Крест и круг. 3

Колесо Времени «развертывает» Рельс Пространства и «катится»-вертится-вращается вдоль-вдаль него. Согласно Мартину Фридриховичу Хайдеггеру, самоаффицируемый трехипостасно-самозамыкающийся Круг Времени неразрывно сопряжен с пространством. «Чистое пространство как чистое созерцание, - указывает он, - не менее чем и «время», понимаемое исключительно как то, что образуется в чистом созерцании как чистое созерцаемое, как чистая череда последовательности «теперь», трансцендентально укоренено в трансцендентальной способности воображения. Пространство, на деле, в определенном смысле, всегда необходимо является подобным так понятому времени. Но время, не как такое образование, а как чистая самоаффектация, является более изначальным основанием трансценденции. Как таковое, оно есть также и условие возможности представляющего образовывания, выявления (Offenbarmachen), чистого пространства. Из такого понимания трансцендентальной функции чистого пространства ни в коем случае не следует отвод первенства времени. Напротив, вырастает позитивная задача показа того, что определенным образом, подобно времени, также и пространство присуще самости как конечной, она же – конечно, на основании изначального времени – «пространственна» по своей сущности» (Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики /1929/. Перевел с немецкого Никифоров О.В. Москва: Русское феноменологическое общество; Издательство Логос, 1997, стр. 116).

Круг Богослужения един с пространством-крестом Храма. Эта изначальная сопряженность времени и пространства Божьего мира раскрывается в следующей Главе «Пространство храма» содержательного доклада «Время и пространство православного богослужения», произнесенного на семинаре «Русская философия (традиция и современность)» 27 декабря 2007 года в Библиотеке-Фонде «Русское Зарубежье» на Таганке и подготовленного руководителем семинара выдающимся авторитетом в области теории чисел членом-корреспондентом Российской академии наук Алексеем Николаевичем Паршиным (Математический институт им. В. А. Стеклова РАН) и кандидатом философских наук Татьяной Николаевной Резвых (Дом-музей С. Н. Дурылина в Болшево):

«Пространство храма

Богослужение совершается в храме, только в нем происходит таинство Евхаристии. Нас будет интересовать структура храмового пространства и его связь с богослужением.

Наивысшей архитектурной формой в Православии является крестово-купольный храм. Именно эту форму мы примем в качестве исходной для понимания пространства в Православии. Мы, разумеется, отдаем себе отчет в существовании и других форм храма (например, базилики или ротонды), но считаем их промежуточными ступенями той стороны духовного опыта Церкви, которая нашла свое выражение в архитектуре храма.

Крестово-купольный храм фактически представляет собой укороченную базилику, имеющую купола. Базилика, которой пришел на смену этот новый тип храма, не имеет такого центра, она представляет собой в плане вытянутый прямоугольник, расчленена множественными тонкими колоннами (либо столбами) на нефы и рассчитана на процессии, шествия. Базилика, тем самым, не слишком соответствовала более позднему византийскому богослужению, где молящиеся должны стоять неподвижно, и где богослужение сосредоточено в восточной и центральной частях храма. Поэтому базилика была трансформирована в крестово-купольный храм, в котором явно выделен его центр.

Выделение такого центра соответствует и движениям священно- и церковно-служителей, которые выходят на середину храма – амвон, или становятся рядом с ним на солее, или у аналоев, и положению молящихся, которые так же взирают именно на центр храма. На месте Святой Софии в Константинополе при Константине раньше и стояла базилика, при Юстиниане же был построен крестово-купольный храм.

В крестово-купольном храме угловые части часто понижены для того, чтобы подчеркнуть и снаружи, и внутри центральный планировочный крест. Следовательно, именно крестово-купольный храм выражает идею пространства как креста. Мы рассмотрим эту связь немного позднее.

Храмовое здание имеет главный купол, с которым может соседствовать от 4 до 12 (а иногда и больше) меньших куполов. Эту центральную главу, или «скуфью» поддерживает «шея», или барабан с узкими и длинными световыми окнами, опирающийся на 4 главных столпа, находящиеся внутри храма.

