Беседы об Истинном Православии
Что такое Истинное Православие?

Слово о Церкви
Священник Николай Семенов. Размышления о Русской Церкви

Церковные Новости
Епархиальное собрание Крымской епархии РПЦЗ

Наследие: Церковь и "униатское сознание"
Св. Марк Эфесский. Окружное послание
А.С. Хомяков. Письмо редактору журнала "Христианская Уния"

Церковное пение.
Блаженнейший Митрополит Антоний (Храповицкий). Послание к клиру Волынской Епархии о церковном пении

Духовное слово Св. Николая Сербского
Матери, которая искала, но не смогла найти могилы своего сына

Здравствуйте!
Большая часть сегодняшнего выпуска нашей рассылки состоит из материалов первых ее номеров, которых большая часть наших уважаемых подписчиков не читала. Исключение составляют раздел церковных новостей и письма к духовным чадам Св. Николая Сербского - в этих разделах размещены новые материалы.

Напоминаю, что наша рассылка предназначена для тех, кто хотел бы больше узнать об учении и жизни Истинного Православия, а также для членов истинно православных церквей, которые хотят укрепиться в том, что им уже известно и узнать что-то новое. Наши выпуски будут разделяться на "основные", содержащие самую разную информацию общего характера, и "тематические" - посвященные определенной теме, - творениям святых отцов, священным канонам, документам церковной истории и т.д. Будут также специальные выпуски, посвященные целиком какому-то конкретному сюжету.
Со всеми вопросами, замечаниями и предложениями можно обращаться ко мне по адресу: holmogor@ncport.ru.
6.03.2001
Ваш,
Егор Холмогоров

Коротко говоря - это святоотеческое Православие, со времен апостольских исповедовавшееся Церковью и чуждое всевозможных "исправлений" и искажений, внесенных в него новейшими ересями, возобладвашими над православным миром в ХХ веке, так что становится порой довольно трудно (хотя всегда, в итоге, возможно) различить - где православные, а где уже еретики.

Сущность "новых" ересей, из которых наиболее известны три: экуменизм, сергианство, модернизм, несколько отличается от сущности ересей прежних веков - таких как папизм или арианство. Древние ереси искажали церковную Истину, пытаясь подменить ее каким-то своим изобретением, которое тоже считали Истиной (паписты - учением о главенстве в Церкви и непогрешимости Папы Римского, ариане - учением о сотворенности и не-единосущии Богу Отцу Сына Божия). Современные ереси отрицают церковную Истину, не претендуя, однако, на то, что их замена является Истиной - они просто считают, что понятия Истины и не-Истины являются "относительными", причем эта "относительность" предполагается за вещами, которые в течении тысячелетий считались важнейшими в церковном учении и церковной жизни - догматами веры и нормами нравственности, церковными правилами и уставом богослужения.

Каждая из новых ересей имеет свои особенности, о которых мы еще поговорим, но общее их противоречие церковному, святоотеческому Православию состоит в следующем: Православие считает, что "Дух Святый строит Церковь Божию" (Св. Василий Великий), то есть непосредственно Бог Дух Святой, называемый в Писании "Духом Истины" (Ин. 14,17; 15,26; 16,13; 1 Ин. 4,6), руководит Церковью, является творцом церковной истории, в потребное время устанавливает догматы и каноны, прославляет святых и т. д. Все, что есть в Церкви, - от Духа Святаго и потому истинно, а что не истинно, то и не церковно. Еретики же (те из них, кто заблуждается, а не является сознательными врагами Истины) полагают, что Церковь есть дело "боговдохновенное", но не божественное, то есть все в ней - дело рук людей, имеющих, правда, некое "ведение свыше", но могущих и ошибаться, причем Бог никак не устраняет этих человеческих ошибок, а потому с течением времени они накапливаются и Церковь становится все дальше от Христа.

Нетрудно видеть, что это учение очень тесно соприкасается с учением протестантизма, и еретические движения в Православии (и т.наз. "аджорнаменто" в католичестве), фактически ведут к "протестантизации" бывших некогда православными церквей, хотя этот протестантизм имеет в таком "православии" целый ряд особенностей, сближающих такое Православие не с "ортодоксальным" протестантизмом, а скорее со всевозможными выросшими из него сектами, разной степени причудливости и изуверства. Естественно и то, что по мере перехода "модернистов" и "сергиан" на протестантские позиции они становятся "экуменистами", - активно включаются в созданное протестантами "экуменическое движение" и начинают исповедовать его принципы - прежде всего несуществование Единой Истинной Церкви, которая видима на земле и отпадение от которой означает и отпадение от Христа.

Истинно Православные Христиане - это те, кто не перешел на эти протестантские позиции и продолжает веровать в то, что Церковь Христова Едина, как един Христос - Ее Глава, что Она Истина, что Дух Святой направляет Ее и хранит от ошибок и заблуждений, а потому эти христиане отказываются от исповедания еретических принципов и делают из этого те выводы, которых требует церковное учение - то есть отказываются вступать с исповедующими ересь в молитвенное и евхаристическое общение, отказываются подчиняться исповедующим ересь епископам, не приемлют никаких "мирных предложений", если они не основаны на полном и безоговорочном отречении еретиков от их лжеучения. Короче - истинно православные поступают так, как поступали прежде них святые отцы, противостоявшие еретикам - отворачиваются, после увещевания, от делающих беззаконие и спокойно строят свою церковную жизнь.

Именно с этим связано то, что многие "истинно православные" христиане просто отказываются применять к себе такое имя, называя себя просто "православными", а еретики пусть подыщут себе какое-нибудь другое имя - "новые православные", "либеральные православные" или как-то еще. Это резонно, но еретики, увы, менять название не хотят, претендуя на то, что они-то православные и есть ("православные" еретики вообще "терпимы" ко всем, кроме тех, кто обличает их заблуждения).

Поэтому повторяется та же история, которая повторилась со словом "христианин" - в первые века церковной истории слов "я христианин", часто произносившихся мучениками, было вполне достаточно, чтобы определить веру человека, но позднее, после появления многочисленных ересей, христианам пришлось уточнять, что они "православные" (то есть - право-верящие и право-мыслящие) или "кафолические" (то есть исповедующие веру Вселенской Церкви, а не ересь). Позднее и слово "кафолический" было присвоено еретиками-папистами и остались только православные. Сегодня, видимо, употребление слов "истинно православный" (то есть верующий в единую Истину и единую Истинную Церковь и последующий Ей) становится таким же неизбежным, иначе трудно будет отличить себя от называющихся православными еретических скопищ.

О необходимости этого писал еще в 1970-х годах выдающийся богослов и архипастырь Русской Зарубежной Церкви Архиепископ Аверкий (Таушев): "Нет поэтому ничего удивительного в том, что в наши дни называться просто "православным" стало уже недостаточно, невполне определительно, и вот почему все истинно-верующие на нашей страждущей Родине называют себя "истинно-православными христианами", желая подчеркнуть, что они не принадлежат к формальной "Православной Церкви", погрешившей против истинного христианства своим противоестественным союзом с врагами Христа-Спасителя" (Современность в свете Слова Божия. Слова и речи. т.3. 1969-1973. Джорданвилль. 1975. с. 41).

Поэтому "истинно-православные" это и есть, собственно, православные, сохранившие верность святоотеческому Преданию и не поддавшиеся ни на какие новшества, внесенные еретиками. Истинное Православие - это просто Православие, даже "просто Христианство" как его исповедовали Апостолы и Святые - без всевозможных человеческих примышлений. И именно о нем у нас пойдет речь в нашей рассылке.

