Умида Ниязова: «В Узбекистане уже мало кто верит в правосудие»
2008-10-29 18:56 Фергана.Ру

В начале 2007 года во время попытки пересечения узбекско-киргизской границы была арестована известная ташкентская журналистка и правозащитница Умида Ниязова. Обвинение ей предъявили сразу по трем статьям уголовного кодекса Узбекистана - контрабанда, нелегальный переход границы и распространение материалов, содержащих угрозу безопасности и общественному порядку.

По итогам короткого закрытого судебного процесса Ниязова была приговорена к семилетнему заключению в колонии общего режима. Ее судьба стала предметом торга между правительством Узбекистана и Евросоюзом, в результате которого журналистка все-таки была освобождена.

Сегодня Умида Ниязова находится в Европе и уже без опаски может рассказать о том, что с ней произошло.

Свой рассказ Умида посвящает ее коллегам, мужественным правозащитникам, находящимся в заключении, - Агзаму Тургунову, Солижону Абдурахманову, Норбою Холджигитову, Юсуфу Джумаеву.

Умида Ниязова в Берлине
Умида Ниязова родилась в Кыргызстане в 1974 году. Была ребенком, когда ее семья переехала в Ташкент, где она и провела всю свою сознательную жизнь. Окончила Ташкентский Государственный технический университет. В 1997 году стала работать в американской ННО «Internews» секретарем-референтом. Во время работы заинтересовалась темой прав человека и в 1999 году прошла обучение в международной школе по правам человека в Варшаве. Потом был полуторагодичный курс в Высшей школе прав человека, тоже в Варшаве, и другие семинары, такие как школа BBC, Академия ОБСЕ.

С 2005 года и вплоть до своего ареста работала над проектом «Давр менинг такдиримда» («Время в моей судьбе») радио «Озодлик» (узбекская служба Радио Свобода), в рамках которого брала интервью для программ о женщинах, в судьбе которых произошли трагические изменения из-за репрессий режима.

- 21 декабря 2006 года, когда я возвращалась из Бишкека с очередной сессии «Журналистика и демократия» Академии ОБСЕ, меня задержали в ташкентском аэропорту. Причиной задержания было то, что я не указала в таможенной декларации компьютер, который сдала в багаж, - мой старенький личный ноутбук. Вернее, я указала его не в той графе, в которой следовало.

Позже обвинительное заключение гласило, что я намеренно скрыла компьютер от таможенного контроля. Конечно, у меня и в мыслях не было его скрывать, тем более что я сама положила его в рентгеновский аппарат при выходе из зала. В нормальной стране подобная ошибка в заполнении декларации, возможно, повлекла бы какое-то устное порицание или штраф, но, конечно же, не обвинение в попытке контрабанды. Сотрудник таможенной службы заявил, что содержимое компьютера должно быть проверено. В качестве подтверждения этого мне дали почитать текст указа президента № 1871 от 10.10.1997 года, где было сказано, что печатные издания и прочие носители информации подлежат досмотру. Не знаю, проверяют ли содержимое компьютеров у всех пассажиров, въезжающих в Узбекистан, раньше я никогда об этом не слышала и не подозревала о существовании подобного указа президента. Я всегда думала, что для того, чтобы получить доступ к информации в чужом компьютере, нужна санкция прокурора с объяснением, почему именно мой компьютер должен быть проверен. Скажем, я могу понять, если человек находится в списке террористических организаций или является разыскиваемым преступником.

Меня провели в отдельную комнату и вызвали «специалиста». Им оказался Рустам Мухаммедов – начальник отдела мониторинга книжной и печатной продукции Центра мониторинга в сфере массовых коммуникаций Узбекского агентства связи и информации (такое длинное название для совсем ненужной организации!). Этот эксперт просмотрел часть материалов в моем компьютере и выдал предварительное заключение: материалы содержат «пропаганду религиозного экстремизма, фундаментализма, клеветнические, дестабилизирующие обстановку измышления». Еще тогда, прочитав заключение, я подумала: как легко этот молодой парень, «эксперт», может разбрасываться такими серьезными обвинениями…

Что же такого страшного содержалось в моем компьютере? Обычные материалы правозащитника и журналиста. Различные статьи из Интернета, предполагаемые проекты правозащитников, много интервью, сделанных за последние несколько лет, доклады правозащитных организаций, финансовые отчеты об установке Интернета для нескольких правозащитников (в рамках еще одного проекта), разные старые рабочие материалы, которые просто хранились в компьютере и о которых я даже не помнила, вроде ничего особенного. Абсурд заключался в том, что я, занимаясь правами человека и наблюдая массу бездоказательных судебных процессов и сомнительных приговоров, тем не менее, верила в правосудие и в тот день была спокойна.

Составление протокола, первый допрос, - все это заняло примерно девять часов. У меня забрали компьютер для более тщательной проверки, паспорт, взяли подписку о том, что я обязуюсь прийти по вызову, и отпустили.

На следующий день я заключила соглашение с адвокатом Аброром Юсуповым. Мои друзья, коллеги из Хьюман Райтс Вотч очень беспокоились за меня. Адвокат пояснил, что мне могут предъявить обвинение по статье 244-1 часть 3 (распространение материалов с использованием финансовой помощи от иностранных государств). Впоследствии, когда я уже находилась в ташкентской тюрьме, к концу следствия мне действительно предъявили это обвинение, помимо «контрабанды» и «нелегального перехода границы»!

В общем, я поняла, что дело серьезно, и решила бежать в Киргизию. Конечно, у меня не было опыта нелегального перехода границы, да и никогда не было такой необходимости, мои документы всегда были в порядке. Один из моих дальних родственников взялся помочь мне. У него был какой-то бизнес в Киргизии и знакомые, которые жили у границы. Я имела глупость полностью довериться почти незнакомому человеку. Мы поехали на его машине через Ферганскую долину, там был какой-то пропускной пункт, который в то раннее утро пустовал. На дворе - январь 2007 года, я была с двухлетним ребенком. Эльбеку все время было холодно, я очень нервничала, было страшно.

Мы благополучно перешли условную узбекско-киргизскую границу, и я поехала в Ош. Там я встретилась с журналистом Алишером Саиповым (застрелен двумя неизвестными в октябре 2007 года. - Прим. ред.). Алишер помог мне получить свидетельство Комитета по миграции, с этим документом я смогла доехать до Бишкека. Я была уже в безопасности, но с надеждой оглядывалась назад: я не хотела уезжать вот так - без возможности возвращения. Позвонила адвокату и попросила его быть на связи с таможенной службой. Думаю, что меня стали искать, но я не имею ни малейшего понятия, как они могли выйти на Шукура, того самого родственника, который перевозил меня через границу.

В общем, в СНБ (Служба национальной безопасности Узбекистана. - Прим. ред.) разработали операцию по моему возвращению, и я легко попалась на их удочку. Моего адвоката вызвали в отдел дознания и таможенных расследований «Ташкент-Аэро» и показали ему бумагу, в которой было написано, что в моем компьютере нет запрещенных документов, поэтому в возбуждении и уголовного, и административного дела отказано. Адвокату дали прочесть этот «документ», а потом, вероятно, выбросили его в мусорную корзину. Адвоката тоже обманули и это не его вина, что я поверила и вернулась. Но думаю, что все-таки Аброр Юсупов виноват в том, что не воспринял мое дело всерьез, он не помнил, какое именно ведомство выдало этот впоследствии несуществующий документ, и не сделал его копию. На суде я спросила Мирсолиха Махкамова, начальника отдела дознания и таможенных расследований СТК «Ташкент-Аэро», который вызывал адвоката Юсупова и показывал ему экспертное заключение об отказе в возбуждении уголовного дела, об этом документе – конечно, он искренне все отрицал.

