[Будь-здоров! 2] Врачи и больные. истории о военных. А это случай из моей практики. с) Добрый Стоматолог: Агаджанян Эмиль Гургенович,
приветствует Вас!
А это случай из моей практики. Проходил я на четвертом курсе военные
сборы на корабле 2 ранга с экипажем 300 человек. А так как корабль был
новеньким и еще пах маслом и краской, то с него еще не успели свинтить
импортную стоматологическую установку и решили пока отдать ее мне в
пользование, дабы я не зря ел свой мичманский паек. Прибыл я на него в
четверг, а в пятницу, проводя знакомство с личным составом за колодой
карт и банкой "шила" (спирт по-морскому), увидел, что у матроса,
прибежавшего по какому-то поручению к мичману-фельдшеру, щека закрывает
якорь на погоне. А надобно сказать, что был на корабле замечательный
фельдшер, который к медицине имел гораздо меньшее отношение, чем я к
атомным подводным лодкам. Уезжая со сборов, я оставил ему двойной
тетрадный листок, на котором было написано корявым почерком, какую
таблетку из какого ящика давать человекам, если у них болит там-то и
то-то. Этот листок бумаги мичман аккуратно запаял ! в целлофановый пакет
(море и шило рядом все-таки) и хранил в нагрудном кармане. Впоследствии
здоровье многих людей зависело от того, упомянул ли я такие симптомы в
этом листке, т.к. если мичман бывал совсем пьян, то все знали, где
спрятаны его фельдшерские знания. На вопрос, чем он занимался два года в
училище, он отвечал просто: "Пил!" А на вопрос, почему он книжек не
притащит в медицинский отсек, он отвечал: "Да не понимаю я там ни хрена!!!"
Так вот про матроса я узнал, что зуб у него болит уже неделю, а мичман
посоветовал полоскать шилом и даже щедро выдал 50 грамм, чего ребятам из
кубрика не хватило даже лизнуть, а больному матросу и понюхать. Увидев,
что дело пахнет флегмоной, абсцессом и венком на поверхности Балтийского
моря, я переполошился и решил срочно зуб удалять, т.к. дело было в
пятницу в полночь, а до понедельника его даже в госпиталь не отправить
было. Отправив санитара стерилизовать инструменты, я в какие-то
сорок-пятьдесят минут закончил партию в "д! урака" и решил приступить к
операции. Фельдшер сразу заявил, что вида крови не переносит, а т.к. мне
нужен был кто-то подать, взять инструмент, то послал со мной боцмана.
Боцман заявил, что дома он резал не только кур и быков (странно
усмехнувшись) и крови потому не боится.
Открыв огромный стерилизатор, я сначала молчал минуту, а потом стал
говорить такие слова, что боцман покраснел и посмотрел на меня очень
уважительно. Санитар засунул в стерилизатор не только все, что могло, на
его взгляд, иметь отношение к удалению зубов, а еще и два одноразовых
пластмассовых шприца прямо в упаковке. Можете представить, как все это
выглядело после обработки огромной температурой в течение 45 минут?!!
Тем более, что все инструменты никогда еще не использовались и были еще
в масле, которое санитар наскоро обтер, скорее всего, об тельняшку!
Большая часть инструментов (и стерилизатор вместе с ними) была погублена
надолго (санитар их потом драил каждый день, пока я не уехал). В н
аличии остались только одноразовые шприцы в большом количестве и пара !
щипцов для удаления зубов мудрости, которые лежали отдельно и не попали
в поле зрения нашего великого медика.
Наскоро простерилизовав щипцы все тем же шилом (на флоте это
единственная полезная вещь, после замполита, конечно), я приступил к
операции! Новокаина было много, поэтому я вкатил кубиков десять, куда
только смог. И тут обнаружил, что сделать разрез мне нечем, т.к.
единственные два скальпеля погибли. Тогда я решил просто промыть
флегмону. После десятка вколов, гной потек, наконец, довольно обильно.
Боцман, который держал тазик с инструментами, стал бледнеть и
отворачиваться. Промыв гной чистым новокаином (больше было нечем), я
получил такую стойкую анестезию, что матросу можно было незаметно
отпилить голову, а он бы и не дернулся. Тогда я решил приступать
собственно к самому удалению. Удалять пятый зуб щипцами для восьмого
очень и очень неудобно. Врачи меня поймут. Первое, что я сделал, это
сломал зуб. От этого хруста боцмана передернуло, а матрос жалобно спро!
сил: "Все?" Не поняв, что он имел в виду, я бодро пообещал, что жить он
еще будет, и задумался. Удалять корни пятерки щипцами для восьмерки
невозможно в принципе, т.к. у них щечки просто не сходятся и все! Нужен
был элеватор или щипцы для корней. А нету!