Таким образом, прямоугольное здание расчленяется крестом, средокрестье которого приходится точно на центр храма. Столбы делят храм на нефы – галереи, идущие от востока на запад. Нефов, как правило, 3 или 5. Восточная линия столбов отделяет алтарь от наоса – центральной части храма. Однако храмы часто имеют с западной стороны пристроенный нартекс (притвор) – из-за него храм получается вытянутым, прямоугольным. Нартекс обязательно отделяется от наоса стеной, но с арочными проемами, ведущими соответственно в каждый из нефов. Со временем, когда в храмах появился иконостас, восточные столбы оказались закрыты иконостасом. В области алтаря церковная стена выдается полукруглыми выступами – апсидами, число которых могло совпадать с числом нефов, а могло и не совпадать. Например, в Новгородской земле чаще строили одноапсидные или вовсе безапсидные храмы В центральной апсиде располагается престол а в боковых – жертвенник (в северной апсиде) и диаконник (в южной апсиде). Апсида, как правило, имеет завершение в четверть свода – конху, или закомару.

Алтарная часть храма всегда приподнята над остальной частью храма. Центром алтарной части храма является престол – четырехугольный стол, покрытый облачением. За престолом находится горнее место – возвышение для архиерея. Жертвенник всегда находится по левую сторону сторону от престола, на жертвеннике совершается проскомидия – приготовление Святых Даров, которые освящаются на престоле. В южном полукружии, по правую сторону от престола – диаконник, или сосудохранительница. Здесь происходит облачение священнослужителей.

Солея – возвышение, отделяющее алтарь от наоса, завершающаяся полукруглым выступом – амвоном. Солея истолковывается как внешний престол: внутренний, в алтаре, – для освящения Даров, а внешний – для раздачи Даров верующим (Архиепископ Вениамин. Новая Скрижаль. Москва: «Православное Братство Святителя Филарета Митрополита Московского», 1999, стр. 24). В других ситуациях роль внешнего престола выполняет аналой – дереревянная тумба с наклонным верхом, используемая для возложения праздничной или храмовой иконы.

Купол и подкупольное пространство имеет важнейшее значение в ходе богослужения. Амвон располагается прямо под куполом, где священник читает Евангелие. То, что это место – центр (земной) части храма, подчеркивалось в Греции тем, что иногда называлось омфалосом (=пуп земли). Тем самым, амвон есть отражение купола, в котором изображается, как правило, Христос, держащий в руках Евангелие, – Пантократор.

Купольный свод опирается на столпы, в местах соединения их образовываются подпружные арки, по форме напоминающие натянутые паруса. Четыре центральных столпа тем самым также соединяются между собой арками, нижние поверхности которых называются софитами.

Места соединения столпов со стенами храма также имеют вид арок, за счет чего три боковых стены в храме – южная, северная и западная – наверху завершаются люнетами – полукруглыми участками стены, непосредственно под огибающим ее сводом. Западная стена храма, расчлененная двумя столпами, может иметь три арочных прохода. Таким образом, пространство храма имеет множество арочных перекрытий, которые в древности все были покрыты росписями в определенном порядке.

Если в храме одна апсида, то именно арочные перекрытия восточных столпов отделяют пространство жертвенника и диаконника от остальных частей храма. Если в храме нет нартекса, то арочные перекрытия западной части столпов все же пространственно отделяют центральную часть храма от западной, выполняющей, в таком случае, роль притвора, поскольку пространство храма всегда мысленно разделяется на три части вдоль линии восток-запад.

Три основные части храма - алтарь, наос и нартекс - несут одновременно несколько символических функций. Мы используем термин «символический» не в качестве принятого в гуманитарных науках, поскольку, с нашей точки зрения, так называемые символические интерпретации выражают нечто реальное. По преподобному Максиму Исповеднику, чувственное и символизируемое им умопостигаемое сосуществуют друг с другом, как тело соединено с душой: «И един мир, состоящий из них обоих, как один человек, состоящий из души и тела» (Максим Исповедник. Мистагогия // Творения. Перевел Сидоров А.И. Москва: Мартис, 1993, стр. 167-168). Части храма реально суть то, что они символизируют, и они действительно дают возможность нам увидеть соединение небесного и земного в одно – Церковь (Там же, стр. 159). Сосуществование одновременно нескольких «символических функций» возможно, поскольку, как говорит далее преподобный Максим Исповедник, есть разные способы созерцания одного и того же (стр. 160).