Умида Ниязова до ареста

Я решила вернуться в Ташкент тем же путем. Позвонила Шукуру, и мы договорились, что он заберет меня в условленном месте, куда я могла доехать на машине его киргизских знакомых. Мы встретились и пошли к границе. С места встречи был виден пропускной пункт. Еще издали я заметила пограничника, но подумала, что если Шукур спокоен, то, значит, все нормально (я наивно предполагала, что обычно люди, которые хотят совершить подлость, нервничают, возможно, их мучает совесть). Мы дошли до этого пункта пешком, кроме нас туда направлялись и другие люди.

Я не раз переходила границу легальным способом, но всегда возле пропускного пункта стоят люди, которые предлагают провести через границу обходным путем. Впоследствии на суде прокурор транспортной прокуратуры Мамедов удивлялся: как можно нелегально пересекать границу? Думаю, он врал, потому что только слепой не видит, как много людей нелегально переходит узбекско-казахстанскую границу (например, в Черняевке), это стоит от пяти до пятнадцати тысяч сумов ($3-12). Конечно, это не является моим оправданием, но разве люди, пойманные при нелегальном переходе границы, получают по три года заключения? Обычно все они отделываются штрафом. Мое наказание за такой проступок оказалось максимальным.

В общем, Шукур, который знал подноготную моего дела и видел, как замерзал мой ребенок, напрямую привел меня к пограничнику. Пограничник спросил мой паспорт, я ответила, что у меня есть только копия. Он сказал, что копия годится, если я живу в окрестностях границы (то есть, видимо, имелся в виду облегченный вариант перехода для местных жителей). Пограничник взглянул на Шукура, тот молча повернулся и ушел. Больше я его никогда не видела. Меня сразу же задержали. Зазвонил мой мобильник, это звонил Алишер Саипов из Оша, но поговорить с ним я уже не смогла. В тот момент я поняла, какую глупость совершила…

Меня посадили в машину и привезли в таможенный пункт, куда вскоре прибыли сотрудники СНБ Андижана во главе с капитаном Ифтихором Шариповым. У меня отобрали все вещи. Ночь я провела в кабинете местной милиции.

На следующий день в своем кабинете в здании андижанского СНБ капитан Ифтихор Шарипов показал мне заключение транспортной прокуратуры о возбуждении уголовного дела по обвинению в контрабанде – статья 246. Меня обвинили в контрабанде (то есть, нелегальном перевозе через границу), но не в контрабанде компьютера, а в контрабанде материалов, содержащих пропаганду религиозного экстремизма. То есть, меня обвинили бы по этой статье, даже если бы я все правильно указала в декларации или если бы это был не ноутбук, а книги. Речь шла о материалах в моем компьютере. Если бы дело было в самом компьютере, то это считалось бы только нарушением таможенных правил. Можете представить себе абсурдность обвинения - провоз через границу материалов из Интернета, доступ к которым можно легко получить в любой точке мира.

Мне было все время холодно, а когда я пожаловалась, этот капитан цинично ответил, что я еще не видела настоящего холода. Следующие три дня я провела в подвале городской милиции Андижана. Сырая, грязная, очень холодная комната. На второй день в комнату завели женщину примерно сорока пяти лет, мать четверых детей. Она представилась как Робия. Ее задержали по обвинению в членстве в «Хизб ут-Тахрир». Она рассказала, что пять раз лечилась в психиатрической клинике, а когда стала изучать литературу «Хизб ут-Тахрир», то ее здоровье и жизнь улучшились, она стала заниматься мелким бизнесом, пока не была арестована во время очередного допроса. Впоследствии я виделась с ней в ташкентской тюрьме, ее переправили в колонию. Робия успела сказать, что получила срок, но я не расслышала, сколько лет.

Три дня спустя нас с Робией в наручниках отправили в андижанскую тюрьму (ту самую, на которую было нападение акромистов в 2005 году). Пока я ожидала оформления, пришел какой-то сотрудник тюрьмы и принялся обсуждать, как журналисты ВВС и радио «Озодлик» (узбекская служба радиостанции «Свобода/Свободная Европа». - Прим. ред.) клевещут на Узбекистан. После трехдневного подвального холода и голода у меня не было никакого желания обсуждать эту тему.

На следующий день из Ташкента прибыл конвой во главе с начальником отдела по расследованию преступлений транспортной прокуратуры Улугбеком Артыковым. В сопровождении конвоя, в наручниках, я вылетела в Ташкент. По прибытии состоялся первый допрос. Десять дней я провела в подвале СИЗО транспортной прокуратуры, потом меня отвезли в ташкентскую тюрьму.

В голове мелькали разные мысли, я задумалась об одном странном совпадении. В декабре, когда меня впервые арестовали, был день смерти Туркменбаши. 22 января, во время моего повторного ареста, был день окончания конституционных полномочий Каримова.

Основное время заключения я провела в камере ташкентской тюрьмы. Это небольшая комната размером примерно три на четыре метра, рассчитанная на четырех человек. Железные двухъярусные кровати, которые называются шконки. Туалет и раковина – все внутри камеры, конечно, стоит очень тяжелый запах, усугубляемый постоянным курением заключенных. К запаху со временем привыкаешь. Со мной обращались как с обычной заключенной, но один случай возмутил меня до слез.

Я попросила адвоката Татьяну Давыдову принести мне копии Конституции, международных документов ООН по правам человека, Декларацию о правозащитниках. Она принесла эти документы во время свидания. После встречи с адвокатом надо было пройти в комнату, где проводят личный досмотр, и там у меня забрали все эти документы, несмотря на то, что, согласно вывешенной на тюремной стене инструкции, заключенные наделены правом иметь документы для своей защиты в суде. Мне сказали, что их возьмут, чтобы проверить, нет ли чего незаконного в их содержании. А через несколько дней пришел следователь и сказал, что якобы у меня изъяли не эти документы, а письма, и показал несколько писем из Швейцарии, присланных в мою защиту. Более того, следователь заявил, что во время изъятия был составлен протокол, который я отказалась подписать. В общем, было ясно, что мы находимся за пределами правового поля, и в тюрьме действует принцип «прав тот, кто сильнее». Сделано это было, скорее всего, с целью в дальнейшем ограничить мой контакт с адвокатом, потому что больше месяца у меня не было вообще никаких связей с внешним миром.

Мое дело вела транспортная прокуратура, поскольку первоначально меня арестовали в ташкентском аэропорту, но, естественно, весь процесс проходил под надзором бдительных сотрудников СНБ. В тюрьме была проведена моя видеосъемка: в камеру вошли сотрудник СНБ с оператором и отсняли целый видеосюжет, во время которого спрашивали о состоянии моего здоровья. Не знаю, для чего это было нужно, возможно, для архивов СНБ.

По поводу обнаруженных в моем ноутбуке материалов в экспертном заключении Центра мониторинга в сфере массовых коммуникаций Узбекского агентства связи и информации говорилось следующее: «Материалы направлены на посягательство на конституционный строй, подрыв государственных устоев, нарушение территориальной целостности, пропаганду религиозного экстремизма и фундаментализма. Проекты и гранты под видом осуществления прав человека направлены на неконституционное изменение существующего государственного строя, выступают против суверенитета, целостности и безопасности республики, а также пропагандируют социальную, национальную, расовую и религиозную вражду».