Минут через пять меня осенило! Кто был в армии или в тюрьме (заметьте, я
не обобщаю), знает, что всегда есть какой-нибудь умелец, который
вырезает модели крейсера в натуральную величину из обыкновенной дверной
ручки или портрет президента из головки пули. В общем, по тревоге боцман
поднял половину состава умельцев, и мне были принесены все инструменты,
которые были на корабле. И, о чудо, среди них была какая-то стамеска,
или долото, или штихель (до сих пор не знаю, как это называется),
совершенно похожая на элеватор. Схватив его, я утопил его в шиле вместе
с рукояткой и несколько минут наблюдал страдающую рожу боцмана и
ненавидящие взгляды, бросаемые на матроса, по вине которого я испортил
уже грамм 500 драгоценной вл аги.
Но на этом приключения не кончились. Элеватором снимается ! часть кости
над корнем зуба, а потом выбивается и сам корень. Одной рукой доктор
держит челюсть больного, а другой - сам элеватор. Бить же киянкой по
элеватору должен кто-то другой. Причем это довольно сложно сделать с
первого раза, т.к. если бить слишком сильно, то можно улететь острым
инструментом куда угодно, а если бить слишком слабо, то ничего не
выйдет. Я думаю, Вы догадались, кто именно должен был бить молотком.
Боцман сделал ровно три удара!..
Первый удар был очень слабым и мимо. И слава богу, что слабым, потому
что целил он почему-то в глаз. Поняв, что глаз надо прикрыть, я
растопырил пальцы... Зря наверное... Больно было ужасно! Выматерив
боцмана, я таки заставил его не отворачиваться в момент удара. Третий
удар был сильным, точным и последним. Для боцмана последним.
Обрадованный тем, что один корень почти вывалился, я услышал за своей
спиной страшный грохот. Боцман лежал в обнимку со стерильным столиком на
палубе и не подавал признаков жизни. При эт! ом единственными
стерильными предметами в помещении были мой псевдоэлеватор, два тампона
у меня в руке и банка шила в шкафчике. Единственное, что я сделал
автоматически, это осторожно дал инструмент в руки матросу, которому
было уже все равно, наколол на кончик два стерильных тампона и приказал
ему не двигаться. Потом я сделал то, что люди делают обычно в такой
ситуации. Я запаниковал! Я стал носиться по отсеку в поисках нашатыря и
нашел его! Лучше бы я его не находил... Нашатырь был в пятилитровой
банке. Содрав кое-как крышку, я сделал первое, чему нас учили в
институте. "Никогда не верьте надписям, проверяйте все, что даете
больному, лично". Я проверил. Но я забыл, что запахи нужно проверять на
расстоянии, создавая рукой ток воздуха в сторону носа. Я просто сунул
нос в банку и понюхал.
Пятница, 2 часа ночи, мы на рейде, помочь некому, инструментов нет, один
труп на палубе и полутруп в кресле. И доктор, который нюхнул
пятилитровую банку нашатыря. Представляете картин у? Несколько минут я
не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни пошевелиться! . Слезы градом
катились по моему лицу, а я не мог даже подойти к иллюминатору, который
к тому же все равно был наглухо задраен.
И в этот момент, привлеченные грохотом, а затем странным затишьем, в
отсек ворвались матросы, ожидавшие тела за переборкой. Что они подумали,
когда увидели боцмана на палубе, матроса с инструментом с насаженными на
кончик тампонами в руках, как со свечкой, и доктора, стоящего на
карачках со слезами на глазах, я не знаю, но единственной мыслью было
отогнать их от последнего стерильного тампона. Я на них зашипел и
погрозил кулаком, так как сказать пока ничего не мог. Их крики затихли
где-то очень далеко. Тут я почему-то успокоился, понял, что терять мне
больше нечего. После чего я встал, подошел к матросу и быстро без
посторонней помощи удалил остатки зуба. Последний тампон я вставил в
рану и захлопнул ему рот. Боцман за это время очнулся сам и почти на
четвереньках уполз к себе.
Первое, что я услышал утром, когда проснулся (где-то в 14! .00), было
шуршание швабры. Мой больной матрос, счастливо улыбаясь, драил палубу в
моей каюте. От опухоли остался только большой фингал под глазом.
Ручаюсь, что если бы такое случилось на гражданке, то человек провалялся
бы в больнице не меньше месяца. В армии же все сходит с рук. Может, есть
какой ангел-хранитель?
(с) Добрый Стоматолог: Агаджанян Эмиль Гургенович
