Ашхабад. Фото с сайта Turkmenistan.gov.tm

Трудовая миграция из Белоруссии в Туркменистан до недавнего времени была упорядочена, шла по расписанию и с гарантированной оплатой труда - в отличие от хаотичной миграции в Россию из Узбекистана, Киргизии и Таджикистана. Весной 2017 года в Туркмении был запущен Гарлыкский горно-обогатительный комбинат - первый в стране завод по производству калийных удобрений. Продукцию планировалось отправлять в Индию и Китай. Строительство началось в 2010 году, финансирование взяли на себя государственный концерн «Туркменхимия» и туркменские банки. Проектированием и возведением объектов занимались специалисты из белорусских компаний, главным подрядчиком было ОАО «Белгорхимпром». Александр Лукашенко, президент Белоруссии, прилетал к туркменскому президенту Гурбангулы Бердымухамедову на открытие.

«Фергана» нашла в Минске специалиста, работавшего в Гарлыке, неподалеку от границы с Афганистаном, и узнала, каково это - быть белорусским трудовым мигрантом в самой закрытой стране Центральной Азии.

- Как ты попал в Гарлык?

- Как молодой специалист. Я закончил архитектурный институт здесь, в Минске, и сразу устроился в проектный отдел «Белгорхимпрома». Когда началось строительство, меня пригласили. В нашем отделе приглашали всех молодых сотрудников. Говорили, что проект масштабный, самая крупная стройка с участием нашей страны; что практика хорошая, заработки и опыт на будущее.

- На какое время приглашали?

- Я ехал на месяц, но знал, что если понравлюсь, если мою работу сочтут удовлетворительной, мне могут сделать предложение остаться еще на месяц.

- Ты рассчитывал остаться?

- Зарплату обещали высокую. Выше, чем у меня в Минске. Но я опасался, что туркменский климат мне не подойдет и что начнутся проблемы со здоровьем. В Туркмении очень жарко. Я заранее решил, что здоровье для меня важнее, и если возникнут проблемы, я не буду рисковать.

- Сколько заплатили?

- У меня получилось около тысячи долларов. Может быть, чуть больше.

- Это была обещанная сумма?

- Да, как и обещали.

- Как добирались до места работы?

- На самолете. Пока была стройка, из Минска в Ашхабад несколько раз в неделю летал самолет. Я вместе с группой летел. Люди были разного ранга, разных подразделений, разных возрастов. Но все специалисты, и все в Гарлык.

- А визу как получали? Мы интересовались у писательницы из Норвегии, Эрики Фатланд, и она жаловалась, что у нее с визой в Туркмению были проблемы. Ей с трудом удалось получить ее за считанные дни до вылета.

- Никаких проблем не было. Нужно было дождаться официального приглашения. Без приглашения никак. Визу получили в аэропорту Ашхабада - и нас сразу повезли в город.

- И какие первые впечатления от Ашхабада?

- Мрамор. Кругом белый мрамор. Я специально оглядывался и искал, где его нет, но он был везде, на каждом здании. Выглядело очень пафосно и торжественно. Мрамора было так много, и солнце светило так ярко, что я купил солнцезащитные очки, чтобы не ослепнуть. Потом, когда вернулся в Минск, один раз надел и сразу снял. Оказалось, они такие темные, что в Минске в них ничего не видно. Они для Ашхабада хороши, где много солнца и мрамора, который его отражает. У нас такие не нужны.

Александр Лукашенко и Гурбангулы Бердымухамедов на церемонии запуска Гарлыкского ГОКа. Фото пресс-службы президента Белоруссии

- А вообще как ощущения?

- Из-за мрамора и золота казалось, что это очень дорогой город. Не как европейские города вроде Мюнхена или Франкфурта, а как-то по-восточному. Сказочный какой-то. Как в старом советском кино про Алладина.

- А отель?

- Очень пышный. Опять много мрамора, много позолоты, ковры всюду и портреты президента. Когда я зашел в номер, подумал, что попал в декорации какого-то фильма.

- Про Алладина?

- Да, про Алладина. Я подумал, что если ближайший месяц придется работать в таких условиях, то, пожалуй, задержусь.

- Вы прилетели в Ашхабад, а потом как добирались?

- На поезде. Мы еще в Ашхабаде гуляли ночью. Оставили вещи в отеле и пошли гулять. У нас в группе были те, кто не первый раз приехал. Они знали, куда идти.

- И как тебе ночной Ашхабад?