А это, на мой взгляд, интересный отрывок из свидетельских показаний Адильбека Зарипова, начальника этого Центра мониторинга: «Основная деятельность Центра заключается в организации системного мониторинга информации. Основными задачами Центра являются выявление деструктивной информации, направленной на подрыв конституционных устоев государства, выявление возможных фактов негативно-психологического воздействия на общественное сознание, материалов, направленных на посягательство на конституционный строй, нарушение территориальной целостности, религиозного экстремизма и фундаментализма».

Возвращаюсь к содержанию ноутбука: в заключении было сказано, что «материалы, пропагандирующие религиозный экстремизм и фундаментализм, содержатся в папке «Андижан». В этих материалах содержатся сведения, направленные на оправдание действий защитников андижанских событий и одобрение действий акромистов, а также выражение согласия с их деятельностью».

Это была абсолютная чушь. В папке «Андижан» у меня было только два файла – Доклад ХРВ «Свинцовый дождь», и статья, которая называлась «Расстрелянный Андижан», насколько я помню, там был подбор интервью из этого города. В экспертном заключении не говорилось, какие именно слова были направлены на все то, что они написали, – подрыв устоев, экстремизм, сепаратизм и так далее. Прочтите эти два текста, и вы сами увидите, насколько «обоснованным» было обвинение.

Из заключения Центра: «В файлах имеются фотографии десяти руководителей различных стран, названных «худшими диктаторами в мире», и файл под названием «Принцесса Узбекистана, или Страсти по Гульнаре». Они содержат негативную информацию, затрагивающую личность президента РУз, которые по своему содержанию необъективно и тенденциозно характеризуют деятельность И.Каримова на должности президента».

Относительно десяти руководителей - это была размещенная в Интернете статья журнала «PARADE Magazine» «Десятка наихудших мировых диктаторов 2005 года», я сохранила ее, чтобы прочитать, а потом забыла про нее. Что касается статьи о Гульнаре Каримовой, то это был написанный мною материал для интернет-журнала «Оазис», однако ничего особенного там не было, о многом из ее биографии можно прочитать в других аналогичных статьях.

В демократических государствах личность президента и его семьи всегда находятся под особым вниманием, и в нормальных свободных странах нет ничего необычного в том, что эта информация может быть по своему содержанию необъективной и тенденциозной. Скажем, если бы в Узбекистане допускалось существование оппозиции, то Каримов каждый день слышал бы такую информацию. В демократических странах это называется критика. Интересно, почему подавляющее количество президентов в мире могут с этим жить, а Каримов не может?..

Так называемые «эксперты» Центра говорят о запрете распространять тенденциозную информацию. В таком случае им нужно было бы исследовать наличие тенденциозности в материалах государственных СМИ. Разве программа, подготовленная о журналистах радио «Озодлик», с их фотографиями и биографиями членов семей, - объективный материал? Почему бы прокуратуре не заняться теми, кто готовит такие передачи? Полная лжи и оскорблений статья, опубликованная в газетах «Махалля» и «Правда Востока», это разве не тенденциозный материал? Почему бы не посадить в тюрьму заодно и авторов этих статей? (Похожая статья обо мне примерно в конце января 2007 года вышла и на сайте press-uz.info. В ней обсуждалась моя личная жизнь, мой морально-нравственный облик, далее шли сетования на то, что международные организации не очень разборчивы в отборе сотрудников. Какое отношение имеет моя личная жизнь к докладу ХРВ или к статье об Андижане, совершенно непонятно).

Еще несколько слов об уровне лицемерия и циничности в Узбекистане. Пропагандисты власти в лице государственных журналистов без зазрения совести рассуждают о морали, упрекают в безнравственности правозащитников, обзывают их предателями, но не замечают того, что узбекские дети своими маленькими руками должны собирать хлопок, что молодые ребята в поисках работы уезжают и группами попадают в рабство, что коррупция во власти стала нормой, и мало кто уже верит в правосудие. Власть устраивает новое шоу под названием «Празднование 60-летия Декларации Прав Человека», но даже не задумывается об истинном смысле ценностей, записанных в этой Декларации. «Каждый имеет право», - говорится в ней. И это означает действительно каждый, а не только Ислам Каримов, может критиковать, у каждого из нас есть такое неотъемлемое право.

Теперь о суде. Судьей был Низом Рустамов, имя которого я впервые услышала в 2000 году, когда начались процессы над религиозными заключенными. Он подчеркнул, что процесс является открытым. Однако присутствовать почему-то могли только трое: Андреа Берг из Хьюман Райтс Вотч, мой брат и двоюродная сестра. Больше на этот «открытый суд» никого не пустили. Места на скамье наблюдателей занимали мелкие невыразительные люди, которые скрупулезно записывали происходящее на суде.

Было совершенно ясно, что суд заказной, судья хотел как можно быстрее закончить процесс, не слушал мои доводы, приятельски общался с прокурором транспортной прокуратуры Мамедовым. Свидетелями выступили несколько сотрудников ташкентского аэропорта, сотрудники Агентства, давшие заключение (что касается Шукура, то он на суде не присутствовал, будто его не существует).

Я хочу перечислить имена и фамилии этих «экспертов», потому что они прекрасно знали, что мне грозит большой срок, и единственное на что опирался суд, - это на данное ими заключение. Это Мухамедов Рустам Шухратович, начальник отдела мониторинга электронных носителей информации; Негриенко Александр Яковлевич, главный специалист отдела мониторинга электронных носителей информации Центра мониторинга в сфере массовых коммуникаций УзАСИ; Холиков Элбек Мустафаевич, главный специалист отдела мониторинга УзАСИ.

На суде я пыталась защищаться, говорила о своих правах, о Конституции, но все это уходило как будто в пустоту. Суд занял всего полтора дня. На основании вышеназванной «экспертизы» меня приговорили к семи годам лишения свободы.

После того как меня приговорили к семилетнему сроку, я была готова ехать в колонию. Мне разрешили свидание с двоюродной сестрой, и я передала ей список необходимых вещей. «Возьми с собой побольше сигарет», - советовали бывалые заключенные.

Среди заключенных есть такие, которые сотрудничают с тюремной администрацией, обычно их сажают вместе с политическими. Женщина, которая сидела со мной, была одной из таких. Она сообщила, что есть возможность встретиться с «компетентными людьми», которые смогут мне помочь. Для этого мне нужно было написать заявление на имя начальника тюрьмы: «Прошу Вас помочь мне во встрече с компетентными людьми». Я написала такое заявление. Через день меня вызвали из камеры и под конвоем отвели в кабинет то ли начальника тюрьмы, то ли его заместителя. В кабинете находилось двое сотрудников СНБ.

Меня попросили написать, что я думаю о своем деле. Я написала примерно следующее: что раскаиваюсь, что прошу освобождения, и что впредь не буду нарушать закон. Мне предложили добавить пункт о том, что я не желаю совершения революций как на Украине и в Кыргызстане, а также обратиться на суде к Андреа Берг и публично осудить ее работу в Узбекистане. Это было условием освобождения. Выбора не было, хотя, вернее, выбор был: отправляться в колонию и сидеть там.

Я должна была выучить этот текст и как можно естественнее проговорить его на суде, что я и сделала. Это была тяжелый выбор, но у меня уже не было сил сопротивляться репрессивной машине. В заключении я провела 3,5 месяца, все время в четырех стенах камеры. На дворе был май, во время короткой прогулки через двор до кабинета начальника я видела, как расцветают деревья.

Я молила бога, чтобы никто не пришел на апелляционный суд, но потом увидела, что в зале суда расставляют дополнительные скамьи. В покаянной речи мне надо было публично осудить международные организации и Андреа. Конечно, мне хотелось вырваться из этого ада, до боли в сердце я хотела видеть своего двухлетнего малыша, я думала о том, что мама может не выдержать, если мне придется сидеть очень долго. Я знала, что наверняка мои коллеги борются за меня, но одновременно с этим я помнила о Мутабар Таджибаевой, которая тогда уже почти два года находилась в колонии, я думала о том, как легко фабрикуются нарушения, и конечно меня сковывал страх перед семилетним сроком.

