Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Аналитика, эссе, интервью в Русском Журнале Аналитика, эссе, интервью


Аналитика, эссе, интервью


Сегодня в выпуске
24.03.2006

Как победила белорусская элита

Если будет позволительно применить аналогию: в Белоруссии сложился свой "круглый стол" со своим королем Артуром, Ланцелотом и даже Мерлином. Этой системе сейчас предстоит решить задачу удержания власти и ее новой легитимизации в условиях непризнания выборов со стороны Запада. Но к конфликту таких масштабов, и даже больших, готовились, на это сознательно шли.

Нынешняя белорусская предвыборная кампания имела лишь одно сходство со всеми предыдущими электоральными кампаниями, которые проходили в республике после первого избрания нынешнего президента РБ в 1994 году. Победитель - Лукашенко - был очевиден изначально. Однако во всем остальном кампании заметно отличались друг от друга. В ходе нынешних выборов Лукашенко противостоял не внутренним противникам, а прямому внешнему давлению. Вся кампания была выстроена вокруг одной идеи: оппозиция слишком слаба, чтобы вести борьбу за власть, опираясь на поддерживающие ее социальные группы. Но оппозиция ведется к власти внешними силами, полностью обслуживает интересы внешних сил, которые готовы применить любые средства, включая теракты.

Чего хотели?

Сценарий, которому противостоял Лукашенко, был прост. Предполагалось, что Запад не ведет борьбы за голоса избирателей всерьез, а готовит лидера оппозиции, способного стать ее визитной карточкой в ходе нелегитимного взятия! власти после выборов. Основные усилия Запада были сконцентрированы на подготовке нескольких сетей наблюдателей, которые проведут свои экзит-пулы на избирательных участках и зафиксируют нарушения в ходе выборов. На несанкционированном митинге в день выборов эти результаты должны быть объявлены, поддержаны мировыми СМИ, международными организациями и прогрессивными западными странами.

Было понятно, Лукашенко - не Кучма и не Акаев, он будет сопротивляться такому ходу дел. А внутренняя поддержка у него достаточно велика, чтобы держаться в осаде долго. Потому предполагалось сразу перевести ситуацию в брутальное русло: в толпе митингующих должны были произойти взрывы или иным путем должна была пролиться кровь, виновником которой будет объявлен Лукашенко. Дальше ожидалось резкое дипломатическое давление на "режим" вплоть до военной акции! со стороны НАТО для отстранения от власти "кровавого реж! има" ;.

После перехода электоральной кампании в кровавую фазу оппозиция могла бы стать заметным субъектом внутрибелорусской политической игры. Власть в РБ без колебаний воспринимала текущую кампанию как форму внешней агрессии со стороны Запада. Вся предвыборная кампания Лукашенко была выстроена вокруг противостояния именно этой пресловутой внешней агрессии. Выборы не воспринимались главным смыслом предвыборной кампании. Идея свободных выборов в Беларуси оказалась намертво скомпрометирована "оранжевыми революциями" и многолетним отказом Запада от равноправного диалога с белорусской властью. Отказ от диалога всегда порождает подозрения...

Подготовка к этим выборам велась едва ли ни с первого дня после победы Лукашенко на предыдущих президентских выборах 2001 года. Белорусская армия проводила публичные крупные учения и перестраивала свою структуру, исходя из вероятности бомбардировок НАТО и вторжения небольших воинских контингентов в регионы, где проживают национальные меньшинства. Была создана даже фактически партизанская система на случай полной оккупации - территориальные войска.

Что получилось?

Попытка превратить поляков в таран революции и вызвать военное вторжение НАТО была нейтрализована еще летом во время конфликта вокруг руководства Союза поляков Беларуси (белорусские поляки массово проголосовали за Лукашенко - впрочем, как обычно). На всех уровнях власти в РБ прошли перестановки. Наверх были подняты пусть не всегда привлекательные, но однозначно настроенные на сопротивление люди. Была создана даже специальная "идеологическая вертикаль" - чиновники, ответственные за идеологию, появились на всех более! крупных предприятиях и фирмах. Люди посмеивались над этими &q! uot;коми ссарами", но, как видим, в критический момент все сработало. В ходе кампании, в отличие от кампании 2001 года, ни один чиновник, ни один представитель спецслужб или милиции не перешел на сторону оппозиции и не устроил даже минимальной фронды. Ни один завод, вуз, местный орган власти или регион не стал точкой опоры оппозиции.