- Тихий и пустой. Людей почти нет, магазины закрыты, очень чисто, аккуратно, большие портреты туркменского президента на каждом углу, полиция регулярно туда-сюда ездит.

- Похоже на ночной Минск, судя по описанию.

- В Минске не так тихо, но да, что-то общее есть.

- А ощущение безопасности? Ты не боялся ходить по ночному городу?

- Нет, не боялся. И в голову не пришло, что у меня могут возникнуть проблемы.

- Ты прилетел из Минска, вышел на улицу Ашхабада и?

- И не почувствовал особой разницы, если ты об этом.

- Ашхабад - это Минск?

- Только в белом мраморе, с коврами, с портретами их президента - и жарко.

- А поезд?

- В поезде я первый раз усомнился, что хочу задержаться здесь надолго. Двенадцать часов по пустыне, духота, песок. За окном одно и то же. Постоянно хотелось пить, и аппетит пропал. И нельзя курить. Я там выкурил самую дорогую сигарету в своей жизни.

- Высокие цены?

- Нет. В Туркмении запрещено курить на улице. Недавно этот закон ввели. Я знал, что нельзя курить, но думал, что это относится только к городу. Какой смысл запрещать курить в пустыне? Кого в пустыне может раздражать табачный дым? Когда мы отъехали от Ашхабада совсем далеко, и поезд остановился на какой-то глухой станции, я вышел на перрон и закурил. Вокруг пустыня, ни души, простор. Только я затянулся, откуда-то появились два местных полицейских. Подбежали, громко кричат, жестами показывают, чтобы паспорт им дал. На их крики из вагона вышел парень. Он сразу понял, что происходит, и сказал, чтобы я ни в коем случае не отдавал им паспорт.

- Почему?

- Заберут и будут требовать большую взятку, чтобы вернуть документ. Они так до нитки раздеть могут.

- А дальше?

- Он к ним подошел, что-то сказал, они вместе зашли в вагон, закрылись в купе, посидели минут десять. Потом парень позвал меня и сказал, что нужно дать им сорок евро, и они уйдут. Я дал, они сразу испарились. Вообще, сорок евро - это дорого. Я узнавал потом, двадцать евро - такса, заплатил и свободен. Но этих двое было. Поэтому, наверно, в два раза дороже обычного.

- Еще приключения были?

- Были. Купили на следующей станции местной водки. Одну бутылку. Достали наше сало, нарезали, лук почистили. Выпили бутылку, а эффекта никакого. На другой станции купили сразу три бутылки, и опять ничего. Не знаю, что у них там с водкой, как ее разбавляют, но напиться не получилось.

Трасса в Каракумах. Фото с сайта Drive2.ru

- На месторождении как было?

- Там была работа. Очень много работы. В две смены, по десять-двенадцать часов в день, и перманентный аврал. Жили в вагончиках в специальном огороженном городке с охраной.

- Вагончики мраморные и с коврами?

- Нет, обошлось без мрамора. Стандартные металлические вагончики. Без ковров, зато с китайскими кондиционером и водопроводом. Вполне комфортные.

- А с водкой как?

- Жесточайший сухой закон. Ни-ни. Если очень хочется, надо идти в кафе за три километра от городка. Там туркменское пиво и водка, от которой ничего не происходит.

- Как вас кормили?

- Обычная рабочая еда, как в любой белорусской столовой. Я готовился к экзотике, а там все было обычное. Каши, супы, салаты. Были, правда, плов, баранина, манты, но как у нас в Минске.

- А повара кто?

- Местные, что и удивило. Я думал, если местные повара, значит, будет что-то особенное, а у них советская еда, как в Беларуси на предприятиях. Вкус такой же. И повара были молодые, я заметил. До тридцати. То есть они не в СССР так готовить научились. Видимо, советское меню у них из поколения в поколение передается.

Гарлыкский горно-обогатительный комбинат. Фото с сайта Bmci.by

- Вы работали всю неделю, а что с отдыхом?

- Всю рабочую неделю нельзя было выходить за ворота городка. Чтобы выйти, нужно было получить разрешение у начальства. Раз в неделю тебе давали документ, по которому ты мог пройти КПП.

- И куда ходили?

- Там особо некуда идти. Было кафе с водкой и пивом, о котором уже я сказал, но до него долго добираться. Рядом был маленький рынок с фруктами и овощами. Можно было купить одежду, лепешки, тюбетейки, мелочь всякую. Было несколько проституток из местных, они приставали, но ненавязчиво.

- Как выглядели?