СЛОВО О ЦЕРКВИ

Священник Николай Семенов
РАЗМЫШЛЕНИЯ О РУССКОЙ ЦЕРКВИ

С тех пор как в России после 74 лет безбожного коммунизма произошли небывалые на первый взгляд перемены в сторону либерализации, мы часто слышим высказывание мнения: почему теперь, когда Церковь в России обрела свободу, продолжает еще существовать РЗЦ (Русская Зарубежная Церковь)? Пора, мол, последней соединиться, а не коснеть и упорствовать в своей зубрской позиции непримиримости.
Другие возмущаются тем, что РЗЦ, просуществовав тихо и спокойно в безопасности все эти годы, якобы требует какого-то покаяния от Московской Патриархии, которая в страдании спасла Церковь в России.
Третьи сетуют о том, что РЗЦ имеет под своим омофором приходы на территории нашей земли и этим мешает Патриархии.
Нисколько не претендуя «учительствовать» или навязывать какие-либо мнения, я лишь хочу, как пастырь вверенного мне Богом прихода, ознакомить его с тем положением вещей, которое объясняет существующую позицию РЗЦ. Тут же заверяю, что я лично всецело ее разделяю.
Утверждение, что Церковь в России теперь свободна — слишком смелое и поспешное. Не от того, что гражданская власть подписала закон о свободе вероисповедания, и что за религиозную деятельность больше не сажают в лагерь, что со дня на день Церковь стала свободной в своей внутренней, духовной сущности. Ее иерархия осталась в том же составе, с той же психологией, с какой она была сформирована. Сергианство — это приспособленчество к лжи, а ложь есть продолжение дьявола, и на ней нельзя созидать дело Божье. Епископов, которые сотрудничали с КГБ, внутренне радикально изменить, то есть переродить в духе Истины, может только искреннее раскаяние.
Не наше дело отсюда бросать камень в находившихся там в течение 74 лет, и никто к этому не призывает. Все прекрасно понимают, что среди христиан, проживших в эмиграции, многие, быть может, пошли бы тоже на компромисс, если бы оказались в тех условиях. Не в этом дело.
Един Господь Судья всем и каждый на Страшном Суде ответит за себя Богу, ведающему кто мог устоять и не сдался, а кто не имел нужной духовной силы, чтобы мочь устоять. Не всем были даны воспитание или другие условия, чтобы пойти на мученичество. По притче о талантах, Господь будет судить каждого по тому, что ему было дано.
Но мы не можем однако отрицать, что Московская Патриархия утеряла церковную чистоту, а во многом и традицию, запятнала себя компромиссом. Отрицать этот факт, который налицо, было бы также нелепо, как черное называть белым или отрицать что 2+2=4.
Море, в котором разбившееся судно разлило нефть, уже не может считаться чистым. Оно заражено. Однако, на первый взгляд, все нормально: оно плещет волнами, на его пляжах люди купаются и т. д., но пользы это им не приносит. Вот и в Церкви в России внешне все приятно поражает: торжественные архиерейские службы, толпы молящихся ставят свечи, верующим возвращают храмы... Одним словом «потрясающие картины возрождения», как слышим мы часто в восторженных пафосных восклицаниях! Но ведь не все золото, что блестит.
Да, возрождение в народе проявляется определенно, но заглянем за эту блестящую внешность. Веревочки дергают те "серые кардиналы", о которых в Евангелии Христос говорит: крашенные гробы. Засохшая смоква не может дать плода.
Хочется заметить, что некоторые считают всякое твердое состояние в какой-нибудь определенной и четкой позиции — ниже достоинства «культурного человека 20-го века». Стремление к тому, чтобы их почитали за людей "широких взглядов", вырабатывает у них в дискуссиях со сторонниками различных мировоззрений постоянное чувство какой-то «необходимой вежливости». Им как-то неловко показать себя «неэластичными зубрами», и часто верность возвышенным принципам Христовой Правды, иногда незаметно скользя, уступает этой светской любезности,
Каждый православный человек должен глубоко уяснить для себя понятие Святой Церкви Христовой. Только тогда можно понять, кто и в чем отступает от нее. По Апостолу Павлу, Церковь есть собрание верных «Христу даже до смерти крестной», т.е. до принятия мученичества. На крови мучеников утверждена Церковь Христова, а управляется и спасается она Духом Святым.
Вышесказанное приводит нас к следующим выводам:
Во-первых, утверждение иерархов Московской Патриархии, что они спасали Церковь компромиссом и сотрудничеством С безбожниками, есть хула на кровь мучеников Российских, как прекрасно поясняет нам наш правящий владыка, преосвященный Архиепископ Антоний: «Кровь мучеников легла в основание христианства, В основание нашей веры православной, нашей Церкви, которую никакое безбожие не могло уничтожить и победить. Сегодня мы молимся святым мученикам, чтобы их предстательством Господь спас наш многострадальный русский народ. Не даром пролита была эта невинная кровь. Мы молимся им как живым и знаем, что они слышат наши молитвы и молятся за нас. Безбожники не только убивали мучеников, но даже дошли до того, что создали новый епископат у нас в России, который должен был быть покорным безбожникам, который должен был помочь им совершить страшное дело уничтожения Церкви. Этот епископат существует и поныне. Мы не ставим ему в вину то, что он сотрудничал с безбожниками. Времена были трудные. Мы ставим в вину то, что этот епископат оправдывает это сотрудничество. Мы слышим часто из уст иерархов Московской Патриархии, что они этим сотрудничеством спасали Церковь. Вот этой фразы мы никогда не примем, потому что не так спасали Церковь апостолы и мученики, не за это умер Царь-Мученик Николай, который не пошел никогда ни на какой компромисс с теми, которые разрушали Святую Русь. Если мы будем повторять за ними, что они сотрудничеством спасали Церковь, то это будет хула в наших устах на кровь святых мучеников, ибо Церковь Христова почивает и обновляется только на крови мучеников».
Упорство Московской Патриархии в этом нонсенсе и есть непреодолимый камень преткновения в вопросе соединения обеих частей Русской Церкви. Только уход с кафедр или искреннее покаяние может обновить жизненные силы Церкви на земле и дать «плод мног» русскому, духовно голодному народу.
Покаяние естественно перед Богом, а не перед Зарубежной Церковью, как наивно думают некоторые. Царь Давид в 50-ом псалме, обращаясь к Богу, говорит: «Тебе единому согреших и лукавое Пред Тобою сотворих». Но, увы, пока ничего похожего на покаяние не наблюдается, хотя сегодня уже ничего им не грозит. Напротив, Московский епископат упорно и самоуверенно твердит, что ему не в чем каяться.
Видимо верхи еще для этого не созрели. Но мы знаем, что благодатную харизму несет вся Церковь в своей Соборности, все церковное сознание народа Божьего может произнести свое слово о покаянии с высоты патриаршего престола. Однажды созревшее церковное сознание народа Божьего может произнести свое слово, и это будет словом Церкви помимо упорствующей в гордыне иерархии. Но не будем предугадывать как все произойдет. Ведь пути Господни неисповедимы. Россия, страна неимоверных возможностей и часто трудно предвидимых явлений.
Второй вывод, это сознание того, что наш народ, поколениями лишенный света разума Христова — слепец, и ему нужно руководство в Истине и чистоте духовной, а его-то, к сожалению. Московская Патриархия сейчас почти не может дать.
Бывшая под долголетним гнетом и подчинением безбожников, она потеряла свою соль, всякую силу, чтобы духовно вести народ: крещение обливанием, а не погружением, общие массовые исповеди, коррупция, экуменизм, бездействие перед развивающимися сектами, развратом и бандитизмом, упадок нравственности среди большой части духовенства, дух чиновничества, все это серьезные отступления от Традиции.
Промыслитель Господь дал нам, свободной части Русской Церкви, сохранить драгоценную сокровищницу традиции Русской Церкви и ее свободу. Вот почему наш христианский долг не в гордости и самомнении, как некоторые нас упрекают, а в смирении послужить на благо своему народу, то есть сделать ему доступным его достояние, свято сохраненное заграницей от повреждения и уничтожения на родине.
Для этого и попустил Господь существование теперь приходов Свободной Российской Церкви в пределах российского государства. Не «вторжение в дела Московской Патриархии», а братское миссионерское служение, не раздор, а примирение осуществляют эти приходы. Это лишь отклик нашей Церкви за рубежом на просьбы оттуда о духовной помощи. И доказательством того, чти спрос на духовное окормление именно Свободной Церковью действительно существенный, служит тот наглядный факт, что число приходов Московской Патриархии просящихся под омофор РЗЦ все растет, и не в какой-нибудь одной области, а по всей стране. Это лишь свидетельствует, что русский народ действительно возрождается и тянется к Правде Божьей и церковному очищению. Для него это новые мехи, в которые он вливает новое вино своей возрождающейся веры. Мы убеждены, что в наличии приходов «Свободной Российской Церкви» на нашей земле следует видеть не раскол, а начало воссоединения.
Отказаться от наших приходов в России было бы отказать просящему в хлебе насущном. Это было бы продолжением того глухого и покорного молчания, которое являла Московская Патриархия во все годины коммунизма. В этом ли христианская любовь и роль Церкви? Явно нет! Ее мораль олицетворена милосердным Самарянином.
В заключение своих размышлений скажу, что на мой взгляд не стоит никому волновать себя суетностью пылких суждений и обвинений нашей Церкви в "тупой закостенелости». Все равно нашими человеческими силами, этой "суетой сует" мы не достигнем ничего. Если не дожили мы еще до всеми долгожданного дня единства в Русской Церкви, значит время еще не пришло.
Не будем самочинно брать на себя объединительных инициатив, чего никто нам не поручал, не будем самоуверенно торопить события и форсировать ход истории, но в смиренном послушании Церкви, в которой поставил нас Господь подвизаться, доверимся нашим архипастырям и лишь горячо будем молиться Богу, да объединит Он и спасет много настрадавшуюся Церковь Русскую. А когда и как Он это сделает, не наше дело. Да будет Его воля!
В сердцах же наших, в приходе нашем и вокруг, да будет благочестие, мир и любовь!
1993 г.

