 10:14 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Третьяковка продолжает открывать свои запасники. К 130-летию со дня рождения Мартироса Сарьяна из закромов музея достали множество малоизвестных вещей. Отдел рукописей ГТГ поучаствовал архивными документами. На выставке побывал ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Сила небольшой выставки Сарьяна не в шедеврах, а в курьезах. Но прояви сотрудники Третьяковки хоть немного аналитических способностей, кроме умения считать годы от рождения до очередного юбилея, они выстроили бы даже на этом, довольно бедном, материале толковую и информативную ретроспективу. Потому что в запасниках для этого есть все необходимое. Вот, например, небольшой эскиз 1906 года, показывающий, насколько всерьез Сарьян проникся очарованием символистских полотен своих ближайших друзей из объединения "Голубая роза" — Павла Кузнецова и Петра Уткина. Купальщицы в лесном пейзаже, излюбленный мотив модернистов (стенка в стенку к выставке висит громадная работа Натальи Гончаровой на ту же тему), ничем — ни колоритом, ни композицией — не намекают на Сарьяна, которого мы знаем и любим.
Сарьян начинал, когда Россия была империей с открытыми границами. Это дало ему возможность тренировать глаз на экзотических местах. Переломным моментом в его биографии стали путешествия по Востоку в 1910-1913 годах. Именно там возник канонический Сарьян. Несколько работ из собрания Третьяковки дают о нем прекрасное представление. "Улица. Полдень. Константинополь" 1910 года показывает узкую улочку нынешнего Стамбула. На дорогу падает оранжевый солнечный свет, рифмующийся с рефлексами на крышах темно-синих домов. На таких громких контрастах чрезвычайно приятных по отдельности цветов и строятся все шедевры Сарьяна, где бы они ни были написаны.
В дальнейшем путешествует Сарьян сильно меньше, и свои находки применяет на родном материале. Правда, тут есть интересный нюанс. До революции русские авангардисты считали, что родная страна самодостаточна. Вышеупомянутая Наталья Гончарова в статье "Мы и Запад" писала, что у русских на своей земле есть вся экзотика и архаика, которая им когда-либо понадобится. А несчастным Пикассо и Матиссам приходится импортировать вдохновляющий их примитив из бывших колоний. Националистический дух раннего авангарда нашел политическое продолжение в идеологии СССР. К 1930-м годам границы закрыли, и выбора между заграницей и родиной уже не стояло. Поэтому Сарьяну ничего не оставалось, кроме как писать родную Армению, которая хоть и юг, но по яркости сильно уступает Средней Азии и Африке. Он окончательно переезжает на родину в 1921 году по приглашению местных властей.
Работы 1920-1940-х показывают, как Сарьян, автор герба Советской Армении, адаптировался к новой эпохе. Возникают общепринятые сюжеты ("Постройка народного дома. Земляные работы. Ереван" 1930 года) в духе московского Общества станковистов. Послесловием к геральдической карьере выглядит карандашный лист "Социалистическое строительство Армении", где пейзаж со стройкой фланкирован двумя по-восточному усатыми красноармейцами. Но советская система искусства Сарьяну не давалась, что особенно видно по карандашным и акварельным портретам. Набив руку на ярких плоскостях пейзажей, Сарьян с трудом держит академическую форму и сбивается с объемной штриховки в геометрию. Интересен разве экспрессивный портрет советского актера Николая Мордвинова, сыгравшего главную роль в постановке забытой ныне пьесы о советских строителях в постановке, оформленной Сарьяном.
