Жизнь в красном свете
2010-03-29 03:02 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
"Огонек" продолжает знакомить читателей с наблюдениями автора книги "Повседневная жизнь парижан"*. Как выяснилось, в этой жизни много интересного не только днем, но и ночью.
Ольга Семенова
*Книга "Повседневная жизнь парижан" выходит в издательстве "Молодая гвардия"
Парижская бурная ночная жизнь возникла в то же время, что и город. Относились к ней в разные периоды по-разному: то благосклонно, то с холодком. Случалось, парижским девам радости приходилось уступать освоенные территории. В 1367 году улица Брисемиш 4-го округа была включена в территорию, где проституткам дозволялось держать бордели. Это вызвало недовольство кюре соседней церкви Сен-Мари, и 20 лет спустя он добился их изгнания. Как оказалось, совсем ненадолго — уже в 1388 году парламент вновь разрешил продажным грациям "открыть дело". А в 1424 году они опять были изгнаны. При Людовике XIV проституция расцвела, в 1802 году была снова запрещена. Тогда солдаты вернулись из наполеоновских походов, и во Францию вторглись венерические болезни. Для борьбы с ними основали полицию нравов и санитарную картотеку. Прошло несколько лет, и проституция в который раз возвратилась на улицы столицы.
География греха
Сегодня ночная жизнь захватила целые кварталы Парижа, а наиболее известными местами проституции считаются Булонский и Венсеннский леса, улица Сен-Дени, несколько улочек, примыкающих к Елисейским Полям, бульвары маршалов (цепь бульваров, носящих имена военачальников: Ланна, Сюше, Брюна, Лефевра, Журдана, Бертье) и, конечно, площадь Пигаль у подножия Монмартра. Парижане ею гордятся и даже сложили песенку: "О, ле птит пют де Пигаль!" ("О, шлюшки с Пигаль!"). Большинство туристов, приезжающих во французскую столицу, посещают площадь Пигаль наравне с Лувром и музеем д`Орсе. "Ле птит пют" невозмутимо стоят на своих рабочих местах, с сигаретками, хищным красным маникюром и грустно-оценивающим взглядом из-под густо накрашенных ресниц. Весь район посвящен греху. У каждого, подсвеченного красным, зальчика со стриптизом стоит зазывала с блудливым взглядом и вкрадчиво обещает прохожим ни с чем не сравнимые наслаждения. Туристы при женах целомудренно отводят глаза от откровенных фотографий на широких стеклянных дверях, из-за которых доносится приглушенная ритмичная музыка, а одиночки то и дело проскальзывают в таящийся за ними полумрак. Зальчики чередуются с маленькими кинотеатрами, демонстрирующими порнографические фильмы, и секс-шопами. В их витринах выставлено кожаное женское белье, внушительных размеров резиновые куклы, ошейники, цепи, плетки, намордники и предметы, о назначении которых не особо просвещенный может лишь смутно догадываться...
В квартале Гутт-д`Ор и возле Маркаде-Пуассонье много очень молодых (возможно, несовершеннолетних) чернокожих африканских проституток из Нигера и Ганы. С "горячей" улицей Сен-Дени у меня связаны не очень приятные воспоминания... Когда моя московская подруга, журналистка из "Каравана историй" Ирина Зайчик приехала с сестрой (тоже журналисткой) в Париж, чтобы взять несколько интервью, я не сомневалась, что они захотят посмотреть на падших женщин, и не ошиблась. И вот мы медленно едем по Сен-Дени, слабо освещенной тусклыми фонарями. У каждого подъезда стоят барышни радости. Старые и молодые, полные и худые — они оккупировали весь тротуар. Сестра Ирины, Нина, устроилась с фотоаппаратом на переднем сиденье. На полпути замечаем особенно яркий персонаж — огромную, толстую, густо накрашенную проститутку в мини-юбке и высоченных белых сапогах-платформах. Наметанный журналистский глаз Нины загорается, рука с фотоаппаратом непроизвольно поднимается, она "щелкает" дамочку и... спокойная улица в одно мгновение превращается в бурлящий океан разгневанных фурий и непонятно откуда появившихся сутенеров. Они преграждают нам путь, выкатив на мостовую помойные баки, подбегают к машине, начинают ее раскачивать и пинать. Грохот стоит как в эпицентре торнадо. "Вы не в зоопарке! — хриплым прокуренным голосом кричит, припав к машине и стуча ладонью по стеклу, старая проститутка с падающей на глаза черной густой челкой.— Мы не давали разрешения нас фотографировать!" Ира, замершая на заднем сиденье, отчаянно шепчет: "Они же нас убьют! Что делать?" А делать нечего: мы окружены со всех сторон, помощи ждать неоткуда, и уж если кто себя и чувствует питомцами зоопарка, так это мы.