Вопрос о всевозможных униях является в сегодняшней православной жизни очень актуальным, униатство, как психологическое явление остается широко распространенным явлением в православной среде, "выгрызая" из рядов Церкви все новых и новых членов. Недавние печальные события в РПЦЗ, оказавшейся фактически на пороге унии с Московской Патриархией и вообще "экуменическим православием" - тому наглядное подтверждение. Эти события тем более характерны, что "униатские" шаги архиереев РПЦЗ не были вынуждены внешней необходимостью, как было в случае Флорентийской или Брестской уний. Поэтому необходимо понять не только сущность компромиссов в вопросах веры, на которые идут униаты, но и природу "униатского сознания", которое представляет подобные компромиссы возможными и допустимыми.

Предлагаю вашему вниманию два документа, посвященных именно униатскому сознанию: 1). Окружное Послание святителя Марка Эфесского (+1452), великого борца против Флорентийской унии. В этом послании, написанном святителем в период борьбы против Унии, после Флорентийского собора, дается блестящая характеристика "православных" униатов, - "половинчатых людей" подобных кентаврам. 2). Небольшое письмо Алексея Степановича Хомякова (+1860) - выдающегося русского богослова и апологета, к издателю журнала "LUnion Chretienne" - одного из самых ранних экуменических проектов. В этом письме Хомяков блестяще раскрывает причины, по которым никакая форма униатства для православного сознания не приемлема и почему Церковь не должна смущаться, если в еретическом море она остается одна-одинешенька. Письмо это, что тоже для экуменистов очень характерно, напечатано не было…

Святитель Марк Эфесский
ОКРУЖНОЕ ПОСЛАНИЕ

Всем находящимся на материке и на островах православным христианам - Марк, епископ Эфесской митрополии - радоватися о Христе!

1. Пленившие нас злым пленением и пожелавшие отвести в Вавилон латинских обрядов и догматов, разумеется, не смогли привести это в совершенное исполнение, сразу же увидев, что на это мало шансов, да и просто - это невозможно. Но остановившись где-то на середине, как сами, так и те, которые последовали за ними, ни тем, чем были. уже не остались, ни иными не стали. Ибо они покинули Иерусалим, который, воистину, был как бы "видением мира", и Гору Сион - утвержденную и непоколебимую веру, но будучи не в состоянии и не желая стать и наименоваться вавилонянами, они назвали себя посему, как будто бы и справедливо, "греко-латинянами", а в народе называются "латинстаующими".

Итак, эти половинчатые люди, подобные мифическим кентаврам, вместе с латинянами исповедуют, что Дух Святый исходит от Сына, и имеют Сына Виновником Его бытия (ибо эти слова заключаются в их Соборном Определении), а вместе с нами исповедуют, что Он исходит от Отца. Вместе с ними говорят, что прибавление в Символе было сделано законно и благословенно, а вместе с нами не допускают, чтобы оно произносилось (между тем, кто бы стал уклоняться от того, что законно и благословенно?!). Вместе с ними говорят, что бесквасный хлеб - Тело Христово, а вместе с нами - не дерзают его принимать. Разве не достаточно сего, чтобы явить их дух, и что не в поисках Истины, которую, имея в руках, они предали, сошлись они с латинянами, но из желания обогатиться и заключить не истинную, но ложную Унию.

2. Но надлежит рассмотреть, каким образом они объединились с ними: ибо все то, что объединяется с чем-то иным, конечно, объединяется посредством чего-то среднего между ними Итак, они задумали объединиться с ними посредством суждения относительно Святаго Духа, вместе с ними выражая мнение, что Он и от Сына имеет бытие. Но все остальное у них - различно, и ничего у них нет ни среднего, ни общего, и по-прежнему произносятся два различных друг от друга Символа, как это и было до того. Совершаются также различные и не согласующиеся друг с другом литургии: одна чрез квасный хлеб, другая - чрез бесквасный хлеб. Различны и крещения: одно совершается чрез троекратное погружение, другое - чрез поливание сверху на голову, и одно нуждается в мyре, другое -совершенно не имеет в нем нужды, И все обряды во всем различны и не согласуются друг с другом, то же - и посты, и церковные последования, и иное что подобное. Какое же это единство, когда нет очевидного и ясного знака eго! И каким образом они объединились с ними - желая и свое сохранить (ибо в этом-то они были единодушны), и в то же время не последуя преданиям Отцев?

3. Но каково "мудрое" суждение их? - "Никогда, - говорят они, - Греческая Церковь не говорила, что Дух Святый исходит только от Отца, но говорила просто - "от Отца исходит", так что она не исключает участие Сына а исхождении Святаго Духа. Поэтому, - говорят они, - и раньше, и теперь -мы представляем единство.

Увы, какое безумие! Увы, какое ослепление! Если Греческая Церковь, прияв от Самого Христа и священных Апостолов и от Святых Отцев на Соборах, говорила, что Дух исходит от Отца. но никогда не говорила (ибо ни от кого сего не прияла), что Дух Святый исходит от Сына, то разве иное это означает, как то, что Дух Святый исходит только от Отца? Ибо если не от Сына, очевидно, что только от Отца. Знаешь же, что говорится и относительно Рождения? "От Отца, - говорится, - рожденна прежде всех век". Разве кто-нибудь прибавляет здесь "только от Отца"? Но не иное что, как именно это мы и разумеем и, если бывает нужда, выражаем: ибо мы научены, что не от иного кого, как только от Отца рождается Сын. Поэтому и Иоанн Дамаскин от лица всей Церкви и всех христиан говорит: "Мы не говорим, что Дух Святый - от Сына". Если же мы не говорим, что Дух -также и от Сына, то очевидно, что этим говорим, что Дух -только от Отца; поэтому и немного выше он говорит; "Сына не именуем Виновником", а в следующей главе: "Единый Виновник Отец".

4. Что еще? - "Никогда, - говорят они. - мы не считали латинян еретиками, но только схизматиками [раскольниками]". Но это-то они взяли от тех самих [латинян], ибо те, не имея в чем обвинить нас за наше догматическое учение, называют нас схизматиками за то, что мы уклонились от покорности им, которую должны иметь, как тем думается. Но пусть будет рассмотрено: будет ли справедливым и нам оказать тем [латинянам] любезность и ничего не ставить им в вину относительно веры.

Причину для раскола они дали, открыто сделав прибавление [Filioque], которое до того говорили втайне; мы же отложились от них первые, лучше же сказать, отделили их и отсекли от общего Тела Церкви. Почему, скажи мне? Потому ли, что они имеют правую веру или православно сделали прибавление? Но кто бы так стал говорить, разве уж весьма поврежденный умом. - Но потому [мы отложились от них], что они имеют нелепое и нечестивое суждение и ни с того, ни с сего сделали прибавление. Итак, мы отвратились от них. как от еретиков, и поэтому отмежевались от них. Что же еще нужно? Ведь благочестивые законы говорят так: "Является еретиком и подлежит законам против еретиков тот, кто хотя бы и немногим отклоняется от Православной Веры". Если же латиняне ничем не отклоняются от правой веры, то, по-видимому, мы напрасна их отсекаем. Но если они совершенно отклонились, и притом - в отношении богословия о Святом Духе, хула на Которого - величайшая из всех опасностей, то ясно, что они еретики, и мы отсекаем их как еретиков.