Андреа, моя дорогая подруга, восприняла эту покаянную речь, так как может ее воспринять порядочный человек, адекватно оценивающий ситуацию. В день моего выхода из зала суда, мы плакали, обнявшись, и она шепнула, что все понимает и не нужно ничего объяснять. Мы вместе работали больше года, дружили и продолжаем оставаться подругами.

В тюрьме мне попалась книга какого-то немецкого антифашиста, не помню ни автора, ни названия. Запомнились строки «Трудно выглядеть достойно, если ты висишь вниз головой в пасти у льва».

Умида Ниязова выходит из заключения. Фото © «Фергана.Ру»

Меня освободили 7 мая 2006 года. Наверное, это был самый счастливый день в моей жизни: те, кто был в заключении, могут понять это состояние счастья. Это был еще не конец, но самое страшное было уже позади. Согласно решению суда, я должна была ходить и отмечаться раз в месяц в отделе профилактики милиции, должна была находиться дома с 22.00 до 6.00, часто за мной велось наружное наблюдение.

В декабре 2006 года была объявлена амнистия, я надеялась, что тоже попаду под нее, но поначалу мне отказали. В феврале 2007-го меня срочно вызвали в РОВД и объявили об амнистии. Я была свободна.

Сейчас у меня есть возможность провести один год в Европе, я продолжаю работать и с надеждой смотрю на Узбекистан. Возможно, через год я вернусь в свой дом.

Подготовил Алексей Волосевич

Туркменский государственный театр им. Пушкина приезжает на гастроли в Москву
2008-10-30 09:18 ИА Фергана.Ру

31 октября начинаются гастроли Туркменского государственного театра им. А.С.Пушкина в Москве и Московской области, сообщает главная газета Туркмении «Нейтральный Туркменистан». Гастроли организованы Союзом театральных деятелей Российской Федерации и Министерством культуры и телерадиовещания Туркменистана в рамках туркмено-российского межправительственного соглашения о культурном обмене.

Российским зрителям ашхабадские артисты покажут лучшие спектакли из своего репертуара. Это - комедии «Блэз, или Шесть женщин на шее» К.Манье, «Исполнитель желаний» А.Курейчикаи «Любовь до гроба» А.Николаи, а также детскую сказку «Булочка и дракон» М.Войтышко. И хотя все эти спектакли комедийные - они совершенно разные по характеру, режиссерским решениям и актерским находкам. В этих спектаклях заняты ведущие актеры театра: А.Павлов, А.Андронова, А.Джумаева, Р.Абдурашитов, Р.Каимбетов и др. Гастроли - это и своеобразный экзамен для актеров, особая школа мастерства, особенно для молодых, а их в составе нашей творческой делегации большинство.

Гастроли начнутся с города Звенигород, где спектакли ашхабадского Пушкинского пройдут в Культурном центре им. Любови Орловой, затем туркменские артисты представят свое искусство на сцене Мытищинского театра драмы и комедии «ФЭСТ», а 5-6 ноября их ждет встреча с московской публикой в Театральном центре «На Страстном».

Кыргызстан: Вопреки обещаниям властей подача электроэнергии будет отключаться и зимой
2008-10-30 09:34 ИА Фергана.Ру

В Кыргызстане в зимний период практика отключения подачи электроэнергии населению и промышленным объектам не будет прекращена вопреки обещаниям властей. Это признал 29 октября на совещании правительства министр промышленности, энергетики и топливных ресурсов Сапарбек Балкибеков.

По его словам, веерные отключения электроэнергии прекратятся, но будет действовать практика адресного отключения в районах, где лимиты на потребление энергии окажутся превышены.

Данное решение энергетиков вызвало недовольство у всех участников совещания, включая премьер-министра и депутатов фракции пропрезидентской партии «Ак-Жол», которые на свое заседание пригласили заместителя министра промышленности, энергетики и топливных ресурсов Акылбека Тюменбаева.

Депутаты от партии «Ак-Жол» заявили, что данное решение компрометирует президента, который обещал, что зимой электричество будет подаваться населению в полном объеме, а теперь выясняется, что если будут превышены лимиты, то жители останутся без света. Депутаты также отметили, что «народ отнесся с пониманием к просьбе властей потерпеть определенное время».

Между тем, киргизские энергетики, так или иначе, должны были пойти на такие крайние меры, поскольку за период действия режима экономии электроэнергии в теплое время года уровень воды в Токтогульском водохранилище не поднялся существенно, и сегодня составляет 9,51 миллиарда кубических метров. С марта 2008 года приток воды в водохранилище составил 7 миллиардов 44 миллиона кубометров воды, что на 1,8 миллиарда меньше, чем в аналогичный период прошлого года.

Напомним, что, по словам премьер-министра Киргизии Игоря Чудинова, дефицит электроэнергии в стране составляет 2,6 миллиарда киловатт-часов.

Турция: В Стамбуле открывается Всемирный экономический форум стран Европы и Центральной Азии
2008-10-30 09:53 ИА Фергана.Ру

30 октября в Стамбуле открывается трехдневный Всемирный экономический форум (ВЭФ) стран Европы и Центральной Азии, сообщает ИТАР-ТАСС.

Ключевой темой форума будет поиск путей конструктивного диалога, сотрудничества и решений для противостояния мировому финансовому и экономическому кризису и проработка путей совместного развития на будущие периоды. Отдельное внимание участники саммита уделят вопросам региональной и мировой энергетической безопасности, в частности, роли Турции в этой сфере, и ряду геополитических проблем.

По информации РБК-daily, в опубликованном к форуму докладе аналитики ВЭФ проанализировали основные глобальные риски: замедление экономик, рост потребления энергии, дефицит кадров и высокую смертность. России ВЭФ отводит особую роль, подчеркивая, что ее фундаментальные показатели, которые помогут выстоять, крепки.

В ВЭФ отмечают, что меры, предпринимаемые властями ЕС и США по поддержке рынков, в ближайшие десять лет изменят всеобщий финансовый ландшафт до неузнаваемости. По мнению ВЭФ, для Европы, России и стран Центральной Азии опасность будет исходить из четырех сфер: экономического замедления в регионе, проблем энергетической безопасности, демографических перемен, а также снижения уровня образования.

В заседании ВЭФ примут участие представители властей Турции, президенты Афганистана и Латвии, главы правительств Пакистана, Косово, Албании, Грузии, Киргизии, а также представители России, Туркмении, стран Ближнего Востока.

Эдиль Байсалов: «Время бить в набат!»
2008-10-30 10:19 Эдиль Байсалов

Вот уже ровно месяц как нет вестей от похищенного депутата Руслана Шабатоева и сына другого социал-демократа - Жусупжана Жээнбекова - Бахтияра Амиражанова. В стране явно и целенаправленно создается атмосфера террора. Запугать у нас политиков или журналистов – это уже не перспектива уголовных дел или отъема собственности, люди боятся уже просто исчезнуть. Боятся не только за себя, но и за родных и близких. Причем, попытка установить в стране такой климат тотального страха предпринимается во второй раз. Мы помним, как бакиевская власть опекала криминал, как А.Мадумаров от имени К.Бакиева официально присутствовал на скачках, устроенных Рыспеком Акматбаевым, как на других мероприятиях этого реабилитированного бакиевыми криминального «героя» видели президентского сына Максима. Как один за другим были застрелены депутаты Ж.Сурабалдиев и Б.Эркинбаев. В октябре 2005 года, во время юрточного городка оргпреступности на площади, К.Бакиев откровенно радовался, с улыбкой на специальном заседании Жогорку Кенеша выслушивая парламентских вождей, что им страшно за свою жизнь. Как суды по требованию Белого Дома очищали дорогу Рыспеку в парламент, а он грозился, что бейсбольной битой там сразу же наведет порядок. Мы все это прекрасно помним.