Но наиболее необычной была культурная политика власти: власть сумела стать привлекательной для среднего класса. Культура развлечений, легкая ксенофобия (особенно в среде представителей среднего класса), потребительство, нарочитая аполитичность - все было обеспечено через государственные СМИ, через санкционированные государством меры. Сначала 50%, а потом и все 75% эфира всех теле- и радиостанций в РБ должны были начать транслировать только белорусских или хоть как-то связанных с Беларусью исполнителей. И за несколько лет РБ получила собственную популярную масскультуру. Это, ! конечно, по своему уровню далеко не Голливуд, но вся предвыборная кампания Лукашенко в регионах была выстроена на крупных концертах поп-звезд, и мы видим результат голосования априори скептичного среднего класса и масс молодежи...

Оппозиции досталась в основном ниша политического радикализма.

И никогда за двадцать лет оппозиция не имела столь низких результатов при голосовании и столь низкой реальной политической поддержки, как ныне. Примерно 6% голосов за откровенно прозападного кандидата и 2% - за кандидата-популиста, изгнанного Лукашенко из правящего класса, - это уровень политического влияния, которым попросту можно пренебречь.

Победа в нынешней электоральной кампании - это победа не просто Лукашенко. Это победа политического класса Беларуси. Политический класс видит в Лукашенко своего лидера. Но этот лидер теперь получил власть в результате не просто протестного народного голосования! , как было в 1994 году и в ходе последующих референдумов. Ныне! власть Лукашенко - следствие сознательной работы системы, созданной им. Эта система понимает, что делает, что защищает, применяет самые неожиданные и инициативные шаги, которых не ожидают ее противники. Система не раскалывается и не сбоит. Ошибка противников Лукашенко в том-то и заключалась, что они боролись с самим Лукашенко, полагая его абсолютным диктатором, и проморгали появление нового противника - сильного политического класса Беларуси. Политическому классу "оранжевая революция" и проиграла.

Уверен, если бы в ходе кампании Лукашенко был убит (а вероятность такого варианта воспринималась здесь всерьез, вроде были даже задержания киллеров на границе), система все равно выстояла бы. Кто-то из его окружения наверняка был им же предназначен заменить его. "Оранжевая революция" все равно бы провалилась, но провалилась бы большей ценой, провалилась бы кровью. Если будет позволительно применить аналогию: в РБ сложился свой "круглый стол" со сво! им королем Артуром, Ланцелотом и даже Мерлином. Этой системе сейчас предстоит решить задачу удержания власти и ее новой легитимизации в условиях непризнания выборов со стороны Запада. Но к конфликту таких масштабов, и даже больших, готовились, на это сознательно шли. Потому-то и оппозицию подавили беспрецедентно сильно: она больше не воспринимается по инерции хранителем общественной морали, пусть и неверных идей, как это было в конце 80-х - начале 90-х.

Новый правящий класс больше не понимает, с чего бы это оппозицию считать за хранительницу морали. Сильное, реально независимое, быстро развивающееся национальное государство построили не оппозиционеры. Не они много лет его сохраняют и защищают. В ближайшее время станет ясно, какая группа будет воспринята обществом в качестве нового морального ядра нации - весь аппарат власти, верхушка аппарата власти, церковь или отдельные структуры власти, например силовые. Но ясно, что это будет не только президент, хотя он оста! ется реальным лидером общества и аппарата власти. И абсолютно ! точно эт о больше не будет нынешняя оппозиция, либеральная ли, национальная ли. Идеи оппозиции либо уже реализуются властью, либо бессмысленны. Политический класс больше не смущается ощущать себя таковым. Нынешняя оппозиция больше политической системе не нужна. Этот рудимент начала 90-х из политической жизни Беларуси вытесняется, как были вытеснены в 44-м году националисты-коллаборанты.

Что дальше?

Прежде всего Беларусь должна выдержать международное давление. Запад не признал итоги выборов. Наверняка Запад не признает и результаты судебных процессов, которые намечаются по уже начатым делам о подготовке государственного переворота и т.п. Неизбежен исход части оппозиционеров в эмиграцию и создание пояса враждебных РБ эмигрантских общин в столицах всех соседних государств. Они будут дополнительным фактором обострения отношений между РБ и Западом, подобно тому, как многие кубинцы-эмигранты в Майами особенно активно провоцируют США на антикубинскую политику.

