До сих пор Николай Олейников - поэт малоизученный, остающийся на периферии  внимания литературоведов. Да и у многих читателей, наверное,  возникнет вопрос: «А кто такой Олейников?» Гораздо больший интерес  вызывают у тех, и у других обэриуты:  Хармс, Введенский, Заболоцкий. Николай Олейников тесно связан с этими именами, хотя он никогда не был обэриутом, находясь только рядом с ними: художественно, социально, интеллектуально.

Кондуктор чисел, дружбы злой насмешник,
О чем задумался? Иль вновь порочишь мир?
Гомер тебе пошляк, и Гёте глупый грешник,
Тобой осмеян Дант, лишь Бунин твой кумир.
(Д.Хармс, 1935)

Просуществовав всего два года, группа  обэриутов распалась, образовав новое литературно-философское сообщество чинарей. В нее входила часть распавшейся группы с присоединившимися к ней новыми членами, в числе которых был Николай Олейников.

Те и другие, чинари и обэриуты, относятся к русскому поэтическому авангарду, выдающемуся явлению начала двадцатых-тридцатых годов XX века. Судьба каждого из них сложилась примерно одинаково: все они были репрессированы, большинство расстреляно или погибло в тюрьмах,  их творчество на многие годы попало под запрет как чуждое соцреализму.

Николая Олейникова расстреляли по наговору его друга Д.Жукова первым - в 1937-м. Вместе с его арестом была разгромлена и вся детская редакция, в которой работали поэты-авангардисты. После реабилитации поэта в 1957 его стихи  по-прежнему оставались под официальным запретом, но, что удивительно, они не переставали ходить по рукам в списках, становясь почти фольклорными.

Пищит диванчик
Я с вами тут.
У нас романчик,
И вам капут.

Вы так боялись
Любить меня,
Сопротивлялись
В теченье дня.
(Любовь, 1927) Читать далее