Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Крупным планом" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Июль 2008   →
 1
01.07.2008
23:54:37
23:54:47
 2
02.07.2008
02:42:48
23:53:47
 3
 4
04.07.2008
00:00:28
23:26:19
 5
 6
 7
 8
08.07.2008
00:22:59
03:10:07
 9
10
11
12
13
14
15
16
16.07.2008
00:08:52
15:13:27
17
18
18.07.2008
00:04:52
23:21:53
19
19.07.2008
20:22:05
20:23:25
20
21
22
22.07.2008
00:01:44
00:02:16
23
24
25
26
26.07.2008
02:50:27
12:25:20
27
28
29
30
31
Автор
Скурлатов Валерий Иванович

Статистика

346 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Скурлатов В.И. Философско-политический дневник


Русско-терминологическое уточнение о Ничто в системе Хайдеггера

 

Мартин Фридрихович Хайдеггер в лекции «Что такое метафизика?» (Хайдеггер М. Что такое метафизика? Перевел Владимир Бибихин // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. Москва: Республика, 1993, стр. 16-27), прочитанной 24 июля 1929 года на общем собрании естественнонаучных и гуманитарных факультетов Фрейбургского университета при вступлении в должность профессора философии после своего учителя Эдмунда Гуссерля, для которого стал почти приемным сыном после того, как на фронте Первой мировой войны погиб собственный сын «отца феноменологии», назвал человека «местодержателем-местоблюстителем» Ничто (Der Mensch ist der Platzhalter des Nichts), а человеческое бытие Dasein – «выдвинутостью в Ничто» («die Hineingehaltenheit in das Nichts»).

Владимир Бибихин перевел der Platzhalter как «заместитель», что вопиюще неверно – сравни смысл таких сходных с «плацгалтером» слов, как «бюстгальтер» или «бухгалтер». Аналогично и перевод Владимиром Бибихиным словом «выдвинутость» глубинного хайдеггеровского термина die Hineingehaltenheit, сопряженного по знакомому каждому русскому солдату немецкому корню Halt! – «стоять!» - с тем же der Platzhalter, не кажется убедительным. Ибо нет в нём экстатики, присущей корню halt, от которого глагол halten – «держать», «стоять в экстазе» (как эрегирующий мужской член). «Выдвинутость» - нечто пассивное и чуть ли не женское-пространственно-статичное, а не мужское-длящееся-динамичное. «Ничто не затягивает в себя, - поясняет Хайдеггер, - а сообразно своему существу отсылает от себя. Отсылание от себя как таковое есть вместе с тем – за счет того, что оно заставляет сущее ускользать, - отсылание к тонущему сущему в целом» (Там же, стр. 22).

Если Platzhalter – местодержатель, то Hineingehaltenheit понимается как «выстаиваемость-выдерживаемость». Человек может быть местодержателем Ничто только тогда, когда он способен выдержать фундаментальное настроение страха (Angst), «которое по самой сути совершающегося в нем раскрытия обнаруживает Ничто» (стр. 20). Владимир Бибихин переводит хайдеггеровский термин Angst русским словом «ужас», но это тоже не совсем то, что имеет в виду Мартин Хайдеггер, который отличает «фундаментальное настроение страха» бытия в смысле библейского «начало мудрости - страх Господень» (Притчи 1:7) от Furcht как «страха» перед чем-то сущим и тем более «ужаса» как Schrecken и Entsetzen перед каким-нибудь пугающим-ужасающим призраком. «Страхом приоткрывается Ничто, - продолжает Хайдеггер. – В страхе «земля уходит из-под ног». Точнее: страх уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами – вот эти существующие люди – с общим провалом сущего тоже ускользают от себя» (стр. 21). И на полях Хайдеггер впоследствии пояснил – «Aber nicht der Mensch als Mensch „des“ Da-seins» («но не человек как человек «самого» Да-быть /Da-seins/»). «Только наше чистое Dasein в потрясении этого провала, когда ему уже не на что опереться, всё ещё тут (Da)… Что страхом приоткрывается Ничто, человек сам подтверждает сразу же, как только страх отступит. С ясностью понимания, держащейся на свежести воспоминания, мы вынуждены признать: там, перед чем и по поводу чего нас охватил страх, не было, «собственно», ничего. Так оно и есть: само Ничто – как таковое – явилось нам. В фундаментальном настроении страха мы достигли того события в нашем бытии, благодаря которому открывается Ничто и исходя из которого должен ставиться вопрос о нем» (стр. 21).

Выстаиваемость-выдерживаемость человека в Ничто – действительно начало разума-премудрости, прерывание инерционного существования, раздувание или задувание духа. «Изначальный страх может проснуться в нашем бытии в любой момент. Для этого совсем не надо, чтобы его разбудило какое-то экстравагантное событие. Глубине его действия отвечает мелочность возможных поводов для него. Он постоянно готов ворваться к нам, и все же врывается, вырывая почву из-под наших ног, лишь очень редко. Выдерживаемость нашего бытия в ничто на почве потаенного страха делает человека местодержателем Ничто. Мы настолько конечны, что именно никак не можем собственным решением и волей изначально поставить себя перед лицом Ничто. В такие бездны нашего бытия въедается эта ограниченность концом, что в подлинной и глубочайшей конечности нашей свободе отказано /Маргиналия Хайдеггера: «Из-за соседства человеческого существа с Ничто любая ограниченность в человеке будет иметь границу»/. Выдерживаемость нашего бытия в Ничто на почве потаенного ужаса есть перешагивание за сущее в целом: трансценденция» (стр. 24).

Конечно, человек не является «заместителем» Ничто, но как его «местодержатель» есть Его «точка опоры» и не просто «плацгальтер», а «плацдарм» ничтожения-уничтожения. Даже точнее – хотар-жертвоприноситель перед алтарем жертвоприношения. А жертвоприношение - это ничтожение в высшем способе убийства. И то, что хотел сказать Хайдеггер и вокруг чего он кружил и чем отстранялся от более поверхностных пониманий Гёте и Сартра о Вечно-Женственном, фокусируется вокруг «переформатирования» ленты или жесткого диска бытия сущего. Когда в юности вошел в мою жизнь и в мой ум Александр Леонидович Чижевский, то запечатлелось его поэтическое прозрение – «Глубинное стремленье убивать Заложено изревле в человеке». Казалось бы, очевидно взаимосопряжение высшего Sein и человеческого Dasein – «Ты – Творец, а я – Убивец!». Но откуда разомкнутость Dasein и его фундаментальная настроенность «страх», в котором приоткрывается Ничто. Конечно, это не страх человека перед Господом, а страх Господа, созданного согласно Правой Вере по образу и подобию человека (а "потом" Господь в Круге Времени на шестой день запрограммированного творения создал человека "по образу и подобию Своему"), - перед Ничто за Самим Собой, перед Богосаможертвоприношением. В муках страха, страсти и тоски распинается Иисус Христос на Голгофе и к Самому Себе взывает «Или, Или! Лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Евангелие от Матфея 27:46). И нет Ему ответа…
В избранное