Купол, апсиды, восточные столпы относятся к небесной сфере храма, стены, западные столбы – к земной. Нартекс имеет сложную символику как пространства, связанного, с одной стороны, с оглашенными, с другой стороны, как царства усопших (в притворе погребали умерших). При этом подпружные арки соединяют сферу небес с землей: купол – со столпами и, одновременно, алтарь – с наосом.

Храм изображает и космос (макрокосм), но он же изображает и человека (микрокосм). Максим Исповедник уподоблял три части храма трем частям человека – духу, душе и телу, а именно алтарь – духу, наос – душе, нартекс – телу. Это не так удивляет, если вспомнить слова апостола Павла: «Не весте яко храм Божий есте и Дух Божий живет в вас» (1 Послание к Коринфянам 3:16). Их следует понимать отнюдь не метафорически. Первым Храмом Божиим в новозаветное время была Сама Богородица, и праздник Введения Богородицы во Храм имеет именно такое прообразовательное значение.

Символике храма посвящена весьма обширная литература. Укажем здесь лишь на святоотеческую литературу, собранную в трехтомнике «Писания святых отцов и учителей Церкви, относящихся к истолкованию православного богослужения» (Санкт-Петербург, 1855-1857), и прежде всего на труды святителя Германа Константинопольского и блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского. К ним непосредственно примыкает цитированная выше «Новая Скрижаль» архиепископа Вениамина. Отметим еще работы: Троицкий Н.И. Христианский православный храм в его идее: Опыт изъяснения символики храма в системном изложении (1916); К свету, 1994, N 17, стр. 22-46; Бусева-Давыдова И.А. Символика архитектуры по древнерусским письменным источникам XI-XVII вв. // Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 2: XVI-XVIII вв. Москва: Издательство АН СССР, 1989, стр. 285-287. Очень подробный обзор литературы, имеющейся по этому вопросу, смотри на сайте http://www.skonline.ru/doc/45767.html.

Структура храмовых росписей

Иерархия. Церковь состоит из земной – нас, живых, и небесной – святых, ангельских чинов, Бог-Троица. Бог есть и начало всякой иерархии, и одновременно не входит в нее, что соответствует единству катафатического и апофатического путей. Представление о том, что Церковь устроена иерархически, словно лестница, ведущая от земли на небо, пришло из трудов святителя Дионисия Ареопагита, где говорится о Небесной и земной (церковной) иерархиях. О небесной иерархии он пишет так:

«Итак, священнейшая иерархия сверхнебесных сущностей имеет совершением (целью) посильное усвоение Богу и невещественнейшее разумение божественного, <…> а ее световодители и предводители к этому священному совершению – первейшие у Бога сущности <…> передают нижележащим священным чинам дарованные им вечные богодейственные знания <…>» (Дионисий Ареопагит. Сочинения. Максим Исповедник. Толкования. Санкт-Петербург: Алетейя, 2002, стр. 671).

Небесная иерархия – это ангелы, бестелесные духовные сущности, сотворенные Богом до начала творения зримого мира, передающие божественный свет, разумение всех вещей людям. Они видят Бога непосредственно, обладают особым ангельским знанием, но принадлежат к области тварной вечности (об этом писал и свт. Василий Великий в своих «Беседах на Шестоднев»). О делении небесной иерархии на девять чинов или разрядов мы уже говорили выше.

Такая же, или даже более сложная, структура у церковной иерархии, и деление Дионисием Церкви на чины или разряды явно связано с различением видов времени и тварной вечности. Церковная иерархия делится на ветхозаветную и новозаветную, и первая, в свою очередь, состоит из дозаконной и законной, а вторая включает три чина – таинства, тайносовершители и тайнопреемники. Тайносовершители состоят их трех чинов: епископов, иереев и диаконов, равно как и тайнопреемники делятся на монахов, мирян, оглашенных.

Дозаконная иерархия – это праотцы, до Закона Моисеева. Законная – первосвященники, священники, левиты, начиная с Аарона. Новозаветная иерархия продолжается апостолами, евангелистами. В Церкви их продолжают епископы, священники, диаконы.

Таинства как чин в иерархии являются соединительным звеном между двумя несоизмеримыми и несовместимыми уровнями бытия: небесным и земным. Здесь не может находиться ни одно из земных существ (только Богочеловек).