"I`m sorry",— лепечет Нина, трясущимися руками поднимает с колен фотоаппарат, стирает снимок и показывает пустой экран старой проститутке, приникшей к окну. "То-то,— удовлетворенно басит та.— И не вздумайте нас больше снимать". Крики неожиданно стихают, помойные баки исчезают с мостовой так же быстро, как и появились, испаряются сутенеры, разбредаются проститутки, и снова на улице воцаряется обманчивая тишина. Отъехав на безопасное расстояние, мы на ватных ногах выходим из машины, проверяем степень ее побитости. Как ни странно, следов от казавшихся сильными ударов нет, у сутенеров отработана методика устрашения любопытных без нанесения материального ущерба, и повеселевшие продолжаем путь... Позднее я пришла на улицу Сен-Дени одна, в надежде выклянчить разрешение у одной из дев радости ее запечатлеть. Маленькая негритянка со злыми голубыми глазами и гигантской, вываливающейся из лифчика грудью отрезала: "Ни за что! А если попробуешь снять тайком — отдубасю!" Старая арабка в развевающемся халате и небрежным пучком тяжело вздохнула: "Не обращайте на нее внимания, она немножко нервная, но фотографировать меня все-таки не надо, я хоть и стою здесь уже четверть века — не памятник. А что спросили разрешения — спасибо, другие снимают тайком". Сорокалетняя француженка грустно улыбнулась: "Мы отказываемся сниматься потому, что боимся быть узнанными нашими детьми. Они понятия не имеют, чем занимаются их мамы".
Чем дальше в Булонский лес
В Париже много очень молодых, а то и несовершеннолетних чернокожих африканских проституток
Немало в Париже и травести (мы привыкли называть их трансвеститами). Вот любопытная запись, сделанная в зале суда в 1969 году. Травести по имени Роже задержан июльской ночью на площади Республики и привезен в суд по обвинению в проституции. Президент суда: "Вы прохаживались по площади нагишом, прикрыв наготу легким пальто?" Обвиняемый: "Да, господин судья. Было жарко". — "Поэтому вы и расстегнули пальто?" — "Да нет же, я расстегнул пальто для агентов полиции. Они попросили меня предъявить документы, которые лежали во внутреннем кармане пальто!"
Сейчас много травести в Булонском лесу: огромные раскрашенные детины с накладными ресницами и пышными копнами волос ярчайших оттенков. Приехали они из славящейся транссексуалами Бразилии, но если в веселых танцевальных шоу Рио-де-Жанейро травести в ярких блестящих костюмах, с тщательным макияжем, пластичные, кокетливые, похожи на восхитительных экзотических птиц, то в Булонском лесу страшноваты. Зато они обожают фотографироваться и, позируя, принимают самые женственные и изящные позы. Обретаются здесь и проститутки женского пола. Уже немолодые, обрюзгшие создания в туфлях на шпильках и накинутых на голое тело легких платьицах летом и коротеньких пальто зимой, которые они охотно распахивают перед тормозящими машинами. Некоторые дамочки приезжают в лес с раннего утра, припарковывают машины на дороге Королевы Маргариты и чинно читают в салоне автомобиля газетку, поджидая клиентов. В теплое время года ставят раскладные стулья на обочине и сидят, широко расставив ноги, с периодикой. Почти пристойная картина, пока не подъедешь поближе и не увидишь, что у читательницы полностью оголена грудь, отсутствует нижнее белье и до уродливости небрежно накрашен ярко-красной помадой рот. В весенние дни, когда воздух, кажется, тяжелеет от запаха жасмина и молодой листвы, дурманящая жара то и дело сменяется быстрыми ливнями, а в соседнем парке Багатель особенно истошно вопят павлины, на дороге Королевы Маргариты образуются настоящие пробки. На подмогу к старухам выходят все сразу: длинноногие длинноволосые молодые негритянки в высоких сапогах и мини-юбках, будто только сейчас с подиума, травести с накладными ресницами и в широкополых шляпах по случаю весны, белокожие проститутки в одних лифчиках, и водители проезжающих машин тормозят возле каждой.