Почему же и миром мы помазываем тех, которые от них приходят к нам? Не ясно ли - как еретиков? Ибо 7-й канон Второго Вселенского Собора говорит: "Присоединяющихся к Православию и к части спасаемых из еретиков приемлем по следующим чиноположению и обычаю. Ариан, македониан, савваитов, новациан, именующих себя чистыми и лучшими, четыредесятодневников, или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую. как мудрствует Святая Божия Соборная и Апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром, во-первых, чело. потом очи. и ноздри, и уста, и уши, и, запечатлевая их, глаголем: печать дара Духа Святаго". Видишь ли, к кому причисляем мы тех, которые приходят от латинян? Если же все те [помянутые в каноне] являются еретиками, то ясно, что и эти.

Что же и мудрейший Патриарх Антиохийский Феодор Вальсамон в ответах Марку. Святейшему Патриарху Александрийскому, пишет о сем? - "Пленные латиняне и иные, приходя в Соборные наши церкви, просят причастия Божественных Святынь. Мы желаем знать: допустимо ли это?" - (Ответ) Иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает (Мф, 12, 30; Лк- 11, 23). Поскольку много лет тому назад знаменитый удел Западной Церкви, именно - Римский, был отделен от общения с прочими четырьмя Святейшими Патриархами. отступив в обычаи и догматы, чуждые Соборной Церкви и православным (по этой-то причине Папа не был удостоен общего возношения имен Патриархов в Божественных священнодействиях), то не должно латинский род освящать чрез Божественные и пречистые Дары из руки священнической, если сначала он не положит отступить от латинских догматов и обычаев, и будет оглашен и причислен к православным".

Слышал ли, что они уклонились не только в обычаи, но и в догматы, чуждые православным (а то, что чуждо православным, конечно, - еретическое учение), и что, по канонам, они должны быть оглашены и присоединены к Православию? Если же надлежит огласить, то ясно, что и миром помазать. Откуда же они внезапно представились нам православными? Те, которые в течение столького времени и по суждению таковых великих Отцев и Учителей считались еретиками? Кто их так легко "сделал" православными? - Золото, если пожелаешь признать правду, и твоя жажда наживы; лучше же сказать - не их сделала православными, а тебя сделала подобным им и отвела в удел еретиков,

5. "Но если бы мы измыслили, - говорят они, - некую середину между догматами, то благодаря сему и с ними [латинянами] соединились бы, и наше дело прекрасно сделали бы, отнюдь не принуждаемые говорить нечто помимо того, что соответствует обычаю и передано [Отцами]. - Это-то как раз [и есть] то, что многих издавна обмануло и убедило следовать за теми, которые отвели их к пропасти нечестия. Ибо поверив, что есть некая середина между двумя учениями, которая может примирить известные противоречия, они подверглись опасности. Но хотя, быть может, и возможно найти известное среднее суждение между двумя мнениями, которое бы в равной мере выражало и то, и другое; однако для противоположных мнений об одном и том же предмете невозможно найти среднее суждение. Если же это не так, тогда есть некая середина между правдой и кривдой, утверждением и отрицанием. Но это, конечно. не так: ибо в данном случае может быть только или подтверждение, или отрицание. Итак, если истинен латинский догмат, что Дух Святый исходит и от Сына, то тогда ложен наш, говорящий, что Дух Святый исходит только от Отца (а ведь это-то и было причиной того, что мы отделились от них). Если же истинен наш, то, несомненно, ложен их. Какая же может быть середина между тем и другим суждением?! - Никакой не может быть, разве лишь какое-нибудь суждение, подходящее и к тому и к другому, как сапог, годный на ту и на другую ногу. Итак, оно ли объединит нас? И что нам останется делать, когда будем друг друга подвергать строгому исследованию ради сравнения мышления и суждений? Или же, быть может, и тех и других, противоположно друг другу мыслящих, вместе назвать нам православными? Мне, конечно, это не представляется так, это - дело твоего ума, который легко все смешивает и переименовывает.

Желаешь ли научиться от Григория Богослова, что он сам пишет о середине [компромиссе]: "Образ, видимый на все стороны для всех мимо проходящих, сапог на обе ноги, веяние при всяком ветре (Сир. 5, 11), основывающий свои права на новописанном злоухищрении и на клевете против истины - ибо слова "подобен, по Писаниям", по внешности православные, служили приманкой, покрывающей удочку нечестия" - Итак, это тогда [писал он] об измышлении "середины". О самом же соборе, измыслившем ее. еще так он говорит: "То ли Халанский [Вавилонский] столб, благовременно разделивший языки (о, если бы разделил и их языки; потому что согласие у них на зло), то ли Каиафино соборище, на котором осуждается Христос, - или как иначе назвать сей собор, все извративший и приведший в замешательство. Он разрушил древнее и благочестивое исповедание Троицы, подкопав и как бы стенобитными орудиями потрясши Единосущие, а вместе отверз дверь нечестию чрез середину написанного и говоренного; мудри быша еже творити злая, благо же творити не познаша (Иер, 4, 22)". - Этого нам достаточно о середине, ибо он в полной мере показал, что середине совершенно нет места, и что искать нечто подобное нечестиво и чуждо Церкви.

6. "Но как нам относиться, - скажет кто, - к тем умеренным греко-латинянам, которые держась середины, нечто из латинских обрядов и догматов открыто одобряют, иное же, хотя и одобряют, но сами не приняли бы, а иное - вовсе не одобряют?" - Надо бежать от них, как бегут от змеи, как от тех самых [т.е. латинян] или, быть может, еще худших, чем они, -как от христопродавцев и христокупцев. Ибо они, как говорит Апостол, непщующие приобретение быти благочестие, о которых он присовокупляет, говоря: отступай oт таковых (I Тим. 6. 5, 15); ибо они перебегают к тем [т.е. к латинянам] не для того, чтобы научиться, но чтобы получить. Кое общение свету ко тьме? кое же согласие Христови с велиаром? или кая часть верну с неверным? (2 Кор. 6, 14-15}.

Вот мы вместо? с Дамаскиным и всеми Отцами, не говорим, что Дух происходит от Сына; а они - вместе с латинянами говорят, что Дух происходит от Сына. И мы, вот, вместе с божественным Дионисием говорим, что Отец - единый Источник преестественного Божества; а они вместе с латинянами говорят, что Сын - Источник Святаго Духа, очевидно, этим исключая Духа из Божества, И мы, вот, вместе с Григорием Богословом, различаем Отца от Сын? понятием свойства быть Виновником [т.е. Причиной]; а они вместе с латинянами, соединяют Их в одно понятием свойства быть Виновником. И мы, вот, вместе с преподобным Максимом и римлянами того времени и Западными Отцами "не делаем Сына Виною Духа"; а они, в Соборном Определении [Акте Унии] возвещают Сына "по-гречески - Виною, по латыни же - Началом" Духа, И мы, вот, вместе с философом и мучеником Иустином утверждаем: "Как Сын - от Отца, так и Дух от Отца"; а они, вместе с латинянами, говорят, что Сын происходит от Отца непосредственно, а Дух - посредственно от Отца. И мы, вот, вместе с Дамаскиным и всеми Отцами исповедуем, что нам неизвестно, в чем заключается различие между рождением и нахождением; а они вместе с Фомою [Аквинатом] и латинянами говорят: различие заключается в том, что рождение происходит непосредственно, а похождение - посредственно.

И вот, мы утверждаем, согласно Отцам, что воля и энергия несотворенного и Божественного естества - несотворенны, А они, вместе с латинянами и Фомой, говорят, что воля - тождественна с естеством, а Божественная энергия - тварна, будет ли она названа Божеством, или Божественным и невещественным Светом, или Духом Святым, или чем-нибудь иным такого рода. И таким-то образом эти низкие твари "чтут" сотворенное Божество и сотворенный Божественный Свет и сотворенного Духа Святаго.

И вот мы говорим, что ни Святые не воспринимают еще уготованное им Царство и неизреченные блага, ни грешники еще не посланы в геенну, но и те и другие, каждые, ожидают свой удел, который будет воспринят в будущем веке после воскресения и Суда. Они, вместе с латинянами, желают, чтобы усопшие сразу же после смерти восприняли согласно заслугам, А находящимся в состоянии промежуточном, т.е. тем, которые скончались в покаянии, они "даруют" изобретенный ими очистительный огонь (который не тождественен с гееннским), дабы, как они говорят, очистив души после смерти, и они вместе с праведниками наслаждались в Царстве [Небесном]; это же заключается и в их Соборном Определении.