К сожалению, сейчас нет той реакции общественности, которая была весной 2006 года. Вот только что в новостях прочитал о заявлении лидера фракции СДПК (Социал-демократической партии Кыргызстана. – прим. ред.) Б.Бешимова, успокаивающего земляков Руслана, что, дескать, никаких причин волноваться нет, он сам лично соберет митинг в случае, если «поступит информация, что исчезновение Р.Шаботоева связано с политикой». То есть, как это надо понимать? Беспрецедентное похищение депутата Жогорку Кенеша Кыргызской Республики – это, так себе, рядовое криминальное происшествие из милицейской сводки? Не повод для беспокойства? И если, действительно, как утверждают в милиции, Р.Шаботоева похитили в связи с его профессиональной деятельностью и его уже месяц как нет, непонятно, жив ли он или нет, - то это нормально и допустимо, потому что не связано с «политикой», типа «сам виноват»?..

Митинг проводить надо. Это самая здоровая и нормальная реакция человеческого общества. Пропал человек. Чей то сын. Муж. Брат. Отец. Коллега. Депутат. Друг. Товарищ. Сокурсник. Сосед. Как всем этим людям выразить свое отношение к происшедшему? Придти, собраться вместе. Не громить окна. Не ругать власти. Выйти на площадь в знак солидарности с Русланом и его семьей. Это же самая естественная реакция. Разве митинг – это теперь самая крайняя мера и обязательно ассоциируется только с захватами Дома Правительства и требованием президентской отставки? Затыкать рот обществу в такой критический момент – это подавлять и убивать в зародыше гражданские инстинкты, которые еще у нас остались. Это значит, человек человеку – волк, и каждый у нас сам по себе, «моя хата с краю». Если не выходить на площадь в такой момент, то когда же еще? Промолчать сейчас, согласиться с обыденностью того, что в стране пропадают люди, то чему же тогда возмущаться? Как тогда требовать уважения к себе, как к обществу людей и граждан? О каких правах говорить? И какие законы тогда нам всем прописаны?

Не важно, кто украл Бахтияра и Руслана! Не важно, сделали ли это бандиты от власти, криминала или бизнеса, сейчас вообще трудно отличить одних от других, практически все они на одно лицо. За нашей реакцией сейчас внимательно наблюдают. Довести общество до такого состояния, что пропажа людей трактуется как нечто обычное, повод для циничных комментариев и даже местами злорадства - многого стоит. Политическим же деятелям, и, прежде всего, социал-демократам тут не на МВД молиться надо и «успокаивать» народ, а организовывать общественный резонанс, хотя бы, из чувства самосохранения.

Еще раз: митинг – это есть самая нормальная и естественная реакция. Общество не имеет других возможностей и форм для самовыражения. Даже если бы у нас были десятки свободных газет и телеканалов, даже и в том случае только публичной демонстрацией солидарности посредством митингов и собраний общество и может реагировать по настоящему. Причем совсем не обязательно иметь адресатом требований органы власти – кто бы не стоял за этими резонансными преступлениями, он должен знать, что народ не потерпит такого произвола. Если у нас будут безнаказанно похищать депутатов, то что говорить о безопасности рядовых граждан? Если мы проглотим и смиримся с этим случаем, то кто завтра из правоохранительных органов или властей вообще ударит пальцем о палец по фактам преступления в наш адрес – «у нас депутатов (!) похищают, и ничего!».

Что касается реакции властей на факты похищения, то она в свойственной бакиевскому режиму манере крайне цинична. В первый же день удивило заявление председателя Госкомитета по национальной безопасности (ГКНБ) М.Суталинова: мы такими происшествиями не занимаемся. Если пропажа депутата Жогорку Кенеша, члена Комитета по обороне, безопасности, правопорядку и судебно-правовой реформе, жизнь и безопасность государственного деятеля - это не предмет заботы органов национальной безопасности, то нужны ли нам эти самые органы? Чем они занимаются и за что получают народные деньги? Хотя, я не прав, говоря, что реакция М.Суталинова удивила. На совести этого человека, грозившего расстрелом демонстраций 24 марта, и жизнь двух других депутатов, которых он клялся защитить, так же как и неотомщенная жизнь полковника Алиева, чьей семье он также обещал защиту. Мы все видели его в октябре 2005 года бледного и дрожавшего как осенний лист у юрты Р.Акматбаева. Мы помним его публичный жест в ноябре 2006 года и его хохмы на жидомасонскую тематику в апреле 2007 года. Это жалкий и недостойный звания офицера человек. Ко всему же выяснилось, что Суталинов приходится родственником Р.Шаботоеву, и как заявляет семья депутата, прикрываясь этим статусом, распространяет про депутата порочащие слухи.

Министерство внутренних дел привычно создает видимость бурной деятельности: как же, как же, дело на контроле самого министра (!). Оно на таком же его контроле, как и дело по убийству Алишера Саипова, как десятки других не менее резонансных дел, которые так и остались нераскрытыми. Свою беспомощность и бездеятельность МВД пытается заменить арестами всех, кто созванивался в этот день с Шаботоевым. Отсидел десять дней и глава Госкомсвязи К.Кадыралиев. Много шуму и пыли. Родственникам же и депутатам объясняют причину пропажи депутата его коммерческими долгами. Спросите любого бизнесмена-депутата, а там вообще не-бизнесменов пересчитать можно на пальцах одной руки, – у кого из них нет долгов? Если человек спокойно жил, никому на проблемы не жаловался, ни у кого не просил помощи, а у Руслана было много друзей и коллег, к кому он мог обратиться, хотя бы к тому же самому родственничку М.Суталинову, если вот-вот он должен был реализовать многомиллионный урожай, то какие это «кредиторы» должны быть, чтобы его похищать? Ходил бы Руслан по ресторанам беспечно без охраны, отзываясь на приглашения неизвестных лиц по ночам, если ему грозила какая то опасность, тогда как в его собственности находятся и охранные предприятия, и спортивные сообщества? Так же, как и убийство Б.Эркинбаева списали на то, что он якобы не смог достать 20 кг героина (это легендарный-то Баяман не мог достать?), так и сейчас дело Р.Шаботоева хотят спустить на тормозах по банальной уголовной статье. Никакой политики. Не надо было заниматься бизнесом. Сам виноват?!

Конечно, можно было бы согласиться и с криминально-коммерческой версией. Однако то, что депутат Р.Шаботоев пропал меньше чем неделю спустя после похищения Б.Амиржанова – это уже цепочка событий. Факты говорят сами за себя. Бахтияр Амиржанов – один из видных лидеров кыргызской диаспоры в Москве. Он играет большую роль в тесном сообществе выходцев из Жалал-Абада и вообще всего юга. На него ориентируются и под его влиянием находятся, без преувеличения, тысячи и тысячи крепко стоящих на ногах земляков. Не случайно, Бахтияр сыграл большую роль в организации антимитингов и в ноябре 2006 года, и в апреле 2007 года. Таким образом, сын депутата Жусупа Жээнбекова, племянник легендарного Сатыбалды Жээнбекова, – это очень весомая, не менее значимая, чем депутат Руслан Шаботоев, фигура.

