(Начало здесь) Преклонялся Алик Ривин только перед одним поэтом – Велимиром Хлебниковым.Томик его стихов он всегда носил с собой, записывая свои - на полях.

 Пророк! Со скатерти суконной

режь звездный драп тем поперек,
как математики учебник,
как тригонометр Попперек,
как тот историограф Виппер,
ты взял и прахи чисел выпер,
суставом истин пренебрег.
............
И ухо тонкое, резное,
как переливная лощина,
как колыбель ребят — прибоев,
казнимому прошевелило:

— Я ухо, ухо, ухо, ухо,
русло ума и уйма слуха,
врата познанья и забвенья,
седло Орфея и Морфея.
Я ухо, ухо, ухо, ухо, —
ты не лишишься слуха духа.
(Казнь Хлебникова. Отрывки)

Часто стихи Алика были импровизациями к случаю, которые за ним записывались его друзьями и слушателями. Иногда он приносил друзьям замызганные и грязные школьные тетрадки, в которых корявым почерком, который трудно было разобрать, были написаны стихи и дневниковые записи.

Бывало, что приносил  Алик какие-то замусоленные клочки бумаги, которые у него выпрашивались или покупались  благодарными слушателями. К настоящему времени сохранилось всего тридцать два стихотворения поэта, в том числе несколько уцелевших отрывков.

В том саду-аду где в душу
пляска смерти и огня,
дух зажатый в сердце-грушу
давит слезы из меня.
Мое сердце, что пантера
черное обугленное
я стою у Англетера,
жизнь моя загубленная. Читать далее