На противоположном конце Парижа облюбовали Венсеннский лес белые и чернокожие жрицы любви с грузовичками. После выхода в 2003 году закона о борьбе с приставанием к прохожим и сутенерством полиция их постоянно отлавливает, штрафует, конфискует машины, сутками держит в участке. Проблемы с полицией у всех проституток начались задолго до появления закона. 24 февраля 1986 года 36-летняя проститутка Зулика была найдена мертвой в своей шикарной машине на улице Коперник в 16-м округе. Женщине нанесено 10 ударов ножом в грудь. Кому мешала эта холеная проститутка, так называемая пют де люкс? Многим. Она собиралась рассказать о преследованиях, которым постоянно подвергалась. "Или проституция запрещена, и тогда я буду платить штрафы. Или она разрешена, и в этом случае я готова платить налоги. Но не штрафы и налоги одновременно!" — горячилась Зулика. Она только что получила письмо из налоговой инспекции, обязывающее ее уплатить в казну государства 2,8 млн франков (около 400 тысяч евро) из расчета 30 клиентов ежедневно в течение года. А каждую ночь полицейские вручали ей множество штрафных квитанций за приставание к прохожим. Несчастья Зулики начались после того, как ее бросил любовник-полицейский. Убийц не нашли, дело быстро закрыли... В 1990 году многие южноамериканские травести Булонского леса жаловались полиции на рэкетировавших их по ночам ложных агентов полиции "в гражданском, с оружием и полицейскими картами". Очень скоро выяснилось, что рэкетом занимались всамделишные полицейские. 12 декабря 1990 года они были задержаны и приговорены к году тюремного заключения. В июне 1992 года в подземном гараже дома 74 на авеню Фош полицейские Бруно (32 года) и Роже (34 года) заставляли двух проституток их обслужить. Женщины обратились в полицию. Получив сроки условно, стражи порядка пошли на повышение в другом отделе.
Но вернусь к девам радости Венсеннского леса. В 2005 году они решили бороться с несправедливостью полицейских, основали "Коллектив Венсеннского леса" и заявили, что они "труженицы секса" и имеют право на работу. Регулярно устраивает внушительные демонстрации с требованием отменить Закон о внутренней безопасности (LSI) и созданная проститутками Ассоциация публичных женщин (опознавательный знак участниц — красный зонтик). Большая демонстрация была организована ими 5 ноября 2007 года перед сенатом.
Подпольная любовь
Даже парижские трансвеститы — законодатели мод в своем бизнесе
Последний публичный дом Парижа закрыли после Второй мировой войны с легкой руки муниципального советника от христианских демократов Мартины Ришар. 13 декабря 1946 года эта смелая женщина, бывшая в годы Первой мировой войны разведчицей, а во время Второй мировой пилотом и участницей Сопротивления, потребовала очистить "улицы и тротуары от грязи". Ришар послушали, потому что бордели в то время живо напоминали унизительное время оккупации: в них веселились предатели и фашисты. Хотя Мартина Ришар не была членом правительства, закон об их упразднении получил ее имя. Много лет спустя, убедившись, что проституция в городе не вывелась, Ришар стала ратовать за открытие эротических центров, но к ней уже не прислушались. Министр здравоохранения в правительстве Жака Ширака, примерная мать и гинеколог по образованию Мишель Барзах также выступала в 1990-х годах за открытие борделей, но правый министр внутренних дел Шарль Паскуа не только ее не поддержал, но и запретил продажу в киосках 40 "порнографических и зовущих к дебошу" изданий. Отсутствие официальных публичных домов предопределяет возникновение множества подпольных борделей. Один из них был раскрыт в 2007 году бригадой по борьбе с проксенетизмом в 18-м округе на улице Лаба. Бордель держал в отеле "Реймс" алжирец. Помогали ему две африканские мамки. Из бара клиенту открывался вид на барышень, сидевших в заднем зале кафе. Он подзывал понравившуюся, договаривался о цене (40-50 евро) и поднимался в одну из комнат. Дело было прибыльным — полиция конфисковала у хозяина 150 тысяч евро наличными.