И мы, вот, послушествуя заповедающим Апостолам, отвращаемся от иудейского бесквасного хлеба; а они, в том же Акте Унии, возвещают, что священнодействуемое латинянами, является Телом Христовым.

И мы, вот, говорим, что прибавление в Символе возникло беззаконно и противозаконно и противно Отцам; а они утверждают, что оно - законно и благословенно; до такой степени они мало знают согласоваться с Истиной и с самими собой!

Для нас Папа представляется как один из Патриархов, и то если бы он был православным, а они с большою важностию объявляют его "Викарием Христа, Отцем и Учителем всех христиан", Да будут они счастливее "Отца", впрочем же, подобны ему: ибо и он не очень благоденствует, имея антипапу, причиняющего достаточно неприятностей: и они не рады подражать "Отцу и Учителю".

7. Итак, братце, бегите от них и от общения с ними; ибо они - лживи апостоли, делатели нечестивии, преобразующеся во Апостолы Христовы. И не дивно: сам бо сатана преобразуется во Ангела Света: не велие убо, аще и служителие его преобразуются яко служителие правды, имже кончина будет по делом их (2 Кор. 11. 13-15). И еще в ином месте о них этот же Апостол говорит: Таковии бо Господеви нашему Иисусу не работают, но своему чреву: иже благими словесы и благословением прельщают сердца незлобивых (Рим. 16. 18) И в другом месте: Блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей, блюдитеся от сечения [обрезания] (Флп. 3, 2). И затем, в ином месте; И аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал. 1, 8). Видите ли сказанное пророчески, что "если и Ангел с небес" - дабы кто не приводил в свое оправдание особо высокое положение. И возлюбленный Ученик говорит так: Аще кто приходит к вам и сего учения не приносит, не приемлите его в дом и радоаатися ему не глаголите: глаголяй бо ему радоваться сообщается делом его злым (2 Ин. 10-11). Итак, поскольку это - то, что было заповедано вам Святыми Апостолами, - стойте, крепко держитесь преданий, которые приняли. - как писанных, так и устных, дабы не лишиться вам своей крепости, если будете отведены [в Вавилонский плен] заблуждением беззаконных. Бог же, все могущий, да сотворит и их познать свое заблуждение, и нас, освободив от них, как от злых плевел, да соберет в Свои житницы, как чистую и годную пшеницу, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем и Всесвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

А.С. Хомяков
ПИСЬМО К ИЗДАТЕЛЮ ЖУРНАЛА «L'UNION CHRETIENNE»

М. г.! Один из моих приятелей, г-н С..., привез мне из Парижа программу вашего журнала Христианская Уния и ваше очень лестное для меня приглашение принять участие в ваших трудах. Я искренно ценю честь, которую вам угодно было мне оказать, но откровенно признаюсь вам, что совесть обязывает меня от нее отказаться.

В деле веры я не понимаю слова уния. Всякий союз, есть не что иное, как замазанный раздор; ему нет места в Царстве Божием. Единство, безусловное единство — вот закон этого Царства. Я знаю, что во всякой религии, как бы ложна она ни была, есть хоть какое-нибудь начало или мерцание истины; знаю, что это мерцание постепенно усиливается и яснеет, по мере того как религия очищается, знаю, что в христианских сектах оно сравнительно ярче, чем где-либо; но знаю также, что самая истина, то есть христианство, существует только в Церкви. Этим все секты низводятся в разряд человеческих заблуждений, более или менее прискорбных. Церковь иначе к ним не относится, как со словами осуждения (говорю об учениях, а не о лицах). Спрашивается: прилично ли нам, ее сынам, говорящим от ее имени, говорить не ее языком? Можем ли заставлять Церковь говорить тоненьким, как бы подслащенным голоском? Ставя ее лицом к лицу с заблуждением, можем ли мы говорить за нее приятною фистулою? Избави меня Бог от такого греха.

Но, может быть, мне ответят, что дело идет не об унии или союзе в учении, а о простом содействии в видах назидания и духовной пользы? Ах, м. г., чтобы говорить с людьми, чтобы наставлять их и исправлять, истина не имеет нужды нищенски выпрашивать сердобольного содействия у заблуждения.

Я не считаю себя вправе разбирать и осуждать намерения моих братии и те средства (само собою разумеется, законные), которыми хотят они их осуществить; но не могу не предложить вам следующего замечания. Мне кажется, что вы ищете вашим изданием добыть для Церкви права гражданства и равенства в среде других европейских вероисповеданий, права, в котором отказывают ей западные секты и, по моему мнению, отказывают справедливо. Церковь очень легко может обойтись без него. Пусть волнуется Вавилон всякого рода сект, пусть заблуждения человеческие сталкиваются между собою, сколько им угодно, но пусть Церковь остается вдали от этой жалкой сумятицы, в одиночестве своей высоты и своего Божественного величия. Предлагать ей равенство значило бы оскорблять ее.

Таково, м. г., мое личное мнение. Если, несмотря на этот протест против вашей программы, вы захотите все-таки открыть гостеприимно листы вашего журнала полемическим и критическим статьям моим — я вам буду очень признателен. В этой надежде решаюсь послать вам письмо мое к г. Бунзену и другое к янсенисту, Утрехтскому епископу, г. Лоосу. Если вы признаете их достойными занять место в вашем издании и найдете возможным напечатать при них инастоящий мой протест, я буду вам отменно благодарен за вашу любезность.

Примите, м. г., уверение в совершеннейшем почтении, с коим имею честь называться вашим покорнейшим слугой.

Неизвестный.

СВЯТЫЕ НОВОМУЧЕНИКИ РОССИЙСКИЕ

Виктор Антонов (Санкт-Петербург)
Священномученик Епископ Cepгий (Дружинин)

«...истинное Православие через Церковь, разоряемую большевиками, приведет к нашей победе над вратами ада»
Епископ Сергий