Внешнее давление РБ выдержит, только если будет проводить активную наступательную внешнюю политику. Самоизоляция РБ или уход в глухую оборону обернется для страны крахом. Основные направления для активной внешней политики у Беларуси - Россия, Восточная Европа, Азия (в особенности КНР).

Что касается России. Беларусь вряд ли сможет так активно играть на внутриполитическом поле России, как было в 90-х годах. РФ и РБ уже оформились как очень разные государства. Их объединение реально невозможно. Но возможно усиление их союза.

Беларусь крайне нуждается в сильной России, в том, чтобы РФ прошла через свою электоральную кампанию 2008 года без особых потерь и потрясений. Любое ослабление РФ опасно для Беларуси на фоне давления на республику Запада. Из России больше не исходит никакой сколько-нибудь серьезной угрозы Беларуси: ни газовые блокады, ни экспансия нестабильности, агрессивных этнических меньшинств или преступности, вероятно, Беларуси всерьез не у! грожают. В то же время "оранжевая революция" посредс! твом бру тальных акций воспринимается в РБ как реально преодоленная только что угроза. Беларусь будет искать такой формы взаимоотношений с РФ, какая бы способствовала стабильности России в ходе предстоящих политических баталий.

Повторение ситуации 90-х годов, когда РБ защищала свои интересы в РФ, опираясь на российские регионы и, прежде всего, на российский лево-патриотический протестный электорат, скорее всего, не повторится. РБ будет искать свою нишу в комбинациях на уровне федерального центра, а не регионов. Так, Беларусь могла бы вести в общих интересах более активную внешнюю политику и экономическую деятельность в Восточной Европе и в Азии, стимулировать интеграционные процессы на постсоветском пространстве.

Что касается Восточной Европы. Здесь Беларусь противостоит усилению проамериканской "новой Европы". Но недопущение формирования Балтийско-Черноморско-Каспийского союза лишь одна из региональных функций РБ. Не менее важна иная проблема - регион! ального лидерства в Восточной Европе. Беларусь развивается очень быстро. Интеграция восточно-европейских стран в ЕС привела к падению в них конкурентных РБ отраслей промышленности. Рост мировых цен на нефть превратил экспорт белорусской нефтехимической промышленности в ЕС в источник крупных внутренних инвестиций для технологической модернизации машиностроения и наукоемких отраслей. "Оранжевая революция" на Украине привела к падению многих конкурентных Беларуси украинских производств и тем самым усилила белорусскую экономику.

Тот экономический вес, что набирает сейчас Беларусь, позволяет ставить вопрос о возникновении нового регионального лидера, равновеликого по конкурентоспособности Польше. Если бы РБ начала вести более активную внешнюю политику в Восточной Европе в контексте союза с РФ, с опорой на свою экономику, многие проблемы России в регионе оказались бы менее острыми. Калининградский транзит, положение этнических меньшинств в странах региона, пр! отивостояние неонацизму в странах Балтии, условия транзита в е! вропейск о-российской торговле, региональная система безопасности - во всем этом РБ могла бы стать инициатором новых конструктивных идей, объективно более адекватных, чем те, что смогут принести с собой "оранжевые революции".

Надо ожидать усиления внимания РБ к Восточно-европейскому региону.

Об Азии и в первую очередь о Китае. Полгода тому назад в ходе визита в КНР Лукашенко подписал множество соглашений. Суть их сводится к тому, что КНР допустила РБ к своим самым важным стратегическим научно-технологическим программам на высоком уровне участия. Кроме того, на территории РБ начинается инвестирование Китаем белорусских университетов под нужды высокотехнологичных секторов китайской промышленности и научных исследований в рамках общих проектов (в основном в области телекоммуникаций). Китай предложил инвестировать в Беларуси в хай-тек примерно по одному миллиарду долларов в год. Для Беларуси миллиард - величина грандиозная. Тем более что эти инвестиции буд! ут обеспечены еще и доступом к громадному китайскому рынку.

