[Dailyreading] книга
Выпуск 1013
Григорий Зинченко
Побег из Бухенвальда
(продолжение)
Часть III
Возвращение на родину
Был жаркий августовский день, церемония передачи пленных проходила в
торжественной обстановке. Несколько сот американских солдат были выстроены в
три
ряда, как на параде, а с другой стороны в таком же порядке, но только в четыре
ряда, выстроились русские войска. Машины с пленными находились на нейтральной
полосе. Мы сидели в открытых машинах и ждали, что будет дальше. Но вот, по
какому-то невидимому знаку, колонны двинулись навстречу друг другу. Со стороны
казалось, что идут навстречу два вражеских полка. Было такое чувство, что
русские сорвутся с места и с криком <Ура, за Родину, за Сталина!> - пойдут в
атаку. Но произошло совсем по - другому. Здесь навстречу друг другу шли
союзники. Когда войска сблизились, все остановились, офицеры вышли вперед.
Минута напряженного молчания. Мы, казалось, перестали дышать, внимательно
наблюдая, что будет дальше. Они подали друг другу руки, а потом стали
обниматься. Ряды дрогнули и через какое-то мгновение все смешалось, солдаты
бросились навстречу друг другу с распростертыми руками, как бы говоря, что
оружия уже нет в их руках и они готовы обнять друзей. Простые солдаты двух
могущественных стран обнимаются, и слезы радости блестят на глазах. Мы, сидевшие
в машинах, были люди гражданские и не знали, что нам делать? Не верилось, что
дожили до минуты освобождения, что страшное все осталось позади. Здесь были те,
кого добровольно-принудительно угнали на работу в Германию, и сейчас они
пожелали вернуться на родину. Но были и те, кому удалось спастись из фашистского
плена, чудом оставшиеся в живых и поэтому особенно счастливые.
Женщины, со слезами на глазах, бросились к солдатам, все повыпрыгивали из машин,
стали целоваться и обниматься, хотя были совершенно чужие, но радость всех
объединила, сделала близкими и родными. Наконец, все успокоились, но слезы
продолжали литься из глаз. Солдаты стали угощать друг друга, чем могли. На душе
был покой, конец скорбям! Свобода, скоро будем дома!
Какое счастье - после испытаний и трудностей соединиться в едином порыве
радости. Уезжая, американские солдаты на прощанье долго сигналили. Мы,
провожая их, махали руками до тех пор, пока машины исчезли из поля зрения. Нам
предложили располагаться кто где может, под открытым небом, поставили небольшую
охрану, хотя мы и не собирались куда-то бежать. У некоторых были мешки и даже
чемоданы с вещами. Стали делать постель для ночлега. У меня же не было ничего,
кроме костюма, который дал хозяин и рубашки с печатью <Бухенвальд>, но душа моя
пела от радости. На следующий день нас разделили на группы, женщин отвезли в
женский лагерь для отправки домой. Мужчин же разделили на две группы, молодежь
до двадцати пяти лет в одну группу, а остальных - в другую. Позже я узнал, что
старшую группу отправили в Сибирь на лесоповал. Меня, как и всю группу,
зачислили в армию. Так, находясь еще на немецкой земле, я стал солдатом.
Когда-то, еще живя в лесу, я мечтал добраться до Чехословакии. И вот, похоже,
мечта стала сбываться. Там, где можно было пройти за три дня, нас водили целый
месяц, по одной и той же дороге, из Германии в Чехословакию и обратно, то на
север, то на юг. Наконец, мы вырвались из этого заколдованного круга и через
Польшу двинулись на Украину. К зиме мы пришли в город Коростень Житомирской
области, где и началась по-настоящему моя служба в армии.
Я быстро пошел на повышение. Меня сразу же приняли в комсомол, ведь это
считалось путевкой в жизнь. Затем перевели в отдел писарем батальона, так как
у
меня был красивый почерк, а вскоре я стал заместителем начальника по
политзанятиям. Занятия проходили по понедельникам, и им я посвящал все свое
время. В штабе мне давали подсобный материал и говорили, на какую тему я должен
подготовить доклад. Занятия проводил капитан, у которого я был помощником. Но
через некоторое время мне доверили самостоятельно проводить политзанятия.
Сначала, для практики, мне доверили роту, но впоследствии дали батальон. Слух
о
том, что я был узником <Бухенвальда>, прошел по всему гарнизону.
Однажды мне предложили рассказать о своей жизни в <Бухенвальде>. Собрался целый
батальон. Стали сыпаться вопросы и вместо одного положенного часа учебы прошло
четыре. С того времени парторг взял надо мною шефство, чтоб подготовить меня
в
члены компартии.