Настоящим советским художником Сарьян так и не стал, но в "оттепель" его тихая жизнь на обочине сильно переменилась к лучшему. Еще в 1956 году на просьбу общественности дать ему высокое звание народного художника ЦК отреагировал отпиской: "Им не создано значительных произведений. Среди его работ преобладают пейзажи и натюрморты". Но уже в 1961 году Сарьян получает Ленинскую премию и становится практически главой школы молодых армянских художников. Его цвета и простые формы, найденные в начале века, использовались практически всеми южанами — с поправкой на соцреализм, конечно же. Да и сейчас картины Сарьяна — лучший ответ на вопрос, какого цвета юг.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Армения":

По курсу "Братьев и сестер" // Юбилей Федора Абрамова в МДТ — Театре Европы
2010-03-05 10:41 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
В Малом драматическом театре — Театре Европы показом сценической дилогии "Братья и сестры" завершается трехдневная программа празднования 90-летия Федора Абрамова. Литературный юбилей совпал с важной датой театральной истории — спектаклю Льва Додина исполняется четверть века. Свою дань обеим датам отдает ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
В понедельник на додинской сцене зажгли "Веркольский огонь", так назвали вечер памяти Федора Абрамова, проходящий в рамках празднования юбилея писателя. Программу, построенную в целом по канонам жанра, вел и как-то пытался уберечь от бронзы Лев Додин. Но сцену МДТ занимали писатели, литературоведы, музейщики абрамовского круга со всеми положенными в таких случаях речами — иногда трогательными, иногда не исключающими тем "бездуховности настоящего времени" и современной "культурной катастрофы", пустующих полей и гибели русской деревни. Что как-то не очень рифмовалось с документальными кадрами, на которых сохранилась ершистая, порывистая, совсем не юбилейная манера поведения самого героя вечера. Конечно, говорили о необходимости сохранения, переиздания и изучения. А также расширения и придания статуса заповедника музею Федора Абрамова в Верколе и превращения окрестных мест во второе Золотое кольцо России. Что явно имеет смысл: из Верколы, родной деревни Федора Абрамова, и еще откуда-то из Пинежского района привезли два народных и, надо признать, отличных самодеятельных ансамбля, где очень достоверно голосят северные старухи с изрезанными морщинами, будто печеными яблоками, лицами, радостно бьют дробушки румяные бабы и гордо вышагивают редкие мужики.
Многие из присутствовавших на "Веркольском огне" отмечают этот юбилей с середины февраля. В Архангельской области 2010 год назван годом Федора Абрамова, там соответствующие торжества, увенчанные литературоведческой конференцией, частично уже прошли и будут продолжены летом. Да и в Петербурге МДТ — не единственный адрес, где вспоминают писателя. Однако в финале вечера всем на орехи за нерадение к живой памяти абрамовской литературы все же раздала вдова, хранительница наследия, а когда-то и сокурсница писателя по филфаку Ленинградского университета Любовь Владимировна Крутикова-Абрамова. Читают мало. Издавать не хотят. К юбилею вышел только сборник "Из колена Аввакумова", в мягкой обложке и в карманной серии.
Зато додинский театр — это совсем не то место, где память Федора Абрамова вообще может быть чем-то оскорблена. Формулу появления "Веркольского огня" на этой сцене Лев Додин сформулировал в трех словах: "возможность, необходимость, обязанность". Впрочем, где-где, а в МДТ эта дата менее всего может считаться литературным юбилеем. Действительно, на прозе Федора Абрамова зародилась философия и поэтика этой труппы. Но и театр, в свою очередь, дал этой литературе особую жизнь. Даже открыл ей в советской прозе библейское звучание. И если без скидок на юбилей, то, пожалуй, сценические Пряслины даже пережили литературных.
"Братья и сестры" — один из самых великих спектаклей XX века. Подробно описан и отрецензирован несчетное количество раз. Выстоял и превозмог утраты, среди которых были и трагические. Премьера состоялась в марте 1985-го. Cам Федор Александрович видеть ее на сцене МДТ не мог, умер в 1983-м. Но он застал первую, еще студенческую редакцию "Братьев и сестер", дипломный спектакль курса Льва Додина и Аркадия Кацмана показали в Учебном театре на Моховой в 1978 году. В 1977-м "курс братьев и сестер" ездил в Верколу знакомиться с Федором Абрамовым и изучать местную жизнь. В 1980 году поставили уже на сцене МДТ абрамовский "Дом". В отличие от "Братьев и сестер" этот спектакль ушел из репертуара. Но для юбилейного вечера сцены из него были реконструированы. Тема дома — особая тема и для прозы Федора Абрамова, и для додинской труппы, удивительным образом свой театральный дом сохраняющей. Хотя "Веркольский огонь" не мог не высветить, как много лет в этом доме уже миновало, "Братья и сестры" здесь живы и их можно увидеть на сцене не только в юбилейные дни.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Архангельская область":

"Десять зим" и одно "Лето" // Итоги "Духа огня" в Ханты-Мансийске
2010-03-05 11:08 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Восьмой международный фестиваль кинематографических дебютов "Дух огня" завершился победой итало-российского фильма "Десять зим" Валерио Мьели и национальной премьерой картины Алексея Попогребского "Как я провел этим летом". Из Ханты-Мансийска — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Решения жюри во главе с Петром Тодоровским не были бесспорными, но в них была своя логика. Критикам, аккредитованным на фестивале, больше всего понравился "Троцкий" канадца Джейкоба Тьерне — гротеск о молодом борце с капитализмом, который, обладая ярко выраженной семитской внешностью и будучи мучим революционным зудом, считает себя реинкарнацией Льва Троцкого: этой картине присужден приз "Слон" Гильдии кинокритики. Другим фаворитом критиков оказалась снятая темпераментно и не без надрыва болгарская драма "Восточные игры" Камена Калева, где сошлось много актуальных тем (наркомания, ксенофобия, трудности интеграции в Европу), решенных в современном стилевом ключе.