...В 1986 году многих коммерсантов улицы Сент-Круа-де-ля-Бретонри в 4-м округе полиция обязала снять со входов флаги с радугой — символом гомосексуалистов. Местные жители были озабочены деградацией квартала и обилием бутиков с товарами для геев и потребовали от полиции решительных действий. Полицейские раздавали точные и болезненные удары протестующим продавцам и покупателям и доходчиво объясняли: "Мы не хотим здесь пидоров". Теперь на парижских гомосексуалистов и лесбиянок никто осуждающе не смотрит, столичный мэр Бертран Деланоэ не скрывает свою нетрадиционную ориентацию, и специализированные бары и дискотеки можно найти почти во всех округах. В одну из них — "Катманду" на улице с романтическим названием дю Вье Коломбье (улица Старой Голубятни) — я 20 лет назад увязалась за парой приятельниц. Мои спутницы недавно в очередной раз разочаровались в мужчинах и решили попытать счастье в иной ипостаси, а мне представилась возможность посмотреть на веселье настоящих лесбиянок. Заведение это было самым известным местом встреч женщин нетрадиционной ориентации. Открыла его в 1969 году уроженка Ханоя Элула Перен. Юрист по образованию, она пробовала себя на эстраде, преподавала историю и написала пользовавшуюся большим успехом скандальную книгу "Женщины предпочитают женщин", в которой рекламировала тогда еще запрещенный законом лесбос. Незадолго до смерти Элула сказала: "Лесбиянки меня не забудут. Я довольна прожитой жизнью и ни за что на свете не променяла бы ее на другую". Хорошо помню огромный полутемный зал с площадкой для танцев посредине, а вокруг нее множество столиков с женщинами, но какими! Часть из них ничем внешне не отличалась от моих тоскующих спутниц, но остальные поражали абсолютно мужскими замашками, одеждой и манерой поведения. С каким гусарским шиком открывала бутылку шампанского женщина с короткой стрижкой, в белых брюках и белой рубашке, как по-мужски танцевала, лихо крутя свою спутницу! В этих мужеподобных существах не было ни ущербности, ни позирования. Они такими родились, и все тут. В какой-то момент, поплетясь за моими девушками размять ноги на танцевальную площадку, я оказалась в водовороте увлеченных друг другом пар, и... неожиданно загрустила. Никто не обращал на меня внимания. Разобрались ли тамошние лесбиянки в моей правильно ориентированной сущности или просто я никому из них не приглянулась? Не знаю, но вышла я из "Катманду" не с чувством выполненного журналистского долга, а задетого женского самолюбия.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Кино":

Последние новости по теме "Рынок рекламы":

Маскпарад-2010
2010-03-29 03:29 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
27 марта в Москве официально открылся фестиваль "Золотая маска". Об участниках конкурсной программы и их шансах на победу рассказывают обозреватели "Власти" Роман Должанский, Татьяна Кузнецова и Сергей Ходнев.
Драматический театр
Немало воды утекло с тех пор, как драматический театр в "Золотой маске" был разделен на малую и большую формы, и вот уже номинация "Большая форма", некогда учрежденная для поощрения тех немногих режиссеров, что не бежали от набиравшей силу "коммерциализации" в подвалы и углы, кажется, просто пухнет от спектаклей, достойных награды, в то время как "Малая форма" смотрится так, будто ее набирали, как говорится, по сусекам. Впрочем, возможно, это ощущение создается лишь потому, что в номинации "Большая форма" в основном спектакли приезжие — таковых пять из восьми. В то время как из шести "малышей" четыре представляют Москву.
В официально отсутствующем делении спектаклей на московские и немосковские заключена одна из основных проблем "Золотой маски" — не премии, а одноименного театрального фестиваля. Дело в том, что лучшие столичные спектакли (в том числе, как правило, представляющие и столицу северную) становятся событиями за год, а то и больше до того, как начинается сам фестиваль. В нынешнем раскладе это "Рассказы Шукшина" Театра наций, "Троил и Крессида" Театра имени Вахтангова, "Ксения. История любви" в постановке Валерия Фокина, "Река Потудань" студии Сергея Женовача и "Старший сын" Театра-студии под руководством Олега Табакова. Про них уже все написано и обсуждено, они более не находятся в центре внимания экспертов и самой активной части театральной публики.
«Макбет» («Красный факел», Новосибирск)
С одной стороны, все это неплохо: провинциальным театрам достается больше внимания, многие из них впервые за много лет приезжают в Москву. С другой — они же оказываются под слишком пристальными взглядами и, будучи, как правило, не способны всерьез конкурировать со своими столичными соперниками по номинациям, получают изрядную порцию злой критики — попутно достается на орехи и экспертному совету.
В таком вот щекотливом положении окажется в этом году несколько спектаклей. Интересно, что наименьшее количество рисков у обоих гастрольных спектаклей "Малой формы" — екатеринбургского "Трамвая Желание" и пермского "Калеки с Инишмана". Первый поставлен Николаем Колядой в театре собственного имени, и хотя его обаятельный, оригинальный коллектив любому жюри покажется слишком маргинальным для ношения "Золотой маски", у Коляды в Москве много поклонников, и его гастроли всегда становятся событием. А те, кто манеру знаменитого драматурга и режиссера не принимает, на его спектакли и не ходят. То же можно отнести и к пермскому театру "У моста" и его руководителю Сергею Федотову. Кстати, он первым в России стал ставить пьесы Мартина Макдонаха, так что "Калека" на "Маске" наверняка пройдет гладко.
Гораздо больше взыскательного внимания будет приковано к "Макбету" новосибирского "Красного факела", "Горю от ума" ярославского театра им. Федора Волкова и "Толстой тетради" кировского театра "На Спасской". Два последних театра вообще никогда прежде не участвовали в "Золотой маске", а представившие их сравнительно молодые режиссеры Борис Павлович и Игорь Селин не числились в обойме надежд русского театра. Что касается "Красного факела", то он участвовал в фестивале неоднократно, однако на сей раз театр приезжает со спектаклем, который поставил самый молодой из номинантов-режиссеров: Тимофею Кулябину нет еще и тридцати. И хотя названным спектаклям вряд ли удастся вмешаться в спор за награды, на нарисованный "Золотой маской" пейзаж современного театра России они способны наложить неожиданные штрихи.