Два епископа: Димитрий (Любимов) и Сергий (Дружинин) руководили в Ленинграде церковной оппозицией митрополиту Серию (Страгородскому) после его роковой декларации 1927 г. Митрополит Иосиф (Петровых), возглавивши противников этой декларации, находился под домашним арестом в Моденском монастырь и потому окормлять свою паству мог только через своих епископов на местах.
О владык Димитрии церковные историки располагают некоторым числом сведений и свидетельств, хотя не все они еще опубликованы. О его же собрате и помощнике — епископе-исповеднике Сергии, их во много раз меньше и они хуже документированы. В справочнике митрополита Мануила читаем: «Выходец из простецов. Образование получил домашнее. Воспитывался в Сергиевской пустыни... Там же, вероятно, был пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха... был настоятелем той же пустыни в сане архимандрита, а затем исполнял пастырские обязанности при станции, в двух верстах от монастыря».
Родился будущий епископ, в миру Иоанн Прохорович Дружинин, в 1863 (1858 г. — в анкете ГПУ) году в с. Новое Село Бежецкого уезда, в семь крестьянина Тверской губернии. «Отец мой — писал на следствии епископ — продал свой надел в Тверской губернии и... купил, совместно с другими, участок земли в Ярославской губернии, где прожил до своей смерти. В семь нашей было много ушедших в монастыри, и я сам с 12 лет стал бывать в мужских монастырях, в которых находились родственники моей матери. Когда мне исполнилось 18 лът (в 1881 г. — В.А.), я, по совету и настоянию своих двоюродных сестер, монахинь Воскресенского Новодевичьего монастыря (в Петербурге — В.А.), ушел на Валаам. Условия послушания в этом монастыре были столь тяжелые, что мне, по слабому состоянию здоровья, они были не под силу.
Поэтому, вскоре, я, по совету настоятеля, перешел в Сергиевскую пустынь..., где послушником пробыл около 6 лет. Первоначально я был определен под руководство старца Герасима, в мipy богатого помещика Загребы, ушедшего в монастырь после окончания университета,... и находился при нем после принятия пострига в течение 10 лет до смерти Герасима... Затем, будучи уже иеродиаконом, я перешел под начало архимандрита Варлаама, а за его смертью — под руководство игумена Агафангела, из бывших помещиков Ярославской губернии... и после его смерти — к настоятелю, архимандриту Михаилу. 0бщение мое с перечисленными руководителями укрепило меня в истинном Православии, монашеской жизни, послушании духовной власти и преданности престолу... С момента принятия пострига я проживал в покоях настоятеля и выполнял обязанности: в начале помощника ризничего, а впоследствии и ризничего».
Как явствует из сказанного, деревенский паренек, самостоятельно изучивши грамоту, прошел прекрасную школу монашеского послушания у наследников свят. Игнатия (Брянчанинова), под началом которого пустынь в середине прошлого века достигла высокого духовного уровня. Научившись аскетическому деланию, о. Сергий был в 1898 г. рукоположен в иеромонахи и, вскоре, сам, в довольно молодом возрасте, стал духовным наставником.
В Стрельне, неподалеку от пустыни, летом в своем дворце жил великий князь Димитрий Константинович (1860-1919 гг.), а в Павловске — его старший брат Константин Константинович (1858-1915 гг.) со своим многочисленным семейством. Будучи очень благочестивыми людьми, они часто бывали в обители на богослужениях. «После служб — вспоминал епископ Сергий, — гости иногда заходили к настоятелю, и мне приходилось их принимать, угощать чаем и монастырским хлебом. По выбору и назначению великого князя (Димитрия — В.А.), я был назначен совершать богослужения во внутренней дворцовой церкви в течение лета, а с 15 августа по 21 мая — в Павловском дворце». Оценив достоинства молодого иepoмoнaxa, великий князь Константин Константинович, после двух лет службы, просил его от лица всех «Константиновичей» стать их духовником. Это произошло в Павловском дворце перед Пасхой, очевидно, 1900 г., ибо, по словам Сергия, он был великокняжеским духовником целых 18 лет, до ареста весной 1918 г. большинства членов этой ветви Романовых. Только один раз он надолго разстался с ними, когда в 1904-1905 гг. был послан в Маньчжурию, в действующую армию.
Таким образом, судьба иеромонаха Серия оказалась тесно связанной с участью Константиновичей. «После февральской революции, во время безпорядков, королева эллинов Ольга Константиновна,... предлагала уехать с ней в Грецию. Я от её предложения отказался и заявил, что желаю оставаться со своей братией и в годину смуты, а не только в то время, когда мне приходилось ездить на великокняжеских автомобилях».
В это время архимандрит Сергий был настоятелем Троице-Cepгиевой пустыни. На должность настоятеля он был назначен в 1915 г. митрополитом Петроградским и Ладожским Владимиром (Богоявленским), будущим священномучеником, по рекомендации великого князя Дмитрия Константиновича, хотя ризничий упорно отказывался в пользу наместника — иеромонаха Иоасафа. Рекомендация великого князя ударила по настоятелю сразу после февральского переворота: 25 монахов с целью «оздоровления атмосферы монастыря» написали на него митрополиту Вениамину (Казанскому) донос, объявив в нем Серия «ставленником бывшего великого князя Дмитрия Константиновича, митрополита Питирима и Распутина».
Поддержанная местной «прогрессивной» интеллигенцией недовольная братия, в этом доносе из 22 пунктов упрекала, среди прочего, архимандрита в том, что он «заставил всю братию подписать бумагу на преосвященного Антония (Грановского — В.А.), который 6 лет страдал за свободу в этой святой обители и просился на покой обратно сюда же», т.е. не допустил снова в пустынь известного будущего обновленца. Сторонники Сергия в ответ напечатали в «Петроградском листке» (18 марта 1917 г., №66) опровержение и послали обер-прокурору письмо, в котором говорилось: «О. Сергий пользуется среди местного населения всеобщим глубоким уважением ...имеет строгость, но строгость справедливую... единственно к порядку».
После проведенного разследования, показавшего, что строгость действительно была справедливой, взбунтовавшейся братии пришлось покаяться и взять назад свои кляузы. «Демократическиё мятеж» против настоятеля кончился полным провалом, и он остался на своем месте еще 2 года. В 1919 г. монахи пустыни все же изгнали строгого начальника, и он перешел служить в приходскую церковь преп. Андрея Критского, стоявшую у вокзала станции Володарская, близ Стрельны.
О дореволюционных годах архимандрит Сергий вспоминал с самым теплым чувством: «Так как государь в Рождество и на второй-третий день Пасхи принимал придворное духовенство, то я встречался и с ним... В Рождество 1916 г. виделся с ним в последний раз и довольно долго беседовал. От облика царя у меня осталось впечатление, что это был человек кроткий, смиренный, удивительно скромный… в обращении, более, чем деликатный, с приятным взглядом». Отречение Государя он поэтому «встретил с огромным сожалением, скорбя за помазанника Божьего», а большевицкий переворот «восприял как тягчайшее бедствие для страны, означающее гибель прежней России».
Обладая духовным зрением, старый монах не поддавался политическим инсинуациям своего времени, распространяемым врагами престола. «В «распутиниаду» — вспоминал он, — я не верил... Моим духовным сыном был камердинер самого царя, прослуживший у него 24 года, некий Иван Васильевич. Однажды, на исповеди, я задал ему вопрос: верно ли, что говорят о пьянстве царя, Распутине и царице. Камердинер мне поклялся, что все это — ложь, и этого мне было достаточно». А ведь до сих пор имя Распутина используется для клеветы на монархию и Царственных мучеников!
Прямота и твердость были отличительными свойствами Сергия. «В момент изъятия церковных ценностей я встал на позицию Патриарха Тихона и считал, что... изъятие явилось актом грубого насилия и произвола со стороны соввласти». Но в другой ситуации он выразился о самом Патриархе довольно сурово: «Мне жаль было Тихона за его раскаяние перед соввластью (в июне 1923 г. — В.А.), и я считал, что Тихон проявил больше уступчивости, чем полагалось». Как теперь видно, эта оценка была верной, ибо уступчивость патриарха в дальнейшем действительно облегчила чекистам проведение их антицерковной политики.
В первой половин 1920-х годов архимандрит Сергий не играл заметной роли в жизни Петроградской епархии. Вот какое впечатление произвел он на прот. Михаила Чельцова, видного церковного деятеля того времени: «С ним я познакомился в 1920 г. Он мне показался скромным, тихим, обиженным, забитым. Я возымел к нему большую симпатию и жалость. Во время его постоянных сетований на тяжесть для него приходской работы, на униженность его положения, опозоренного изгнанием из Сергиевой пустыни, на возможность неприятностей — даже до ареста — от его прежних подчиненных из монастырской братии, я постоянно всячески старался утешать его. Как-то незаметно для себя сблизился с ним и решился помочь ему».
По просьбе прихожан, прот. Михаил принялся энергично хлопотать перед патриархом Тихоном о хиротонии Сергия во епископа, сперва Красносельского, а потом Нарвского. Он неоднократно писал об этом деле, а в октябре 1924 г. лично просил о нем в Москве патриарха. В поддержку этой просьб было собрано 30 тысяч подписей.
Однако Епископский совет, возглавляемый епископом Венедиктом (Плотниковым), возражал против хиротонии. К епископу прихожане направили особую делегацию, но он отклонил её ходатайство, «сославшись на то, что нужды в епископе не имеет и что кандидат не соответствует своему назначению... Преосвященный пригласил к себе архимандрита Сергия и упрашивал его не домогаться епископства». Патриарху советом был послан доклад, в котором, в частности, говорились: «неуказание территориального объема власти епископа (а лишь "приходы, которые его признают") грозит большими последствиями». В конце доклада была даже высказана угроза «уклониться от дальнейшего духовного руководства eпapxией», если патриарх отклонить возражение совета.