Большое жюри, однако, отметило совсем другие ленты. Приз "Бронзовая тайга" присужден вьетнамской мелодраме "По течению" (режиссер Буй Тхак Тьюэн), где, прорвавшись сквозь эстетский антураж, можно включиться в диспут о глубоких моральных изменениях в традиционном восточном обществе. "Серебряная тайга" укатила в Грецию: ее завоевал режиссер Филиппос Цитос за фильм "Академия Платона" — о национальной гордости "великогреков", которые при ближайшем рассмотрении иногда оказываются слегка подпорчены албанской кровью. Одним из самых выразительных персонажей этого фильма, где играют отличные артисты, оказался пес по кличке Патриот, который вцепляется в штанину каждого проходящего мимо инородца.
Спецприз жюри достался фильму действительно специальному во многих отношениях: он называется "День зверя" и снят Михаилом Коновальчуком, известным питерским сценаристом и писателем. Отказавшись от диалогов, он рассказал об агонии юного немецкого снайпера, скрывающегося на исходе войны в разрушенном российском доме и наблюдающего за жизнью соседской семьи через оптический прицел.
"Золотую тайгу" отдали Валерио Мьели — итальянцу, решившему поискать приключений в России и отправить пару своих влюбленных героев из Венеции в Москву. Международная премьера этой картины состоялась на Венецианском фестивале, и там Россия воспринималась лишь как экзотическая страница в сюжете. В Ханты-Мансийске к фильму возникло немало вопросов, и главный из них: почему Россия изображена столь гламурной, а Италия — столь обшарпанной. На что авторы были вынуждены заметить, что так оно и есть на самом деле. Конечно, в определенном смысле: ведь Москва для западного глаза — место гораздо более романтичное и таинственное, чем нашпигованная туристами Венеция.
Пределом романтики все равно служит Сибирь, и чем дальше от Европы, тем больше. Ханты-Мансийск с его суперсовременной инфраструктурой не вполне отвечает ожиданиям, а вот Чукотка, где разыгрывается действие картины Алексея Попогребского,— в самый раз. Поскольку фильм хорош сам по себе, это не может быть исчерпывающим объяснением, и все же: стоило нашей киногруппе выехать за пределы Садового кольца Москвы, а потом сделать резкий рывок и добраться да Чукотки — как ему обломились целых три берлинских приза. И после этого устроить российскую премьеру в Сибири (хотя бы и в Западной) было концептуальным шагом. Познание нового пространства выгодно отличало картину Попогребского от подавляющего большинства фильмов, собранных в конкурсе российских дебютов. По рейтингу публики из них победил самый отдаленный по времени: сюжет "Рябинового вальса" Александра Смирнова и Алены Семеновой тоже завязан на войну.
Закрытие фестиваля прошло под патронажем уже нового губернатора Югры Натальи Комаровой. Несмотря на сомнения и трудности, связанные с кризисом, финал выглядел оптимистично. Было ощущение, что фестиваль нужен городу, где за эти годы выросло целое поколение киноманов и кинолюбителей, уже снимающих собственные фильмы. Губернатор выразила надежду, что один из них украсит грядущее десятилетие "Духа огня".
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Последние новости по теме "Вьетнам":