Балет
Программа прошлогодней "Маски" заставила констатировать, что период "бури и натиска" в отечественном балете прошел: среди номинантов доминировали различные редакции-реконструкции классических балетов. В этом сезоне эксперты решительно отказались следовать наметившейся тенденции: несмотря на обилие свежепоставленной, причем качественной, классики на "Маску" выдвинуты сплошь новые балеты (или, по крайней мере, впервые поставленные в России). При этом состав театров-игроков остался практически неизменным: Большой (с "Русскими сезонами" в постановке Алексея Ратманского) и Мариинский (с "Коньком-Горбунком" того же хореографа), Пермь (с "Медеей" русского американца Юрия Посохова) и Новосибирск (с работой американского китайца Эдварда Льянга "Бессмертие в любви" и баланчинским "Who cares?"). Будет непременный Театр балета Бориса Эйфмана с очередной литературной новинкой своего руководителя — на сей раз "Онегиным", весьма удаленным от Пушкина. Выстрелит своей сенсацией и музтеатр имени Станиславского и Немировича-Данченко — балетом "Na Floresta" испанского гения Начо Дуато, чья хореография впервые представлена на российской сцене. Случайным гостем выглядит разве что Музыкальный театр республики Карелия, но если учесть что "Ромео и Джульетту" в нем поставил Кирилл Симонов, три года назад отхвативший "Золотую маску", то ничего случайного в этом нет.
«Ромео и Джульетта» (Музыкальный театр Республики Карелия, Петрозаводск)
Как повелось, Большой и Мариинка показали свои спектакли задолго до официального начала конкурса и, стоит признать, сохранили позиции фаворитов. Лейбл "Сделано Алексеем Ратманским" уже признан гарантией качества во всем мире: оба представленных балета подтвердили статус хореографа, а работа номинированных артистов (особенно яркая — Натальи Осиповой в "Русских сезонах") лишь украсила его изделия.
Однако говорить о победе одного из грандов преждевременно: решения жюри (на сей раз его возглавляет главный дирижер петербургского "Зазеркалья" Павел Бубельников, а среди 13 судей — всего пять балетных специалистов) обычно непредсказуемы. Скажем, три года назад Фея-горничная, расхаживающая по сцене босиком с цинковым тазом, пьющая Мачеха и Принц с ирокезом на голове так поразили судейскую бригаду, что "Золушка" Кирилла Симонова обскакала всех конкурентов, в том числе и балет Алексея Ратманского. Возможно, и на сей раз в адресованных молодежи симоновских "Ромео и Джульетте" обнаружится нечто столь же искрометно-разящее, и солидные члены жюри не устоят. С другой стороны, подобное осовременивание классических сюжетов давно уже не работает в случае Бориса Эйфмана: вероятность, что победит его "Онегин", перенесенный в "лихие девяностые", невелика.
На россиян сильно действует магия имени Баланчина, и худрук новосибирского балета Игорь Зеленский прекрасно это знал, ставя у себя в труппе его прелестный джазовый "Who cares?" на музыку Гершвина. А вот претенциозно-сумрачный хореограф Льянг почти не имеет шансов — скучноват да и вторичен. Волшебный "Na Floresta" Начо Дуато, превосходно исполненный солистами музтеатра Станиславского, рискует проиграть из-за своей краткости: те двадцать минут, которые длится очарование этого бессюжетного балета, могут пролететь слишком быстро, чтобы судьи прониклись значительностью данного опуса и отвагой самого театра. Впрочем, неопределенность прогнозов играет на пользу "Маске": интрига сохранится до самого конца фестиваля, тем более что пермскую "Медею" покажут всего за день до оглашения приговора.
Спектакль-победитель наверняка повлияет на результаты конкурса балетмейстеров: как правило, "Маски" за лучший балет и лучшему хореографу в одни руки не дают — таким образом жюри пытается уравновесить фаворитов конкурса. Номинированных авторов шестеро: четверо (Алексей Ратманский, Кирилл Симонов, Борис Эйфман, Эдвард Льянг) — от балета, двое (Екатерина Кислова и Ольга Пона) — "современники". Конкурс современного танца невелик — актуальный театр переживает не лучшие времена. В число номинированных спектаклей вошел старейший в России пермский "Балет Евгения Панфилова" с работой "Casting off" и новейшая Boroditskiy Dennis Dance Company, названная по имени своего руководителя Дениса Бородицкого. Изучавший современный танец в США и танцевавший в труппе самого Билла Ти Джонса полуиностранец представит спектакль с говорящим названием "Вы меня не так поняли". Будет известный в Европе челябинский Театр современного танца Ольги Поны с его интернациональной темой "Мужчина — это такой мужик, который нашел his own identity" и малознакомый Театр-студия современной хореографии из Москвы c простым "Общежитием". В конкурс попала даже "Бедная Лиза" Театра наций: после того как актрису Чулпан Хаматову в ней заменила балетмейстер Алла Сигалова, вопрос о жанровой принадлежности спектакля был решен в пользу танца.