Это противодействие не повлияло на Тихона, и он, незадолго до чекистского на себя покушения в ноябре 1924 г., рукоположил Сергия.
Так как кафедру новый викарный епископ не получил — Нарва находилась на территории Эстонии (позже поэтому он иногда именовался Копорским), то он, по его собственным словам, в Ленинграде «служил по приглашениям: в Измайловском соборе... в Синодальном подворье, в церкви (Покровской — В.А.) на Боровой», но чаще всего в своем прежнем храме на Володарской, где продолжал и жить в доме Мельникова. Питерский епископат его вежливо игнорировал, считая малообразованным «простецом» и себе не равным, а кое-кто в нем даже усматривал некую «купеческую расчетливость».
О декларации митрополита Сергия 1927 г. епископ Нарвский узнал «от свящ. Сергия Тихомирова, моего духовного сына, который, приехав на исповедь, заявил, что "с митрополитом Сергием никакого общения иметь нельзя, т.к. он предатель Церкви и иуда"». Не нужно было убеждать долго человека, полагавшего, что «советская власть — власть безбожная... и поддержать безбожную власть — это значить стать самому безбожником». Поскольку заместитель патриаршего местоблюстителя «в своей декларации поддерживал советскую власть и повел Церковь Христову по ложному пути на погибель», то, посоветовавшись с apxиeпископом Димитрием (Любимовым), священниками Никитиным, Верюжским и Андреевым, епископ Сергий «сознательно перешел к этой группе, чтобы вместе с ними встать на защиту истинного Православия и, если потребуется, умереть».
По собственному признанию, поначалу епископ все-таки «смалодушествовал». В конце 1927 г., он, вместе с епископом Димитрием, подписал акт отделения от митрополита Сергия, убедившись, «что новое направление и устроение русской церковной жизни, им принятое, ни отмене, ни изменение не подлежит». Через несколько дней на Сергия был наложен запрет в служении, и он, «устрашенный наказашем, заявил епископу Николаю (Ярушевичу), что отмежевывается от раздорников». Мужества ему придало очень яркое обращение митрополита Иосифа. Владыка вернулся к единомышленникам и 25 янв. 1928 г. заместителем местоблюстителя был за это лишен сана епископа.
Епископ Сергий в известной мере держался в тени до ареста в 1929 г. правящего архиепископа Димитрия (Любимова), после чего, по указу митрополита Иосифа (Петровых), вступил в управление. «От митрополита Петровых я получал все указания и инструкции; ко мне со всего СССР приезжали члены нашей организации с просьбой о посвящении их в сан священника или архимандрита... Сколько и кого я посвящал, не помню». Ближайшим помощником Сергия стал ключарь Спаса-на-крови прот. Никифор Стрельников (см. «Пр. Жизнь» №2, 1995 г. — ред.).
Поскольку «решено было как можно больше переманить в нашу организацию деревенских церквей для объединения вокруг них и воспитания крестьянства в нашем истинно православном духе», и условия для этого были, «т.к. проводимые в деревне раскулачивание и коллективизация, закрытие церквей, непосильные налоги породили среди крестьян озлобленное отношение к советской власти», то особенно много епископ Нарвский занимался сельским духовенством, посвящая, назначая, перемещая, в основном из приходов, присоединившихся при Димитрии. Так, в село Надба на Псковщине был послан иepoмонах Феодор, в село Уторгощи Лужскаго района — иеромонах Варсонофий.
Церковная политика за полтора года правления Сергия расценивалась его сторонниками как осторожно-формальная, поскольку сам епископ «ни в какой мере не сочувствовал тому, чтобы иосифлянско-дмитриевская организация превратилась в организацию антисоветскую». Если перевести эту фразу с жаргона следователя-чекиста на нормальный язык, то она означает, что Сергий был против политизации иосифлянского движения. У него к тому же не было авторитета владыки Димитрия и потому «с вопросами обращались или к Иосифу, или к Советову», доверенному лицу митрополита Иосифа в Ленинграде. Положение епископа осложнялось также отношением к нему почитателей заключенного Димитрия, которые «считали только его носителем истинного Православия».
Еще до ареста Димитрия часть двадцатки Спаса, главнаго собора иосифлян, утверждала, что Серию «доверять нельзя», видя в нем конформиста. Новый настоятель собора, о. Александр Советов, поддерживал это надуманное утверждение. «После ареста епископа Димитрия все были удивлены, что аресту не подвергся епископ Сергий (Дружинин), считали, что он продался ГПУ... его стали бояться». После посещения Моденского монастыря священниками Викторином Добронравовым, Николаем Ушаковым и Алексием Вознесенским, митрополит Иосиф летом 1930 г. «в десяти заповедях на имя Сергия предложил ему ограничить свои права в управлении».
В этих заповедях, ради мира в епархии и безопасности самого владыки, митрополит предложил ему только служить и молиться, «сверх того — ничесоже», т.е. епархией не управлять. Зная довольно резкий характер Сергия, Иосиф посоветовал ему в заповедях: «Будьте ко всем равно снисходительны, ласковы, уважительны». Одновременно он требовал у о. Викторина и его сторонников: после принятия владыкой Сергием этих заповедей прекратите всякую травлю на него», предупреждая строго: «те, кто не с ними (епископами Сергием и Василием Каргопольским), тот и не со мною». Тем самым, Иосиф отдалился от радикальной группы священников, которые «призывали не регистрировать церкви в советских учреждениях и объявили регистрацию преступной и греховной», раньше времени толкая иосифлян в катакомбы.
В своем приходе в Стрельне, владыке тоже пришлось испытать неприятности. Так как служивши вместе с ним свящ. Василий Вишневский к иосифлянам не присоединился, то приход раскололся. Тогда Сергий пригласил на собрание первого, выступившего на защиту истинного Православия свящ. Измаила Рождественского, который пришел не один, а с прихожанами Стрельнинской церкви» и «кафедральный» храм остался за епископом.
Следуя заветам Патриарха Тихона, оба владыки, Димитрий и Сергий, активно рукополагали не только во иереи, но и во епископы. В Пантелеимоновской церкви Александро-Ошевенскаго подворья на Пискаревке, они осенью 1928 г., тайно, за закрытыми дверьми, хиротонисали во епископа Серпуховскаго врача Бутырской тюрьмы Михаила Александровича Жижиленко. После ареста еп. Димитрия, Сергий наметил «для сохранения истинного Православия» тайные хиротонии трех местных архимандритов: Никона (Катанскаго) «как окончившего два высших учебных заведения», Алексия (Терешина) из Александро-Невской лавры и Клавдия (Савинскаго) из Киево-Печерского подворья. Но осуществить это не удалось.
Будучи искренним человеком, владыка Сергий не скрывал своих политических симпатий. «Он, естественно, тяготел к старым временам и не мог симпатизировать новому советскому правительству, — замечает митрополит Иоанн (Снычев), современный историк МП. Но какой, спрашивается, истинный архипастырь мог симпатизировать безбожной власти, безжалостно уничтожавшей историческую Poccию? «За его (государя) убийство, за убийство наследника я ненавижу большевиков — мужественно признавался владыка чекистам, — и считаю их извергами рода человеческого... у власти в настоящее время собрались со всего мира гонители веры Христовой. Русский православный народ изнывает под тяжестью и гонениями этой власти...».
Вполне понятно, что идеалом государства для епископа Серия была монархия, ибо «истинное Православие может существовать только при монархе... Только монархический строй может возстановить порядок в разоренной России». Эти слова не утратили своего значешя и до сего дня. Владыка Димитрий тоже считал, что «законной властью может быть только царская власть».
Проводя запланированный второй этап «ликвидации истинно-православных», объявленных «контрреволюционной монархической организацией», которая якобы стремилась «к подрыву и свержению советской власти путем вооруженного возстания», 7 дек. 1930 г. ОГПУ арестовала епископа Сергия вместе с епископом Каргопольским Василием (Докторовым) и группу ленинградских иосифлян числом в 75 человек. Следствие, которое вел А.В. Макаров, известный «специалист по религиозным делам», тянулось довольно долго — обвинительное заключение состоялось 30 мая 1931 г., а приговор судебная коллегия ОГПУ вынесла 8 окт. того же года. По нему владыка Сергий получил 5 лет тюрьмы.
Ровно через год после ареста он прибыл в Ярославский политизолятор, где уже сидел архиепископ Димитрий, и в нем провел весь срок, за исключением трехмесячного пребывания (21 янв.-26 апр. 1935 г.) в тюремной больнице московских Бутырок. Когда срок кончился, особое совещание ОГПУ отправило Сергия 7 окт. 1935 г. в 3-летнюю ссылку в Иошкар-Олу. Там, во время «великой чистки» и настигла владыку-исповедника чекистская пуля — 17 сент. 1937 г. он был разстрелян в местной тюрьме по стандартному тогда обвинение в «фашистском заговоре». Реабилитацию всех осужденных на процессе «истинно православных» советская власть произвела только в 1989 г., незадолго до своего падения (владыка Сергий прославлен со святыми новомучениками в 1981 г. — ред.).
Почти 75 лет было владыке Сергию, когда его постигла мученическая кончина за веру православную и Церковь Христову. Он умер, как и жил, с убеждением, что «истинное Православие через Церковь, разоряемую большевиками, приведет к нашей победе», к обетованной Христом победе над «вратами ада».
(Православная Жизнь. №2 (554) февраль 1996. с. 3-9)