Имеет смысл и рассмотрение иерархии в целом как состоящей из трех частей: небесной, ветхозаветной и новозаветной. Тогда каждая причастна своему способу Богопознания. О Небесной мы только что сказали. Ветхозаветная иерархия призвана постигать Бога в смутных символических образах ветхозаветного закона – это «люди, священно посвященные в таинства оной святой скинии Моисеем» (Дионисий Ареопагит. Цит. соч., стр. 671). Третий тип иерархии – Церковь новозаветная – несет в себе черты первых двух: «вместе с одной она причастна умным созерцаниям, а вместе с другой разнообразится воспринимаемыми посредством чувств символами и через них священно возводится к Божественному» (Там же, стр. 673).

Хотя Ветхий Завет был по времени «раньше» Нового, но новозаветная иерархия, согласно Дионисию, – середина между Небесной Церковью и ветхозаветной. В этом видно осуществление «прообразовательного типа времени»: смутные образы Ветхого Завета становятся ясными только при осуществлении Нового Завета, поэтому именно Новый Завет «раньше». С другой стороны, ветхозаветная церковь предшествует новозаветной, поскольку Бог от нее скрыт, и кроме закона, смутно толкующего Божью волю, она ничего не знает (сравним пасху ветхозаветную и новозаветную), и только лишь пророчествует о будущем, «пророческий тип времени». Согласно апостолу Павлу, «закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Послание к Галатам 3:24). О том же говорится в тропаре Недели св. праотец: «Верою праотцы оправдал еси, от язык теми предобручивый церковь».

В основу иерархии Дионисий кладет принцип троичности, и каждый выделяемый им чин иерархии в свою очередь также состоит из трех уровней. В новозаветную иерархию входят, как мы уже говорили, таинства, тайносовершители и тайнопреемники. Как новозаветная иерархия служит связующим чином между небесной и ветхозаветной, так и таинства в качестве чина в иерархии являются соединительным звеном между двумя несоизмеримыми и несовместимыми уровнями бытия: небесным и земным. Посредником между небесами и Новым Заветом также является Христос. Посредствующим звеном между небесами и землей, и это видно и в храмовых росписях, стала и Богоматерь. Она была взята на небо так, чтобы, умерев физически для нашего мира, остаться живой для небес и для нас. Она, чудесно соединив небесное и земное, девственно родив Спасителя, не оставила нас и продолжает молиться и заступаться за нас перед Господом (тропарь Успению Пресвятыя Богородице).

Все эти уровни иерархии можно увидеть в православном храме, хотя и не всегда так буквально точно, как это описано у святителя Дионисия Ареопагита.

Небесная иерархия присутствует во всех трех частях храма. В алтаре – это конха апсиды с Орантой, в наосе – это купол и его роспись, в нартексе – это Господь Вседержитель, или Господь с ангельскими чинами в росписи Успения.

Важно, что структура размещения в храме изображений иерархии отражает все приведенные выше ее разделения на чины или уровни. Причем термин уровень приобретает тут очевидный пространственный смысл. Это относится и к ветхозаветной иерархии, к ее двум частям: дозаконной (праотцы, до Закона Моисеева) и собственно законной (первосвященники, священники, левиты, начиная с Аарона), что особенно ярко проявляется в схеме иконостаса. Изображение уровней новозаветной иерархии, евангелистов, апостолов, святых и их разрядов, их иерархичность, явно выражены в росписях столпов храма. Существует довольно четкая схема изображения тайносовершителей (епископов, священников, диаконов), и собственно таинств (Евхаристия и этимасия в алтаре).

Алтарь. Росписи восточной, наиболее значимой части храма, где совершается Евхаристия, также связывают воедино три типа иерархии, о который писал Дионисий. И смысл соотношения между Новым и Ветхим Заветом здесь также сохраняется, поскольку скиния ветхозаветная – прообраз Церкви Нового завета, а ветхозаветные жертвы – смутный символ Жертвоприношения Христа. Здесь вновь уместно вспомнить слова апостола Павла, что Христос как Первосвященник «есть священнодействователь скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек» (Послание к Евреям 8:2).

В первом ряду росписей изображается Богоматерь на троне с Младенцем. Новозаветная иерархия представлена росписями алтаря, жертвенника и диаконника – Евхаристией и тремя степенями священства. Здесь изображаются первосвященники (святители, авторы литургии, канонов), священники и диаконы и ветхозаветные первосвященники – Мелхиседек, Захария.