Руслан пришел к нам, в партию СДПК, осенью прошлого года. У него не было бы проблем пройти в парламент по списку «Ак Жола», куда его очень настойчиво приглашали. Как Руслан мне тогда сказал, он не хотел портить себе с молодости имя, он понимал, что рано или поздно новая президентская партия кончит так же бесславно, как и акаевская «Алга, Кыргызстан». Руслан не скрывал того, что он общается с Максимом Бакиевым, более того, тогда же он и рассказал мне, что лично к Омурбеку Бабанову и ко мне кое-кто испытывает глубокую антипатию. Помню - я просто отмахнулся от Руслана, но буквально через несколько недель, накануне дня парламентских выборов нам с О.Бабановым обоим пришлось столкнуться с реальными последствиями неприязни со стороны президентского сынка...

Когда партия решила, что взамен А.Атамбаева в первой пятерке списка СДПК должен идти выходец из Чуйской области, было решено номинировать в лидеры Руслана. Эту ношу он с честью на себя взял и достойно представлял партию, принеся десятки тысяч голосов. И в Жогорку Кенеше Руслан до последнего времени работал честно и принципиально, по всем злободневным вопросам был слышен его голос, подкрепленный аргументами и опытом хозяйственной работы, что, безусловно, с каждым месяцем укрепляло его авторитет как депутата. Накануне своего исчезновения Руслан активно комментировал разразившийся скандал с заявлением председателя ЦИК К.Кабиловой, жизни которой угрожал Максим Бакиев. Руслан прямо и однозначно заявил, что фракция СДПК готова уйти из нелегитимно избранного парламента. Буквально в ту же ночь он исчез.

У нас не похищают людей каждую неделю, и уж, тем более, депутатов и их близких. Да и вообще, про похищения бизнесменов рэкетирами, а именно такую версию событий нам сейчас усиленно предлагают власти, мы не слышали уже с середины 1990-х. Так почему же мы должны верить в случайность того, что в промежутке одной недели по двум сильным, энергичным, молодым и наиболее опасным с точки зрения мобилизации протестного потенциала в Жалал-Абаде и Чуе лидерам наносят идентичный удар? Очень характерен следующий штрих: по свидетельству очевидцев, перед тем как избить и похитить Б.Амиржанова, те четверо или пятеро нападавших предъявляли ему свои корочки. Я уже говорил про то, что если бы Р.Шаботоев чувствовал угрозу со стороны криминалитета, у него была возможность организовать свою охрану и он не выходил бы беспечно на приглашения, переданные через официантов. Он явно не ожидал никакого подвоха.

Налицо, эти два похищения - взаимосвязанные события. И взаимосвязь тут, если только нам не докажут, что у обоих были одни и те же криминальные кредиторы, состоит в том, что оба представляют единственную оппозиционную фракцию в парламенте и обладают большим опытом организации массовых протестных выступлений. Исполнители и стоявшие за ними люди были уверены в своей полной и абсолютной безнаказанности, действовали дерзко, хотя отдавали себе отчет в том, что их действия неминуемо мобилизуют всю правоохранительную систему. Кто бы они не были, следует понимать, что организаторы похищений, не только устраняли с политической сцены независимых и потенциально опасных противников, но рассчитывали на кумулятивный эффект воздействия этих событий на массовое сознание – общество и его политические лидеры должны были быть окончательно запуганы и подавлены.

Месяц спустя мы видим, что во многом им удалось добиться поставленной цели: деморализованное и дезориентированное общество, вынужденное в XXI веке собирать кизяк, теперь еще и доведено до состояния полуживотного страха, а политические лидеры, закрывая глаза на пропажу соратников, шлют письма президенту с советами, как тому лучше бороться с коррупцией.

Мы наизусть помним антифашистскую притчу: «когда пришли за коммунистами – я промолчал, потому что я не коммунист, когда пришли за евреями - я промолчал, потому что я не еврей, когда пришли за католиками – я промолчал, потому что я не католик, когда пришли за мной – никто не кричал, потому что кричать было некому». Вопрос похищения Руслана Шаботоева и Бахтияра Амиржанова – не есть сугубо внутрипартийное дело СДПК или частная трагедия их семей. Судьба Руслана и Бахтияра волнует и должна волновать всех кыргызстанцев! Бить в набат, будить людей, поднимать народ должны все партии и политические силы!

Общественность страны по праву возмущена до глубины души этими дерзкими актами насилия и произвола. В интересах всего политического класса – организация серии широких общественных выступлений в знак солидарности с родными похищенных молодых лидеров. Именно в этом вопросе должна проявиться и на деле быть продемонстрирована солидарность самого широкого спектра сил политической оппозиции. Мы не должны допустить превращения этих вопиющих преступлений в обыденность! Барометр общественной терпимости к явным и тайным преступным деяниям уже и так находится на самой низкой отметке. Ниже уже некуда. Дальше уже полное безразличие, тотальный нигилизм. Мафиозная власть того и добивается, чтобы все честные граждане сдались и отказались от борьбы за лучшее будущее нашей страны.

Не молчать, не делать вид, что все происходит, как обычно, а активно и смело выражать свой протест. Именно в этом - наш братский и товарищеский долг перед Русланом и Бахтияром!

Эдиль Байсалов. Экс-ответственный секретарь СДПК. Стокгольм, Швеция

Туркменистан: Президент написал книгу о коневодстве и велел построить пять ипподромов
2008-10-30 10:28 ИА Фергана.Ру

Книга рассказывает об истории коневодства на территории Туркмении – родины ахалтекинского скакуна, об его использовании в военном деле и на охоте, о культе лошади, сложившемся в Туркменистане в давние времена, выдающихся туркменских коневодах, ученых-иппологах и зоотехниках, а также о победах туркменских коней на конных состязаниях в Европе, начиная с XVIII века. В отдельных разделах представлены 132 скакуна из президентской конюшни, а также советы и инструкции любителям конного спорта.

Кроме того, президент подписал постановление о выделении более 300 миллионов долларов США на строительство в регионах страны пяти современных ипподромов. Как пишет газета «Нейтральный Туркменистан», в Ахалском и Марыйском велоятах (областях) ипподромы построят турецкие компании (стоимость объектов - $100 млн. и $49 млн. соответственно), в Балканском и Лебапском - российская (по $49 млн. каждый), в Дашогузском велояте - ливанская ($49 млн.).

Строительство объектов предписано начать в ноябре 2008 года и сдать их в эксплуатацию в октябре 2010 года.

Как сказано в постановлении, ипподромы будут построены «в целях еще большего развития в независимом нейтральном Туркменистане в эпоху великого Возрождения оттачивавшегося, совершенствовавшегося в течение тысячелетий национального коневодческого искусства, достижения новых побед туркменских коней на крупных соревнованиях, украшающих национальные праздники и торжества, подъема туркменского конного спорта, его соответствия международному уровню, дальнейшего приумножения мировой славы туркменских коней».

Афганистан: Президент признал неспособность властей обеспечить безопасность страны
2008-10-30 11:03 ИА Фергана.Ру

29 октября в Кабуле на встрече с представительницами женских организаций Афганистана президент республики Хамид Карзай признал, что усилия международного сообщества и местных властей по восстановлению безопасности в стране потерпели неудачу, передает ИТАР-ТАСС.

Карзай отметил, что после свержения режима «Талибан» «мы добились определенных значимых успехов, однако, что касается одного из самых главных чаяний нации — безопасности, то мы оказались неспособны ее обеспечить». По его оценке, ситуация не только не улучшилась, но даже ухудшилась.

Напомним, что США на протяжении последних семи лет ведут борьбу с террористической организацией «Талибан», боевики которой находятся на территории Афганистана и Пакистана.

