Передо мной довольно толстый, почти семисотстраничный, том писем Андрея Платонова, центральное место в котором занимают письма к женщине его судьбы, которую называл «Трудное счастье моё». В письмах разворачивается трагедия любви писателя длиною в тридцать лет.

Свою Музу, Марию Кашинцеву, он назовет единственным своим достоянием и своей православной верой. Она была единственной его любовью, мучительной и страстной с постоянными срывами, конфликтами, ссорами, упреками, ревностью, разрывами и примирениями.

Я не мудрый, а влюблённый,
Не надеюсь, а молю.
Я теперь за всё прощенный,
Я не знаю, а люблю.
(1921, год встречи с Марией)

Но, несмотря на это, у него и в мыслях не было, что в его жизни может быть другая женщина, что возможно иное, легкое, счастье. Нет, невозможное – невозможно. Когда-то Алексей Толстой сказал, что писатель, чтобы хорошо писать, должен постоянно влюбляться и быть женатым, как минимум, трижды.

Андрей Платонов доказал обратное: гениальный писатель может быть однолюбом и его Музой может быть единственная жена. Он вообще был человеком одинокой судьбы, не похожим ни на кого не только по стилю письма, но и по стилю жизни. Его проза – насквозь автобиографична, хотя писатель и утверждал, что никогда и никому истинного себя не показывал и едва ли когда покажет.

Правда, Виктор Некрасов в своих воспоминаниях пишет, что увидев Платонова впервые, удивился несовпадению Платонова-писателя и Платонова-человека. Внешне он вовсе не был похож на своих героев, но думали и поступали они ровно так, как думал и поступал их автор.

Другими словами, всё написанное Платоновым – это его сокровенный человек, размышления которого не предназначены для внешних разговоров и споров. И всё написанное о любви – тоже результат его личной драмы и переживаний, о которых он предпочитал молчать. Читать далее