Во втором и третьем рядах росписей алтаря изображается совершение Спасителем Евхаристии: 2 ряд – Небесная Литургия, 3 ряд – причащение апостолов. Ниже у самого пола идет ряд святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и других.

Купол. Барабан. Своды. Мы уже говорили о том, что устройство крестово-купольного храма таково, что в верхних ярусах храма образуется целая система сводов, полу-сводов, четверть-сводов. Это не случайно, поскольку свод символизирует собой небеса. В куполе храма изображается Христос-Пантократор, держащий в руке Евангелие, в окружении архангелов. Ранее там изображалось Вознесение Христово. В простенках барабана изображаются пророки, а в четырех арках, соединявших между собой столбы храма, могут изображаться праотцы.

Христос, архангелы, пророки, праотцы изображают небесную, дозаконную и законную иерархии. Словно граница между Ветхим и Новым Заветом – паруса, на которых изображены четыре евангелиста. Этот переход из Ветхого Завета в Новый, исполнение «закона и пророков» в годовом богослужении выражен в двух неделях, предшествующих Рождеству Христову. Эти две недели «посвящены воспоминанию предков Спасителя по плоти и вообще всех ветхозаветных праведников, ожидавших Его пришествия» – неделя св. праотец и неделя св. отец (Скабалланович М. Рождество Христово. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995, стр. 48).

Важность идеи свода отмечается и искусствоведами. Так Отто Демус пишет: «Иерархия образов идеально вписана в крестово-купольную систему сводов. За каждым изображением закрепляется определенное место, соответствующее его значению и степени святости. Византийская архитектура – прежде всего архитектура сводов, которая имеет дело с верхней зоной здания, и поэтому для византийской декорации наиболее пригодны как раз церковные своды» (Отто Демус. Мозаики византийских храмов, Москва: Индрик, 2001. Глава 1 /архитектурные и технические условия/. Английское издание: Лондон, 1947).

Роспись купола и барабана является круговой. Цикл пророков начинается, как правило, с Моисея, знаменующего начало закона, и завершается последним пророком – Иоанном Предтечей (в таких новгородских храмах, как Церковь Спаса на Ильине /1378/, или Церковь Спаса на Ковалеве /1380/. – Лифшиц Л.И. Монументальная живопись Новгорода XIV-XV веков. Москва: Искусство, 1987, стр. 500, 504). Совершенно четко принцип круга соблюдается в Церкви Спаса Преображения на Ильине, где Феофан Грек изобразил ветхозаветных праведников по часовой стрелке, начиная с юго-восточной стороны: Адам, Авель, Сиф, Енох, Ной, Мельхиседек, Пророк Илия, Иоанн Предтеча. Что касается праведников, то самые исторически первые из них – Адам, Ева, Авель, Сиф - как правило, занимают восточные подпружные арки (например, в церкви Успения на Волотовом поле, Архангельский собор Московского кремля. – Лифшиц Л.И. Цит. соч., стр. 496).

Расположение пророков и праведников в одном ряду, как в единственной сохранившейся росписи Феофана Грека, вполне соответствует воспоминанию двух уже упоминавшихся недель перед Рождеством Христовым: «в обе недели прославляются без различия все ветхозаветные праведники» (Скабалланович М. Цит. соч., стр. 48).

Мы можем высказать гипотезу, что таким образом барабан вращается вокруг купола, как и каждый богослужебный круг вокруг своего центра. Росписи центрального подкупольного креста тоже расположены по кругу, начинаемому на пилонах восточной стороны наоса (двух восточных столпов) праздником Благовещения.

Благовещение – день начала Господских праздников, вполне вероятно, есть день сотворения мира. Правильнее сказать, что он соотносится с днем сотворения мира, а также с Воскресением – новым творением. Мы не будем подробно обсуждать этот важный аспект строения времени (о нем смотри: свт. Димитрий Ростовский. Минея Четья: Книга житий святых на месяц март, Москва, 1898, «Начало времен»; и в статье: Ванюков С.А., Фельми К.Х., Желтов М.С. Благовещение // Православная энциклопедия. Том 5. Москва, 2002, стр. 254-265).