ЦЕРКОВНОЕ ПЕНИЕ

Божественные Апостолы и духоносные Отцы Церкви, единонравные Ученикам и Самовидцам Слова, преподали нам не только слова для собеседования с Небесным Отцем нашим и Его друзьями, но и созвучия в которых они сами воспевали эти, внушенные Святым Духом молитвословия. Правда, под влиянием времени, некоторые из этих созвучий и напевов претерпели изменение ради сокращения времени, но все-таки основное сочетание звуков в них сохранилось.
Из всех священных напевов всего более дорожит Вселенская Церковь охранением осмогласия, преподанного нам великим и наученным от Ангелов Иоанном Дамаскином. Внося разнообразие в исполнение ежевоскресной и ежедневной службы осьмогласие есть лучшее пособие и для напоминания всех правил Устава, которые подразделяются им и вводится в определенное соотношение, как обращение с числами четырьмя арифметическими действиями. Где строго хранится осьмогласие, там и певцы одушевленнее и сознательнее относятся к службе, и народ не тяготится её продолжительностью.
Вот почему мне стоить больших усилий над собою, чтобы сохранять спокойствие при упоминании о великом и непростительном безчинстве, допускаемом во многих церквах на Волыни в виде какого-то, придуманного врагами Церкви, общего гласа для всех ирмосов. Этот общий глас представляет собою искажение шестого гласа и своими безсмысленными завываниями совершенно лишает духовной красоты священные ирмосы, сообщенные Духом Божиим Святым Отцам, а ими всей верующей вселенной. Я проехал всю Россию от Белозерска до Симферополя, от Златоуста до Варшавы; много видел безчинств в церковной службе, но такого безобразия такого поругания красоты церковной нигде не встречал. В благочестивых приходах св. Руси все миряне знают наизусть ирмосы великих праздников и их напевы. Что могут они почувствовать, когда, например, величественный канон Пятидесятницы: "Божественным покровен", и Богоявления: «Глубины открыл есть дело», коверкаются на этот отвратительный, нищенский вой?
Еретику Павлу Самосатскому вменялось Церковью в вину и то, что он искажал церковные напевы на страстные, безчинные вопли, я теперь в Типиконе и в книге правил соборных на такие вопли наложено строгое прещение. Наверно еще более страшному осуждение предали бы Соборы Вселенские тех, кто дерзает нарушать высшую красоту церковной службы, т. в. Осьмогласие Дамаскина.
В утешение можно сказать, что и у нас этот разврат начал появляться недавно, что oсьмогласие не забыто, а только оставлено многими в небрежении, — конечно — вместе с заботой о своем спасении. А потому прошу, молю и с прещением увещеваю отцов иереев, диаконов, псаломщиков и певцов церковных: теперь же навсегда бросьте, этот нелепый общий глас. Да погибнет он вместе с душою Павла Самосатского и последователей его ереси! Да будет он предан забвению! Да заградятся навсегда уста, желающие повторять его. Да утвердится незыблемо священное осьмогласие. Да не постигнет нас гнев св. Иоанна Дамаскина и всей Церкви Божией! Да не будет земля Волынская оборвышем среди поместных церквей, украшающихся богопреданным осьмогласием!
А чтобы утвердить эту заповедь Церкви, прошу на спевках пред службами исполнять правильно ирмосы, стихиры и прокимны, а не вымышлять разнообразия для херувимских и прочих литургийных песнопений, положенных на ноты сочинителями, не знаемыми Церкви Божией и несвидетельствованными в своем житии, ни в чистоте помыслов и деяний, без чего, как сказано, никто не узрит Бога. В обителях и храмах, где содержится образцовый чин священнослужения, литургийные песнопения исполняются обыкновенно, а то и всегда, одни я те же, наизусть, а разнообразие пения прилагается именно к напевам гласовым и к подобным. Псе это начали оставлять в пренебрежении под влиянием душепагубной и проклятой Святыми Отцами латинской унии, дабы обезличить духовную жизнь и молитвенные подвиги народа Божия и клира, а затем постепенно притупить их в такой степени, чтобы они остались лишь при немногих жалких суевериях и сделались послушным орудием в руках еретиков. Напротив, твердое и сознательное охранение народом и клиром неискаженного евангельского благовествования, т. е. Православия, возможно лишь чрез одушевленное исполнение православной службы Божией без искажений, без грубых опущений, но со смиренным сознанием, что мы стоим не выше, а гораздо ниже уровня духовной жизни Отцов и Учителей Церкви и должны со вниманием и послушанием следовать их богопросвещенному руководительству.

ДУХОВНОЕ СЛОВО СВ. НИКОЛАЯ СЕРБСКОГО

Искала ты его на всех военных кладбищах. Ездила ты от Златибора до Корфу и до Солуни, поднималась на Каймак-чалан, на Мачков Камень. Спускалась ты в долины мертвых. Где ты только слышала о военном кладбище, ты заходила туда. Ты просила читать тебе списки погребенных. Читала н сама надписи на крестах. Нет и нет его...

Не горюй, дорогая мать. Грех - сильно горевать. Божия земля и все, что на ней. Где бы ни была могила твоего сына, все же она на Божией земле. Когда дотронешься до земли перед порогом твоего дома, ты дотронешься -до края могилы твоего сына, а Всевидящее Око, глядя на землю, видит мертвых, как и живых. Если сын твой скрыт от тебя- он не скрыт от Бога. Господь Сам скрывал его от тебя, чтобы скорбью очистилось сердце твое. Да получишь ты неожиданную радость свидания с сыном в вечных чертогах Его.

Неизвестны места многих могил великих и святых людей. Неизвестна могила пророка Моисея; также и могилы многих Апостолов и мучеников Христовых, многих пустынников и постников... Имена их написаны красными буквами в календарях. Прославляем память их, во имя их созидаем церкви, к ним воссылаем молитвы наши, но могил их не знаем. Не горюй же, что и могила твоего сына известна только Всевидящему Оку, как и могилы стольких святых.

У одной матери из Дебра сын солдат похоронен в далекой земле. Будучи стара, она не могла побывать на его могиле. И вот догадалась старая душа, как покропить могилу своего сына. Каждую субботу идет она на военное кладбище в Добре. Тут лежат покойные солдаты, чьи матери не могут прийти на их могилы. И на этих могилах она зажигает свечи и шепчет молитвы. И просит священника покропить могилы, помянуть имена, написанные на крестах, а также помянуть и имя ее Афанасия.

И ты можешь так поступать, и утихнет твое страдание.

Но еще важнее, чтобы ты думала о душе твоего дитяти, а не о его могиле. Подумай, души его нет ни в одной могиле на земле. Душа его ближе к тебе, нежели к могиле.

Была еще другая мать, которая во бремя войны ходила на поле битвы, на могилу своего сына. Так как могила находилась под обстрелом, ее не пустили, и, неутешная, она вернулась домой. Но однажды Божиим Промыслом явился ей ее сын в комнате. Вскочила мать и воскликнула:

- Где ты, сын мой?

- Ходил с тобой, мать, и вернулся.

Кроме того, сказал ей, что ему хорошо и чтобы она перестала плакать.

Прекрати и ты плачь и начинай творить милостыню за упокой души твоего сына. Слезами ты довольно смочила землю сердца, сейчас уже настало время - да взойдет росток, когда из слез произрастает молитва, милостыня и преданность воле Божией. Пусть молитва твоя будет одной доской, а милостыня - другой. Из них сделай крест сыну твоему. Молитва поднимается ввысь, а милостыня распространяется в ширину. Да будет преданность твоя воле Божией гвоздем, скрепляющим крест.

Не отделяй молитвы от милостыни, и благое утешение с Неба взойдет в сердце твое, как роса на жаждущую траву.

Мир тебе и Божие благословение!