Афганские власти неоднократно подвергали резкой критике международные силы за методы ведения боевых действий против талибов. Отсутствие координации этих действий нередко приводит к жертвам среди мирного населения. Так, два месяца назад в результате ошибочного авиаудара по деревне в провинции Герат погибли более девяноста гражданских лиц. В середине октября в южной афганской провинции Гильменд семнадцать мирных афганцев стали жертвами ракетного удара авиации международных сил, а на прошлой неделе в юго-восточной провинции Хост ракетный удар по блокпосту афганской армии унес жизни девяти военнослужащих.

Кыргызстан: Завершено расследование причин авиакатастрофы под Бишкеком
2008-10-30 12:03 ИА Фергана.Ру

В Бишкек прибыл глава комиссии по расследованию причин августовской авиакатастрофы под Бишкеком, сотрудник Московского межгосударственного авиационного комитета (МАК) Леонид Каширский.

Он представит генеральной прокуратуре, расследующей уголовное дело по данному инциденту, официальные итоги работы комиссии. Ожидается, что затем будет объявлена причина крушения Боинга 737-200, во время которого погибли 67 человек.

Однако есть люди, которые ставят под сомнение объективность проводящегося расследования. Так, 30 октября на заседании Жогорку Кенеша (парламента Кыргызстана) депутат от Социал-демократической партии (СДПК) Роза Отунбаева заявила, что уголовное дело толком не расследуется в ожидании заключения экспертной авиационной комиссии, которое, по ее словам, находится под контролем российских преступных группировок.

По мнению Розы Отунбаевой, уже можно говорить, что всю вину за авиакатастрофу возложат на экипаж. Она заявила, что, несмотря на большое число жертв, «ни один волосок не упал с головы чиновников. Это показатель коррупции. Правительство не занимается этой проблемой. Наши самолеты контролирует российский криминалитет, а киргизские чиновники их покрывают», - цитирует Р.Отунбаеву АКИpress.

Напомним, командир экипажа Юрий Гончаров сразу после катастрофы был заключен в следственный изолятор Госкомитета по национальной безопасности Киргизии.

По информации источников «Ферганы.Ру» в департаменте гражданской авиации Кыргызстана, психическое состояние командира экипажа злополучного рейса вызывает серьезное беспокойство. В частности, до заключения под стражу Юрий Гончаров, будучи в больнице, вел себя неадекватно и все время повторял, что в катастрофе виноват лишь он один.

Напомним, 24 августа в 20.43 по бишкекскому времени недалеко от аэропорта Манас в пригородах Бишкека потерпел крушение самолет «Боинг 737-200», принадлежащий киргизской компании «Итек Эйр» и выполнявший чартерный рейс по маршруту «Бишкек-Тегеран». Из находившихся на борту 90 человек 67 погибли.

По информации депутата парламента Бегалы Наргозуева, авиакомпания «Итек Эйр» принадлежит главе социального фонда Кыргызстана, бывшему спикеру парламента Марату Султанову, который отрицает это.

Фотографии с места трагедии можно увидеть в Галерее «Ферганы.Ру», а также на этой странице.

Аркадий Дубнов: Европейская Realpolitic в Центральной Азии
2008-10-30 12:16 А.Дубнов

О реализации европейской реальной политики в странах Центральной Азии – международный обозреватель газеты «Время новостей», эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов.

В один день пришли две новости. Сначала о том, что во главе официальной делегации в Германии 23-25 октября побывал глава Службы национальной безопасности (СНБ) Узбекистана Рустам Иноятов. А затем про строительство 67-километровой железной дороги от узбекского Термеза на афгано-узбекской границе до "северной столицы" Афганистана, Мазари-Шарифа. Уверен: эти новости связаны между собой. Нет, не думаю, что главный узбекский чекист ездил в Германию обсуждать, какую ширину железнодорожной колеи надо выбирать, чтобы составы напрямую и без помех шли по знаменитому мосту Дружбы - по нему в феврале 1989-го выводились последние части 40-й советской армии из Афганистана - через пограничную Амударью из Узбекистана в Афганистан, туда, где дислоцирована основная база немецкого военного контингента в этой стране.

Связь здесь другая. Политическая. Рустам Иноятов - один из тех восьми высокопоставленных узбекских чиновников, кому три года назад было запрещен въезд в страны Евросоюза. Так выглядела одна из санкций, введенных ЕС в ответ на жестокое подавление узбекскими властями волнений в Андижане в мае 2005 года. Именно этот запрет был отменен 13 октября решением совета министров иностранных дел ЕС. И уже спустя 10 дней глава СНБ, которого называют самым влиятельным узбекским начальником после президента Каримова, въезжает в просвещенную Европу.

Это вызвало взрыв возмущения мирового либерального сообщества, международных правозащитников. Как отмечают эксперты Human Rights Watch, приглашение Рустама Иноятова в Берлин, по крайней мере, - свидетельство дурного вкуса. В руководстве ФРГ, очевидно, это понимают – если судить по тому, с какой стеснительной неловкостью власти ФРГ фильтруют информацию о визите шефа главной узбекской спецслужбы. Так, интернет-сайт Uznews.net отмечает, что представитель ведомства бундесканцлера на условиях анонимности сообщил: г-н Иноятов был приглашен 6-м отделом офиса канцлера Германии, курирующим Федеративное информационное агентство, отвечающим за вопросы внутренней и внешней безопасности Германии.

Но что делать, скажут там в ответ? Дескать, мы вынуждены сотрудничать с Ташкентом в вопросах тылового обеспечения немецкого контингента в Афганистане, нам по-прежнему необходима военно-воздушная база в Термезе для дислокации там самолетов люфтваффе. Германия наращивает свой военный контингент в Афганистане, насчитывающий 3,5 тысячи человек, и вот теперь, благодаря лояльности Ташкента, мы протягиваем железнодорожную ветку до Мазари-Шарифа, где расположена немецкая база.

Разумеется, я не слышал сформулированных таким образом объяснений. Но мне довелось общаться с "архитектором" нынешней политики ЕС в Центральной Азии, министром иностранных дел Германии Франком-Вальтером Штайнмайером. Это очень разумный и прагматичный политик и, хотя в декабре прошлого года (задолго до российско-грузинской войны) мы подробно обсуждали с ним российско-германские отношения, можно с уверенностью утверждать, что логика выстраивания отношений Берлина с Ташкентом в принципе мало чем отличается от германского подхода к Москве. Г-н Штайнмайер рассуждал примерно так. Мы говорим своим российским партнерам: «Мы хотим быть вашими друзьями», - и поэтому считаем, что имеем право задавать вам неудобные вопросы и ожидать на них честных ответов. Речь шла о проблемах с демократией в России.

Я тогда возражал министру, говорил, что ваше стремление навязаться в друзья Москве здесь будет интерпретировано как слабость. Слабость политического свойства, которая позволит вашим друзьям вами манипулировать. Надо признаться, что в первые дни после пятидневной августовской войны на Кавказе я готов уже был признать свою неправоту, благодаря особым российско-германским отношениям Берлин мог взять на себя роль лояльного посредника в восстановлении диалога между Россией и Западом. Может, и к лучшему, что этого не случилось: помешали амбиции возглавившей ЕС во втором полугодии 2008 года Франции и ее президента Николя Саркози. Кто знает, может благодаря этому удалось избежать раскола Европы на симпатизантов России и ее антагонистов. Уверен: нам, в России, лучше бы от этого не стало.