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это действительно чрезвычайно важный аспект строения времени, сопряженный с архитектурой-пространством храма – сопряжение начала творения «бывшего» с началом творения «будущего», то есть «вечное возвращение» сущего, Круг Времени. Сопряжение Конца с Началом – «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откровение святого апостола Иоанна Богослова 22:13)/

Четыре свода центрального подкупольного креста и верхние ярусы наоса практически всегда расписаны сюжетами Господских праздников. Причем сюжеты Рождества-Сретения занимают южную сторону храма, Преображение Господне – Воскрешение Лазаря – Вход Господень в Иерусалим – западную стену наоса, а северная отдана Распятию-Сошествию во ад (последнее иногда продолжается в жертвеннике). Это еще в позапрошлом веке заметил Н.В. Покровский (Покровский Н.В. Памятники христианского искусства и иконографии. Глава 4: Возрождение греческого искусства на Афоне // Очерки памятников христианского искусства. Санкт-Петербург: Лига-плюс, 2000, стр. 115).

Завершается этот круг Сошествием во ад, Пасхой, что также свидетельствует о его подчиненности годовому литургическому кругу. Церковный год может начинаться 1 марта, праздничный цикл также всегда отсчитывается от Благовещения. Смотри также цитированное сочинение свт. Димитрия о весьма нетривиальном смысле двух разных начал церковного года, в марте и сентябре.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Эти два начала связаны с календарно-равноденственными днями зачатия близнечной пары Иоанн Креститель и Иисус Христос, смотри мои обоснования в предшествующих заметках/

Но даже если храм расписан не Праздниками, а житиями, или Акафистом Пресвятой Богородицы (Ферапонтов монастырь), то он расписывался точно также (начало – на юго-восточном столбе и по часовой стрелке).

Очень хорошо эта общая схема видна на сводах церкви Св. Димитрия - Марков монастырь в Македонии (фрески 1376-1381 гг.).

Важнейшим проявлением связи времен, о которой мы говорили выше, – пророчества, является связь круга пророков в барабане и окружающих из праздничных росписей. О ней так говорится в Ерминии, наставлении для иконописцев:

«На тех же верхах каждой арки <…> изобрази по три пророка с хартия ми, которые пророчествовали об изображенных под ними праздниках так, чтобы каждый из них ясно указывал на тот праздник, о котором кто пророчествовал» (Ерминия. Часть четвертая: Как расписываются церкви. О церкви трульной (с куполами). - Ерминия или Наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом. 1701-1733 год // Труды Киевской Духовной Академии, 1868, № 2, 3, 6, 12. Это довольно позднее сочинение афонского монаха (начало XVIII в.), несомненно, отражает весьма древнюю традицию.

Имеются списки текстов на хартиях пророков, и они действительно очень часто соответствуют указываемым праздникам (есть пророчества, относимые к Страстя - например, знаменитое пророчество Исайи: «Яко овча на заколение ведеся, и яко агнец пред стригущим его безгласен» Исаия 53:7). Часто эти тексты суть паремии из Ветхого Завета, читаемые на вечерне праздника. И это не удивительно, поскольку смысл пророчества и состоит в указании на то или иное евангельское событие, воплотившееся в Страстях и Праздниках. Последовательность праздников на сводах (и люнетах) храма зрительно выглядит как цикл, следующий за циклом пророков, что соответствует и порядку пророческого и праздничного ярусов иконостаса (об этом см. ниже). Подробное обсуждение этого вопроса на примере барабана Софии Новгородской - в книге: Лифшиц Л.И., Сарабьянов В.Д., Царевская Т.Ю. Монументальная живопись Великого Новгорода: конец XI - первая четверть XII века. Санкт-Петербург, 2004. Тексты хартий можно найти в книге - Филатов В.В., Камчатнова Ю.Б.. Наименования и надписи на иконных изображениях: справочник для иконописцев. Москва, 2006.

Мы видим глубокую связь службы, происходящей в слове, и изображений на стенах храма.

Ярусы стен. Сам Храм всегда расписан ярусами сверху вниз, отсчет которых начинается со сводов центрального подкупольного креста. Следующий ярус представляет собой праздничный цикл, кристаллизовавшийся, по словам Отто Демуса, к XII веку. Не только своды, но и верхние ярусы наоса, образующие подкупольное пространство вокруг купола храма – могут быть расписаны сюжетами Господских праздников, под которыми иногда располагаются ярусы на другие евангельские сюжеты (например, притч или чудес Спасителя).