Прошло уже полгода службы в армии. Письма домой писал часто, но ответа почему-то
не получал, наверное, из-за того, что писал много подробностей из моей
солдатской жизни. Я описывал, что служу в авиации, город, где проходит моя
служба. Так или иначе, но письма дальше армейской цензуры не шли. Я решил
написать письмо в сельский совет, с просьбой сообщить о моих родственниках, живы
они или нет. И вот за четыре года я получил первую весточку от родных. Писала
сестричка Оля. С трудом я разбирал слова, письмо было в дороге месяц, изрядно
потрепалось, да к тому же все залито слезами. От радости я даже не мог читать,
хотелось сразу все охватить одним взглядом. Но вот читаю:
<Гриша, мы остались сиротами. Родители убиты. Мы-то уже взрослые, но Рая, ей
только семь лет, а Ване девять. В прошлом году был неурожай, картошка уже на
исходе, ждем новой. Володя и Дуся живы, так и живем впятером, только о тебе
ничего не знали, даже не надеялись, что ты жив. Документы о гибели родителей
мы
имеем, но помощи для сирот никак не можем добиться. Может, ты попросишь свое
начальство об этом, ведь отец погиб на войне>.
Радость померкла. Все поплыло перед глазами. Я так ждал весточки из дома, так
надеялся на встречу и вот... Я представил своих братьев и сестер голодными, это
дети, родители которых погибли на войне. Куда смотрит наша партия, в которую
и я
скоро влезу? А может, это только там, в моей деревне? И я решил при первой
возможности поговорить с начальством. Хотелось съездить в отпуск, но кто
отпустит? Фронтовики, которые пройдя войну, служили в армии и их не
демобилизовали, многие имеют семьи. Дети, возможно, тоже голодают, нуждаются
в
помощи отца, но чем отец может им помочь сейчас? Ведь ни рядовому солдату, ни
старшине жалование не полагалось, давалась только мизерная сумма, которой
хватало разве что на три пачки сигарет в месяц. И это победители-солдаты самой
сильной армии в мире. К чему все мои политзанятия? Я говорю солдатам о сильной,
богатой и непобедимой стране, а они получают письма из дому и узнают, что их
семьи не имеют вдоволь хлеба. А может, они и раздеты, до войны ходили в
самотканых одеждах, а как сейчас? Вспомнилось, как в Германии во время перехода
наш полк выстроили в поле. Объявили, чтоб все личные вещи, которые мы около
месяца протаскали на горбу, сложить на землю в кучу. Все подчинились приказу.
Потом приказали сдать все золотые вещи: кольца, часы, цепочки и другие изделия
из золота офицеру. Исключалась всякая возможность что-то спрятать. Нас заставили
отступить от вещей на десять шагов, все облили бензином и подожгли. У меня была
единственная рубашка, которую я одел на себя. Для меня это была память о
<Бухенвальде>. С болью посмотрел на солдат-победителей, которые приедут домой
с
голыми руками, к голодным семьям. Первый раз я пожалел, что не остался в
Германии, но было поздно.
Снова стал готовиться к политзанятиям. Следующая тема: <Первая стадия построения
социализма>. Эта тема состояла из трех частей, две из которых мы уже прошли:
<Переходный период от капитализма к социализму НЭП> Вторая часть:
<Коллективизация - вступление в социализм>. Третья часть, к которой я готовился,
была: <Без тяжелой индустрии - нет социализма>. Капитан решил провести занятия
сам, потому что на уроке будет присутствовать комиссия, а мне надо будет только
ответить на некоторые вопросы солдат. Значит, сегодня выпал не тяжелый день.
Капитан провел лекцию в возвышенном духе. О построении тяжелой индустрии он
говорил мало, зато легкую разнес в пух и прах. Он объяснял, что враги народа
предлагали постепенный переход от легкой к тяжелой индустрии. Сначала развитие
легкой, а потом уже и тяжелой. Когда он закончил свою лекцию, солдаты стали
задавать вопросы, на которые капитан отвечал сам. Но на вопрос: <Почему для
построения тяжелой индустрии понадобилось конфисковать банки у частных
владельцев?> - капитан обратился ко мне и спросил:
- Сможешь ответить на этот вопрос?
Я согласился и стал объяснять:
- Богатство страны было разделено на три категории. Одна часть богатства
принадлежала частным банкам, другая - церкви, но основная часть находилась у
населения.
Пока я говорил про первую и вторую часть - все шло хорошо. Начальство было в
восторге. Начал объяснять за третью часть:
- Золото также было у народа, но мужик даром его не отдаст, нужно золото и
серебро взять силой, или хитростью. Для этого был разработан план. Открыли
торгсины, где только за золото продавались хорошие товары, но когда в стране
начался голод, здесь за золото продавали продукты. Для рабочих этот вариант
сработал легко, но крестьянин, собрав хороший урожай, не нуждался в хлебе.
Поэтому у крестьян забрали весь урожай, предложив покупать продукты в
торгсинах...
В это время поднимается капитан и объявляет, что занятия затянулись, продолжим
эту тему в следующий раз.
***
Это сообщение от автора Michael Burchak
за номером 1013
на тему [Dailyreading] книга,
опубликованое в день 2006-11-07 и в час 05:15,
разошлось для 19
участников телеконференции Ежедневные духовные чтения