- Особо не разглядывал. Обычные, как и везде. Плохая косметика, яркая одежда. Подойдет к тебе на рынке, спросит: ты меня хочешь? Скажешь «нет», и она уйдет в сторону. Они по-русски плохо понимали. И почти ничего не стоили. За час просили примерно пятьдесят туркменских манат. Это примерно как пачка сигарет в государственном магазине и как пять самых простых тюбетеек в Ашхабаде. По ним было видно, что они этим занимаются от великой бедности, и это угнетало.

- Выходной день был скучным?

- В общем, да. Знакомые, которые ездили в Узбекистан продлевать визу, говорили, что там можно выпить нормального пива и свободно выкурить пачку сигарет, не оглядываясь по сторонам. Мне визу продлевать не надо было, я в Узбекистан не поехал. Вообще, мы так тяжело работали, что у меня просто не было никакого желания куда-то ехать. Жара, климат, стресс постоянный. Мне везло, я каждую неделю выходил, но много не гулял. Только чтобы голову проветрить и нервы успокоить.

- А были те, кто не получал пропуск?

- Были. По разным причинам не получали, но в основном, из-за работы. Вдруг случился аврал, нужно срочно что-то делать, и выходной сгорал.

- Ты упомянул про пиво, что с ним не так?

- Туркменское пиво. Оно никакое. До сих пор помню его кислый вкус. Узбекское гораздо лучше. Мне сухофрукты их понравились. С сухофруктами в Туркменистане все хорошо.

- Охрана в городке была туркменская?

- И туркменская, и наша. Разницы между ними я не увидел.

- Тебе предложили остаться?

- Да, но я отказался.

- Почему?

- Работа была авральная, сплошной стресс, и климат оказался совсем не для меня. Я подумал и понял, что еще месяц с таким графиком - и мне потребуется лечение. Но были знакомые, которые по полгода отработали, и, вернувшись домой, тут же ехали в Берлин за машиной.

- Как ты оцениваешь свой туркменский опыт?

- Как будто в армию сходил, если честно. Много работы, много стресса, вдали от дома, климат другой. Я для себя решил, что это была моя армия, и мне теперь ничего не страшно.

- Что-нибудь осталось на память? Привычки какие-нибудь?

- Растворимый кофе. В Минске я пил только натуральный, покупал в кофейне зерно, молол, заваривал. В Гарлыке кофе был только растворимый, натуральный нельзя было достать. Я проектировщик, кофе нужен мне для работы, я без него не могу. Чашка утром, потом в обед, потом чтобы взбодриться, потом еще. За месяц растворимый так надоел, что я видеть его не мог. Теперь, когда вижу или чувствую запах, сразу вспоминаю Туркмению. У меня дома есть банка растворимого кофе. Для воспоминаний.

- Хорошие воспоминания?

- В общем, да. Интересный опыт был. Сам бы я в Туркмению не поехал. Даже в голову не пришло бы.

Максим Горюнов

Международное информационное агентство «Фергана»

Маруф Усманов. Фото Sputnik

Усманов наряду с председателем Верховного суда Узбекистана Козимжоном Камиловым и двумя его заместителями подвергся жесткой критике президента во время обращения главы государства к парламенту в декабре прошлого года. «Я абсолютно вами недоволен, говорю это перед всем народом. Я вас всех четверых уволю в течение трех месяцев. Не думайте, что вас избрали и все. Мои полномочия даны народом и больше никем», - заявил Мирзиёев.

По данным Sof.uz, Маруф Усманов уже утвержден в качестве хокима (мэра) Коканда Ферганской области. К слову, чиновник работал в этой должности в 2004-2006 годах. Но на момент подготовки нашей публикации на сайте Высшего судейского совета Узбекистана Маруф Усманов все еще фигурировал в должности его председателя.

Маруф Усманов родился в Коканде в 1965 году. По специальности юрист, занимал различные должности в правоохранительных органах: от следователя и районного прокурора до сотрудника Генпрокуратуры и руководящих постов в прокуратуре Ташкента и Ферганской области. Выполнял функции заместителя государственного советника и председателя комитета по законодательству и судебно-правовым вопросам Сената Олий Мажлиса (парламента). Женат, у него четверо детей.

Ранее президент Мирзиёев неоднократно говорил о необходимости реформы судебно-правовой системы. В частности, в октябре 2016 года глава государства высказал возмущение тем, что в последние годы суды в Узбекистане выносили только обвинительные приговоры. Согласно последней статистике, ситуация меняется: по данным Верховного суда, в 2017 году уголовными судами были оправданы 262 человека, тогда как с 2012 по 2016 годы было зафиксировано всего семь подобных вердиктов.