Такое мощное сближение РБ и КНР готовилось давно, но открывшиеся сейчас возможности все равно интригуют. Как будут использованы эти возможности - вопрос открытый. Но совершенно ясно, что для Беларуси попытка подружиться с КНР так плотно, как с Россией, станет в близкосрочной перспективе одним из приоритетов. Это особенно важно на фоне российско-китайских соглашений, достигнутых также совсем недавно Путиным. Вхождение РБ в Китай не означает ухода из России или даже зарождения политики балансирования между КНР и РФ. Китайская политика Беларуси имеет целью освоить дополнительное экономическое пространство в кооперации с российскими партнерами. Но если Китай даст Беларуси возможность совершить новый научно-технологический рывок, если Беларусь превратится в одну из опор китайской научно-технологическо! й пирамиды, это создаст очень интересную ситуацию и для восточ! но-европ ейских соседей РБ, превращаемых в рамках ЕС в технологически отсталую периферию. Это станет новым положительным фактором и для России, часть промышленности которой будет за счет белорусских партнеров выведена из-под давления сырьевого лобби.

То есть после прошедших выборов Беларуси следует сконцентрироваться на экономическом рывке за счет технологической модернизации своего производства. Усиление западного противодействия политической системе РБ будет, скорее всего, лишь шумным и нервозным. Запад по-прежнему не готов принять РБ в качестве равноправного партнера для диалога, все еще слишком велика белорусская специфика для стандартизированного подхода Запада к постсоветским странам. Но, быть может, РБ сумеет найти больше точек соприкосновения с Россией. На русском направлении и надо ожидать наибольшей активности Беларуси в наступившую третью белорусскую "пятилетку".

Подробнее
Буду резать, буду бить!

Гениальная формула - "сильный, но противный" - точно характеризует кинематограф фон Триера. И многие другие явления современного искусства, от раннего Сорокина до позднего Кроненберга. Так что не советую щекотать себе нервы оскароносной американской кинокартиной.

"Удар по почкам заменяет кружку пива"
Школьная шутка

В финале американского художественного фильма "Капоте" подробно и с любовью показано, как карательные органы вешают некоего сильно провинившегося молодого человека - "хладнокровного убийцу" Пери Смита. Вот его затаскивают на эшафот. Крупный план - последняя полубезумная улыбка приговоренного, его молящие глаза ("Не надо!"). Но тщетно: лицемерный священник уже талдычит "Отче Наш", заглушая глухие рыдания несчастной жертвы. Мешок на голову, петлю на шею. Ее затягивают и... общий план - у повешенного инстинктивно подергиваются нижние конечности. Правосудие свершилось. Пришла пора утирать сопли и слезы.

Трумэн Капоте в исполнении артиста Филиппа Сеймура Хоффмана потрясен до глубины своей трепетной писательской души. Заокеанские киноакадемики, вручившие артисту Хоффману Оск! ара-2005 за главную мужскую роль, потрясены тоже. Потрясен и я, рядовой зритель, нервно вцепившийся в подлокотники кресла в темном зале кинотеатра.

"Все по-хорошему. Зла не хватает". ©. Т. Кибиров.

Если камера оператора, не отрываясь, холодно следит за тем, как живому человеку отпиливают голову тупой ножовкой, или за тем, как отец насилует собственную дочь, это, согласитесь, тоже производит сильное впечатление. А еще большее впечатление производит резкий и сильный удар ногой в промежность. Аж слезы на глаза выступают. Только я не хочу, чтобы режиссер на мне технику подобных ударов отрабатывал. Боль я терпеть, положим, согласен, но, во-первых, хотелось бы понимать ради чего, а во-вторых, даже если веская причина и имеется, противно, когда пытаются воздействовать на твой животный страх перед смертью и на твой постыдный, завораживающий интерес ко всему, что связано со смертью, нерасчленимой со страхом. Что-то во всем этом есть от продажи в омерзитель! ных привокзальных ларьках самопальных видеокассет с подборками! докумен тальных кадров пыток и казней.

Тут знатоки, конечно, напомнят мне про знаменитую финальную сцену повешения в фильме Ларса фон Триера "Танцующая в темноте". А я на это отвечу, что Триер заслуживает куда большего осуждения, чем режиссер относительно невинного "Капоте" Беннет Миллер. Потому что Триер бьет больнее и грамотнее. Вероятно, можно, но трудно выдумать что-нибудь более провокационное и фальшивое, чем жалостливый кинорассказ о певице Бьорк, которая, несмотря на моральную поддержку чернорабочей Катрин Денев, стремительно теряет зрение, а затем и самое жизнь в одержимой коллективным дьяволом Америке. Весьма показательно, что, когда приходит время как следует засветить зрителю между ног, радикал Триер ничуть не меньше умеренного Миллера склонен к сюсюканью. Его хрупкая беззащитная героиня просто напрашивается в пару к нежному убийце из "Капоте".