Но сегодня мне бы хотелось задать г-ну Штайнмайеру один вопрос: а не использует ли Ташкент в своих интересах, причем достаточно цинично, стремление Берлина выглядеть его другом? Позволяете ли вы себе задавать узбекским партнерам неудобные вопросы, в частности, о ситуации с преследованием инакомыслящих, нарушениями прав человека? Если позволяете, то какого рода ответы они вам дают?

Со стороны ведь может показаться, что одним из таких ответов - и очень показательным - было осуждение на 10 лет тюрьмы правозащитника Агзама Тургунова, обвиненного, как указывает Human Rights Watch, по "политически мотивированному делу о вымогательстве" как раз в тот самый день, 23 октября, когда глава СНБ Рустам Иноятов начал свой визит в Германию. А между тем 14 июля, ровно за три месяца до снятия запрета на въезд на территорию стран ЕС г-ну Иноятову и его коллегам из узбекского руководства, 56-летнего Агзама Тургунова в ходе допроса решили "согреть" и вылили ему на спину ведро кипятка (!?). Как сообщает Human Rights Watch, несчастный потерял сознание. Как он выжил, непонятно.

Так же непонятно, как Евросоюз при активном ходатайстве Германии пришел к выводу, что в Узбекистане наблюдается прогресс в области соблюдения прав человека. Неужели на основании одного только введенного узбекскими властями запрета на смертную казнь?

Понятно, что решение ЕС от 13 октября было формальностью, оно было принято гораздо раньше. Может быть, хорошо зная об этом, власти «дали добро» узбекской Фемиде на вынесение 10 октября (за три дня до заседания глав МИД 27 стран ЕС) еще одного 10-летнего приговора журналисту Солиджону Абдурахманову. Разумеется, ничего более внушающего "доверия" к суду обвинения, кроме "распространения наркотиков", оппозиционному журналисту предъявлено не было.

"Критический диалог" между Узбекистаном и Евросоюзом, о необходимости которого так любят говорить в Брюсселе, наверное, штука полезная. И Брюсселю, и Берлину, и, разумеется, Ташкенту. Realpolitic, как говорят на Западе. Что думают и говорят про этот диалог в своем кругу политкорректные европейцы, я не знаю, зато все теперь знают, что думают о нем, да и о самих европейцах, образованные и политически подкованные узбеки. Стоит только познакомиться с рассказом участника европейско-узбекского медиа-форума, состоявшегося месяц назад в Ташкенте. "Когда вы бегали голыми, прикрывая свои половые органы листьями растений, мы узбеки, ходили в золотошвейных халатах", -раздраженно напомнил о своих предках гостям из Европы главред проправительственной газеты Либерально-демократической партии Узбекистана Миродил Абдурахманов. Ярость начальника-журналиста была оправданной, он мужественно стал на защиту узбекских либерал-демократических ценностей, которые были готовы растоптать представители Amnesty Internatonal и Internatonal Crisis Group. Один из них заявил, что "СНБ Узбекистана делает все для того, чтобы в Узбекистане не было ни малейшей критики в адрес властей" (видимо, в этой связи, г-н Абдурахманов клятвенно и, думаю, искренне, божился, что не знает своего однофамильца и тоже журналиста, но только арестованного, Солиджона Абдурахманова). А другой возмущался, что спецпосланникам ООН по правам человека не дают посещать узбекские тюрьмы и беседовать с политическими заключенными.

Если честно, то уверен: правозащитники и эксперты не строят иллюзий относительно природы нынешнего узбекского режима и вряд ли надеются, что их пустят в тюрьмы или им удастся заставить власти отказаться от цензуры. Их задача другая: постараться сделать политику властей своих государств, формально присягнувших на верность демократическим ценностям, более честной и прозрачной. Их задача - спасать людей, называя вещи своими именами, зачастую игнорируя политкорректность. Скажем, если правительство Германии стремится облегчить работу своих военных, противостоящих в Афганистане терроризму (не будем сейчас обсуждать, насколько это эффективно получается и к чему иногда приводит), то оно должно открыто признать, что за это приходится платить снисходительным отношением к репрессивным режимам, в данном случае, к узбекскому.

Есть и другой, туркменский режим. Там ситуация, кажется, и проще, и сложнее одновременно. Проще потому, что туркменские властители, в отличие от узбекских, даже и не пытаются участвовать в демократических играх с Западом. Невозможно даже и вообразить появление в Ашхабаде международных правозащитников, чтобы даже на закрытом форуме упрекнуть местные власти в "неполном служебном соответствии" демократическим ценностям. Написал это - и даже самому смешно стало...

А сложнее потому, что Ашхабаду вообще по барабану, что о нем думает где-то на Западе "княгиня Марья Алексеевна"... Наследники Ниязова скорее даже простодушно, чем цинично продолжают строить новую-старую феодальную вертикаль власти, затачивая ее под нового Туркменбаши. Свидетельство тому - создание на днях госкомиссии по оценке художественного уровня пьес, романов и повестей с правом выдачи разрешения на их публикацию и сценическую постановку. И кто там будет упрекать туркменского кормчего в том, что введением цензуры он нарушает принятую месяц назад новую конституцию, провозглашающую "право граждан Туркменистана на свободу художественного, научного и технического творчества"?

Вопрос, сами понимаете, риторический.

Говорил на днях еще с одним европейским дипломатом, знакомым со среднеазиатскими деспотиями не понаслышке. До него уже дошли сведения о туркменской "художественной" госкомиссии. Дипломат только усмехнулся и стал рассказывать, зачем ездили на днях в Ашхабад австрийские чиновники, курирующие проект транспортировки газа из Каспийского региона в Центральную и Южную Европу - "Набукко". По его словам, нужно убедить туркменское руководство, что несмотря на геополитические трудности на Кавказе, связанные с последствиями российско-грузинской войны, надо верить в этот проект и продолжать работу по присоединению к нему Туркмении.

Кто знает, может именно этот проект имел в виду ровно 4 года тому назад, в октябре 2004-го, во время визита в Ашхабад, будущий нобелевский лауреат мира, а тогда еще личный посланник действующего председателя ОБСЕ, экс-президент Финляндии Мартти Ахтисаари, когда заявил в интервью туркменскому информационному агентству, что "мы здесь, чтобы как можно теснее сплотить наше сотрудничество". Он говорил, что "очень дорожит возможностью посещать Туркменистан, наблюдать, как меняется страна, как осуществляется в ней законотворчество, как в целом идут демократические процессы". Это заявление уважаемый политик сделал в стране, где за полтора года до этого "изменником родины" по специальному указу президента было признано считать любого гражданина, кто высказал бы сомнение в правильности политики, осуществляемой этим президентом - Туркменбаши.

Прошли годы, Туркменбаши уже нет, и "демократические процессы", за которыми наблюдал в этой стране г-н Ахтисаари, "дошли" уже и до официального введения цензуры. Во славу эпохи нового Возрождения имени Гурбангулы Бердымухамедова. Удивляюсь, почему это Нобелевский комитет, перечисляя заслуги Марти Ахтисаари, достойные премии мира, не вспомнил и этот его туркменский вклад. Видимо, причина в той самой знаменитой политкорректности Запада.

Известный российский правозащитник Сергей Ковалев с горечью назвал ее, наряду с нефтью и газом, главными ценностями современного мира. В конце прошлой недели, выступая в Москве на Третьих Ходорковских чтениях, Сергей Ковалев вспоминал слова президента США Джимми Картера, в конце 70-х годов прошлого века заметившего, что "я не могу послать морских пехотинцев, чтобы защитить узников совести в СССР, но я могу сделать все остальное". Вот этим "остальным" и придется нам заниматься весь XXI век, сказал правозащитник. От себя добавлю: в том числе и в Центральной Азии.

Аркадий Дубнов – специально для ИА «Фергана.Ру»