Высший судейский совет был образован в апреле 2017 года. В него вошли 11 человек, не считая председателя, еще семеро были утверждены членами совета на общественных началах. Совет призван оказывать содействие в обеспечении соблюдения конституционного принципа независимости судебной власти. Основными его задачами являются формирование судейского корпуса, предотвращение нарушения неприкосновенности судей и вмешательства в их деятельность по отправлению правосудия, рассмотрение обращений физических и юридических лиц по вопросам соблюдения судьями правил этического поведения и другие.

Фото Андрея Кудряшова, “Фергана”

По состоянию на 1 апреля 2018 года, общее поголовье крупного рогатого скота достигло 12.240,1 тысячи голов, овец и коз – 20.427,8 тысячи, птицы – 71.122,7 тысячи.

По числу голов крупного рогатого скота лидирует Кашкадарьинская область – 1528 тысяч. В этом же регионе больше всего овец и коз – 4464,2 тысячи. По поголовью птицы на первом месте оказалась Ташкентская область – 13.723,9 тысячи.

Общий объем сельскохозяйственной продукции составил 5521,1 млрд сумов ($681,6 млн), зафиксирован рост на 1,8% к соответствующему периоду 2017 года. Наиболее высокие темпы роста наблюдались в Бухарской (3,8%), Навоийской (3,2%), Сурхандарьинской (2,4%) и Ферганской (2,2%) областях.

Объем производства продукции растениеводства в первом квартале 2018 года составил 1289,8 млрд сумов ($159.234 тысячи). Удельный вес продукции растениеводства в общем объёме производства сельскохозяйственной продукции составил 24%. В январе-марте 2018 года всеми категориями хозяйств собрано 56 тысяч тонн овощей (на 2,2% больше, чем в первом квартале прошлого года).

Животноводы произвели продукции на 4078,6 млрд сумов ($503,5 млн), их доля в общем объеме производства сельхозпродукции составила 76%. В январе-марте 2018 года все категории хозяйств произвели 441 тысячу тонн мяса в живом весе (на 1,5% больше, чем в январе-марте 2017 года), 1684,7 тысячи тонн молока (больше на 2,4%), 1236,8 млн яиц (больше на 2,5%),407,4 тысячи каракульских шкурок (на 0,9% меньше).

Отметим, что 87,5% сельскохозяйственной продукции Узбекистана производится дехканскими (личными подсобными) хозяйствами. Остальные 12,5% приходятся на фермерские хозяйства и иные организации.

Несмотря на позитивную статистику, этой зимой в республике продолжился рост цен на продукты питания. В продовольственном секторе более всего, на 12,8%, подорожали популярные фрукты – яблоки и груши. Помидоры увеличились в цене на 10,4%, лук – на 8,7%, тыква – на 8,6%, рис – на 7,5%, огурцы – на 6,2%.

Зимнее подорожание произошло даже с учетом того, что в ноябре 2017 года президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев потребовал во избежание дефицита и скачков цен на продукты подготовить 330 тысяч тонн продовольствия на зиму и весну 2018 года. Продукты были подготовлены, но, по всей видимости, не использованы, о чем, в частности, свидетельствует появление в конце марта 2018 года информации о том, что хокимият (администрация) Ташкентской области принуждает граждан приобретать лук «измененного качества». Позже хокимият официально опроверг это сообщение и заявил, что лук раздадут населению бесплатно.

Марат Мукамбетов. Фото с сайта Akipress.org

Мукамбетов сменил на посту руководителя аппарата кабинета министров Нурханбека Момуналиева, который был отправлен в отставку «по собственному желанию» 12 марта текущего года. Одним из инициаторов отставки стал премьер-министр Киргизии Сапар Исаков, направив президенту страны Сооронбаю Жээнбекову соответствующее представление.

Трудовая биография Мукамбетова довольно обширна. Был менеджером, инженером, специалистом МЧС. В аппарате правительства Киргизии работает с 2003 года, занимая различные должности.

Айнур Абдылдаева до своего нового назначения занимала должность статс-секретаря Министерства юстиции. Ранее министром юстиции был Уран Ахметов, который отказался от должности по собственному желанию 2 апреля.

Ранее сообщалось, что 13 апреля президент Киргизии Сооронбай Жээнбеков освободил от должности генерального прокурора Индиру Джолдубаеву и принял отставку вице-премьера Аскарбека Шадиева.