Помнится, когда-то меня покоробил эпизод из "Астенического синдрома" горячо м! ною любимой Киры Муратовой, где запечатлены кроткие домашние собачки, чуть ли не болонки, загнанные в живодерские клетки. Вот если бы она рассказала про опасные запущенные стаи нечесаных дворняжек, повсеместно бродящих по улицам и покусывающих прохожих, а потом сумела бы внушить к ним жалость, вот это было бы да!

Нечто подобное в 1988 году удалось Кшиштофу Кеслевскому, последнему из великой плеяды христианских европейских кинорежиссеров. В прологе его "Короткого фильма об убиении" мы с все возрастающей ненавистью следим за тем, как прыщеватый варшавский юноша Яцек Лазар шкодит на городских улицах: разгоняет голубей на площади, потом сбрасывает камень с моста на несущийся внизу поток машин, затем толкает в писсуар совершенно незнакомого парня в общественном туалете. Закономерная кульминация деяний Яцека - жестокое, бессмысленное и бесконечно растянутое убийство случайно подвернувшегося таксиста. ! В какой-то момент - чего Кеслевский и добивается - любой норма! льный зр итель начинает страстно мечтать об отмщении, о том, чтобы мучительная смерть поскорее настигла самого Яцека. За это зритель и расплачивается: во второй половине фильма его мечта исполняется и убийцу неспешно, с чувством, с толком, с расстановкой убивает государство. "Я хотел снять это кино именно потому, что все это совершается от моего имени, - писал Кеслевский. - Раз я являюсь членом этого общества, то, если кто-то кому-то в этой стране накидывает на шею петлю и выбивает из-под ног табуретку, это делается и от моего имени тоже. Думаю, что фильм, в сущности, не о смертной казни, а об убийстве вообще. Об убийстве, которое всегда - зло. Вне зависимости от мотивов".

Уверен, что поклонники Триера и Миллера с легкостью подберут соответствующие мотивировки из их интервью, интерпретирующих их фильмы. Что ж, в который уже раз приходится с сожалением констатировать, что критику, в отличие от исследователя, не дано быть доказательным, но лишь убедительным. Я чувствую,! я уверен, что сцена повешения, снятая Кеслевским, не более чем омонимична по отношению к финальным эпизодам спекулятивных фильмов "Капоте" и "Танцующая в темноте", но, приобретая право выставлять оценки ("спекулятивных"), я автоматически утрачиваю право на объективность.

Более сложный и спорный случай - "Хрусталев, машину!" Алексея Германа. Здесь ударов в промежность тоже предостаточно, но беспредельное доверие, которое я питаю к автору таких человечных картин, как "Проверка на дорогах", "Мой друг Иван Лапшин" и "Двадцать дней без войны", заставляет снова и снова пересматривать "Хрусталева" в поисках ответа: зачем Герману понадобилось прибегать именно к таким мерам воздействия на зрителя?

Помните, у Чехова в "Чайке" Сорин рассказывает о том, как один знакомый отреагировал на его пение? "Раз так же вот я запел, а один товарищ прокурора и говорит мне: &quo! t;А у вас, ваше превосходительство, голос сильный..." Пот! ом подум ал и прибавил: "Но... противный"". Эта гениальная формула - "сильный, но противный" - на редкость точно характеризует кинематограф Ларса фон Триера. И многие другие явления современного искусства, от раннего Владимира Сорокина до позднего Дэвида Кроненберга.

Так что не советую, граждане, щекотать себе нервы оскароносной американской кинокартиной. Решительно не советую. Лучше "Завтрак у Тиффани" Трумэна Капоте перечитайте. Или пересмотрите, на худой конец.

Подробнее

Поиск по РЖ
Приглашаем Вас принять участие в дискуссиях РЖ
© Русский Журнал. Перепечатка только по согласованию с редакцией. Подписывайтесь на регулярное получение материалов Русского Журнала по e-mail.
Пишите в Русский Журнал.

В избранное