Опера
Оперные дела нынешней "Маски" подпортили логистические причины. К моменту официального объявления номинантов стало понятно, что оперная программа фестиваля уже окончательно лишается своего потенциально самого главного пункта — "Макбета" Верди, поставленного Новосибирской оперой в копродукции с Оперой парижской. Спектакль Дмитрия Чернякова и Теодора Курентзиса, как оказалось, невозможно не то что привезти в Москву, но и показать жюри в самом Новосибирске, а в Париже он тоже больше не идет. "Макбет", как следствие, из номинантов выбыл совсем. Второй спектакль из Новосибирска, "Князь Игорь" Бородина, никуда не выбыл, но в Москву его не повезут: как это часто случается со спектаклями, поставленными в расчете на исполинскую сцену "сибирского Колизея" (так там гордо зовут здание своего оперного театра), в столице его негде показывать.
«Лючия ди Ламмермур» (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, Москва)
Ну а от Мариинского театра никто и не ждал, что он будет аккуратно подлаживать московские показы своих премьер к фестивальному графику "Маски" — все уже привыкли, что Валерий Гергиев привозит премьеры, как правило, заранее, тогда, когда ему это удобнее. Но в этот раз даже заранее не получилось, так что, если москвичи хотят посмотреть мариинские оперные спектакли-номинанты, то им, по примеру жюри "Маски", остается отправиться "к горе", то есть в Петербург. Что занятно, номинированы при этом, во-первых, две оперы Моцарта, который вообще-то не очень ассоциируется с дирижерским почерком Валерия Гергиева,— "Идоменей" в постановке Михаэля Штурмингера и "Свадьба Фигаро" в постановке Александра Петрова. А во-вторых — три одноактные оперы, написанные молодыми композиторами к прошедшему юбилею Гоголя: "Тяжба", "Шпонька и его тетушка" и "Коляска". Сам театр давал эти три спектакля в один вечер, назвав это строенное событие Гоголиадой, и тут он, конечно, в своем праве. Но и эксперты "Золотой маски" отчего-то решили не разделять три совершенно разных спектакля (композиторы, режиссеры, художники — все разные, только Гергиев один и тот же), так их единым фронтом и номинировав.
Как следствие, "привозная" часть оперной программы в этот раз по количественным показателям довольно скромна. Это еще одна "Свадьба Фигаро", на сей раз из Екатеринбургского театра оперы и балета, моцартовский же "Дон Жуан" театра "Санктъ-Петербургъ-опера" и "Один день Ивана Денисовича" Александра Чайковского, мировая премьера которого прошла в Пермском оперном театре. Правда, и по ней можно судить о схваченных выбором экспертов тенденциях. В наших театрах неожиданно появилось много Моцарта (два спектакля Мариинки записываем туда же), а еще там регулярно случаются событийные композиторские премьеры. Номинация "Работа композитора в музыкальном театре" на этот раз затрагивает только оперный театр — в ней автор "Ивана Денисовича" Александр Чайковский состязается с самым востребованным нашим оперным композитором Владимиром Кобекиным, написавшим поставленную в московском Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко оперу "Гамлет (датский) (российская) комедия". Право, невероятно любопытно, что же предпочтет поощрить жюри — оперное прочтение повести Солженицына или насмешливый перепев Шекспира, в котором, однако, тоже есть серьезная и небанальная сердцевина.
За вычетом "Гамлета" московских спектаклей в программе остается два. Это постановка маленькой и веселой оперы Пуччини "Джанни Скикки" в "Новой опере" и "Лючия ди Ламмермур" того же Театра Станиславского — спектакль, шансы которого на успех хотя бы в одной из частных номинаций не стоит недооценивать: очень уж удачно и зрелищно там выстроен баланс между традиционной костюмной красивостью и иронично-отстраненным режиссерским взглядом. Однако важные для сегодняшнего оперного театра имена можно увидеть и среди номинантов по другому ведомству. За "Маску" в номинации "Лучший спектакль в оперетте/мюзикле" будут бороться "Шербурские зонтики" Мишеля Леграна из питерского театра "Карамболь" — довольно эффектная работа режиссера Василия Бархатова и сценографа Зиновия Марголина, тандема, который только что отметился в Большом театре постановкой "Летучей мыши".
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Республика Карелия":

И целого мифа мало
2010-03-29 03:56 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Трехмерная "Битва титанов" выходит на российские экраны. Наш корреспондент побывал на съемочной площадке.
Сергей Рахлин, Сюррей (Великобритания)
Снаружи съемочная площадка "Битвы титанов" выглядела как обычная голливудская декорация. Металлические леса, некрашеные фанерные щиты задников, грубо сколоченная лестница, по которой я поднимался на декорацию высотой в несколько этажей.
Я сделал шаг и оказался над греческим городом Аргосом. Центральная площадь города — с домишками, горшками, выставленными на порог, одеждой, вывешенной на просушку — расстилалась у моих ног. Оставаясь вне поля зрения камеры, я был на самом верху колоссальной декорации. Прямо передо мной высилась величественная колоннада греческого храма. Площадь была заполнена статистами, изображающими городскую толпу. Белые, темнокожие, латинского вида — этакий Вавилон жил и перекликался внизу. В море людей тонули белые быки, запряженные телегами. Снималась сцена входа Персея с товарищами в Аргос через городские ворота.
В толпе у ворот был виден режиссер Луи Летерье ("Невероятный Халк", 2008; "Перевозчик-2", 2005) и рядом с ним, у камеры, оператор-постановщик Питер Мензис-младший. Над площадью с кранов на высоте 56 метров были подвешены четыре подвижные камеры для съемок с "высоты птичьего полета".
Спустя час после съемки этого эпизода, закусив вместе с членами съемочной группы в "заводской столовой" малоинтересной, но сытной английской едой, я спросил у Летерье, как он отважился снимать "Битву титанов", имея за плечами другую "Битву" — 1981 года с великим Лоуренсом Оливье в роли Зевса.
— Решиться на ремейк фильма, который я обожаю, было самым трудным,— сказал режиссер.— Это все равно, что делать ремейк "Крестного отца" или "Апокалипсиса сегодня". Я еще и еще пересматривал оригинал 1981 года, думал, что же такое сделать, чтобы избежать повтора? И понял: нужно обратиться к первоисточнику — греческой мифологии. Именно в ней я нашел удивительные сюжеты и, что очень важно для меня, оттенки "серого" в ситуациях и характерах. Мне не хотелось, чтобы все было или белым, или черным, как это принято в кино героического толка, в том числе и в оригинале 1981 года. Никто не плох на сто процентов, никто и не хорош на все сто. Как в реальной жизни...
Луи рассказал, что, когда был мальчишкой, мечтал, чтобы во Франции появились свои развлекательные фильмы. И даже призывал родителей сделать что-то подобное. Отец Луи Летерье был режиссером, мать — художником по костюмам.
Режиссер Луи Летерье на поле «Битвы» — съемочной площадке (справа)
— Я рос на съемочной площадке,— рассказывает Луи Летерье.— И я говорил отцу: "Мне восемь, папа, я хочу видеть французские фильмы, как "Индиана Джонс"". Поэтому я поехал учиться в Америку и там решил, что буду делать развлекательные фильмы.
— Откуда у вас интерес к древности?
— Я всегда любил историю. Мои лучшие оценки, когда я получал бакалавра, были именно по истории. Я мечтаю о том, чтобы "Битва титанов" стала хитом кассы. И не из-за денег, а потому, что, может быть, посмотрев фильм, дети заинтересуются историей. Хотя наш фильм — это не история в чистом виде.
Сюжетная линия "Битвы титанов" не сильно отклоняется от греческого мифа: сын Зевса, смертный Персей (его играет Сэм Уортингтон) отправляется в полное приключений и опасностей путешествие, чтобы остановить козни повелителя подземного царства Гадеса (Рэйф Файнс). Испытания, через которые проходит Персей, помогают ему осознать свою божественную сущность.
Сэм Уортингтон уже узнал, что такое слава — у него за плечами главная роль в "Аватаре" и "Терминаторе-4". Но Луи Летерье не ставил себе задачей найти на роль Персея кинозвезду.
— Я встретился с Сэмом и понял, что он современный герой-антигерой,— объясняет режиссер.— На нем нет героического глянца, к нему не приклеился никакой штамп. Сэм впрыгивает в любой нужный образ немедленно. Если нужно сделать 20 дублей, он с каждым дублем будет все лучше, без усталости. Он сам выполняет большинство необходимых трюков. В нем сочетаются физическая сила и доброе сердце.
В «Битве титанов» Джемма Артертон, девушка Бонда из «Кванта милосердия», играет бедную Ио
Героическая сага снимается во вполне эпическом месте. Киностудия Longcross расположилась в английском графстве Сюррей на бывшем заводе по производству танков. Сейчас о военном прошлом студии напоминает лишь военного вида КПП на въезде на киностудию со сторожевыми будками и шлагбаумами. Кстати, и огромные краны под потолком студий со свисающими крюками — наследие военно-промышленного комплекса Великобритании. Когда-то они таскали танковые корпуса и башни, теперь — фальшивые дорические колонны для древнегреческого алтаря богов.
Меня провели по "цехам", чтобы показать, как куется сегодня древняя Греция. Как выяснилось, одно из важнейших мест — химическая лаборатория по производству пластмассовых накладок, превращающих актеров и статистов в требуемых по сценарию уродов и монстров. Заведующий лабораторией Роберт Трентон был одет как работник службы по борьбе с разливом опасных материалов. В помещении стоял резкий химический запах и вонь плавленой резины. Роберт показал мне на огромные бутыли с химикатами и диковинные аппараты — они нужны для отливки фальшивых носов, животов и горбов. На канате на прищепках висели готовые продукты телесного цвета, что придавало цеху макабрический вид. Противогаза у меня не было, и я ретировался в костюмерную, где бесконечными рядами на вешалках висели робы простолюдинов, тоги состоятельных людей, туники, юбки и шлемы греческих воинов. Отвечая современным требованиям и довольно мрачному тону картины, цветовая палитра костюмов оказалась неяркой — много серого и коричневого.
Сэм Уортингтон
Здесь "экскурсию" вела художник по костюмам Линди Хемминг, удостоенная в 2000 году "Оскара" за костюмы к фильму британского режиссера Майка Ли "Кутерьма". Она рассказала, что костюмы шили из специально подобранных и выкрашенных тканей, их цвет и фактура вполне историчны. А часть костюмов удалось получить из Италии, со студии Cinecitta, где недавно закончились съемки эпического американского телесериала "Рим".
Оружейный павильон напоминал слесарную мастерскую. Здесь "начальник цеха" Ник Коморницки представил впечатляющую коллекцию мечей, алебард и другого холодного оружия, а также палиц и прочих членодробительных орудий. Немногие знают, что мечи и другое оружие часто сделаны из твердой литой резины. Но они так мастерски раскрашены, что от музейного экспоната их и не отличишь. Получить удар таким фальшивым оружием не то чтобы не больно, но все же не смертельно.
И, наконец, цех реквизита. Здесь высокие потолки танковых цехов оказались как нельзя кстати. Колонны храмов, статуи богов были почти такими же, что я видел в афинском Акрополе. Несмотря на обилие компьютерной графики в "Битве титанов", режиссер Летерье настоял на том, чтобы у зрителя было ощущение того, что эти колонны, портики, ступени, алтари можно потрогать.
Мода на античность, на фильмы "сандалий и юбок", как это называют в Голливуде, начавшись с "Гладиатора" и "Трехсот спартанцев", и не думает заканчиваться. Так что эти колонны и портики, тоги и оружие еще не раз мелькнут перед нашим потрясенным взором. Но главными-то будут, конечно, боги и чудовища. Не зря режиссер фильма говорит, что потому и выбрал тот исторический период, что тогда чудесное и обыденное сосуществовали в сознании людей одновременно.
А благодаря 3D и сосуществуют.
Исполнитель главной роли в "Битве титанов" Сэм Уортингтон рассказал "Огоньку", как трудно быть Персеем.
— Честно говоря, для этого нужно снова нырнуть в пятилетний возраст! А что еще может прийти в голову, когда ты бегаешь туда-сюда с резиновым мечом и резиновым щитом?! В этом фильме нет той реальности, что была в "Гладиаторе" Ридли Скотта. Мы ведь сражаемся с виртуальной Медузой Горгоной и компьютерными скорпионами, которые на экране будут размером с мусоровоз. Единственный способ сыграть — погрузиться в воображение. Но на одном воображении не выедешь. Я прошел трехнедельный курс по фехтованию мечом. Сколько раз я ударил свою голову щитом — не сосчитаешь!
Я для себя определяю фильмы такого размаха как "абсолютную правду в абсолютно выдуманных обстоятельствах".
— С лошадью. Я ее просто ненавижу! Я вообще-то не из трусливых, но ее боюсь. И она это чует. Эта лошадь — какая-то оперная дива, она снималась в большем количестве фильмов, чем я. Вы ее еще не интервьюировали?
— Да, посмотрел, прежде чем приступить к работе. Надо же иметь представление. Но если быть откровенным, то я выключил картину на половине. Не понимаю, почему некоторые люди говорят, что это их любимый фильм.
— Что это просто баловство. Как можно платить человеку за то, что он бегает в юбке с резиновым мечом? Но вообще-то они мной гордятся.
— Полагаю, что в нас, австралийцах, есть некая врожденная мужественность. Так что нам иногда приходится ее даже смягчать. Не удивляйтесь, если Хью, Рассел и я все же иногда показываем вам мягкие стороны нашего сильного австралийского характера.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Компьютеры":

Последние новости по теме "Кино":