Эти ярусы, как правило, не смешиваются с праздничным циклом, занимающим выделенное положение, что очень хорошо видно в македонских храмах (храм св. Димитрия Солунского в Марковом монастыре, церковь великомученика Никиты в Чучере - Македония, фрески 1316 г.) или в храмах Ростова Великого. Редко, но бывает, что часть праздников перемещалось в алтарную часть храма, как в Троицком соборе Данилова монастыря Переславля-Залесского - фрески Гурия Никитина 1662, 1668 (Брюсова В.Г. Русская живопись XVII в. Москва: Искусство, 1984). Иконография верхних ярусов сербских фресок повторилась затем в русских росписях Новгорода, Москвы, Ростова, Ярославля, Костромы. Например, о ростовских фресках XVII-XVIII вв. - работы Т. Л. Никитиной: Иконография росписей сводов ростовских церквей XVII-XVIII вв. // История и культура Ростовской земли. Ростов, 1997; О некоторых особенностях размещения евангельских сцен в стенописях // Сообщения Ростовского музея. Выпуск VIII. Ярославль, 1995, и ее статьи и монографии об отдельных ростовских храмах.

Рассмотрим, например, расположение сюжетов Господских праздников и других евангельских сюжетов в храме великомеченика Никиты в Македонии. Они занимают 3-й ярус южной и северной стены. На южной стене 3 сюжета:

Претворение воды в вино
Брак в Кане Галилейской
Исцеление кровоточивой жены?

На северной стене также три сюжета:

Исцеление расслабленного
Изгнание торгующих из храма
Христос у Марфы и Марии.

По мере увеличения числа праздников, среди которых Господские, Богородичные, другие Двунадесятые праздники, и Воскресение Христово (Сошествие во ад), устанавливаются в структуре росписей сначала праздничный, а затем и другие циклы – Страстной, цикл чудес, притч. Отто Демус указывает, что разделение одного цикла на несколько произошло в XI-XII веках (Цит. соч. Глава 1: Три зоны. Праздничный цикл).

И здесь мы снова встречаемся с соответствием между службой, совершаемой в слове, и изображениями в храме. Именно, цикл росписей Страстного цикла примерно соответствует 12-ти Страстным Евангелиям, читаемым на утрене Великой Пятницы.

Очень важно, что, как указывает Отто Демус, формирование порядка евангельских чтений (а их было не одно, поскольку и уставов в византийской церкви было несколько, упомянем два – Иерусалимский и Константинопольский) происходило примерно в то же время, что и формирование циклов росписей.

Как мы уже говорили, цикл Евангельских чтений является наиболее сложным среди всех богослужебных кругов. Он состоит из нескольких достаточно самостоятельных чтений.
В их порядке можно выделить следующее (Реальная схема более сложна, и мы приводим её с некоторыми упрощениями. Подробнее - Прот. К. Никольский. Пособие к изучению устава богослужения Православной Церкви. Санкт-Петербург: Синодальная типография, 1907, стр. 286-290, 397-413):

1. Рядовые чтения на воскресных литургиях, в которых чтения одного евангелиста сменяется другим, и состоящие из трех циклов: а) от Пасхи до недели Пятидесятницы; б) от недели Всех Святых до недели о Закхее; в) от недели о мытаре и фарисее до Вербной недели.
2. Рядовые чтения на субботних литургиях, начинающиеся с субботы Светлой седмицы и заканчивающиеся в мясопустную субботу.
3. Рядовые чтения на будничных литургиях (в те дни, когда служится литургия), начинающиеся с понедельника Светлой седмицы и заканчивающиеся в четверг мясопусной недели.
4. Воскресные евангельские чтения на всенощном бдении (утрене) – 11 совершенно определенных Евангелий, излагающих события от прихода жен-мироносиц ко гробу до явления Христа апостолам на горе в Галилее и троекратного вопрошания Петра (шесть столпов евангельских чтений, состоящих из 11 седмиц). Они начинаются с первой недели Петрова поста и идут до пятой недели Великого поста.
5. Двенадцать Страстных Евангелий утрени Великой Пятницы.
6. Четвероевангелие, прочитываемое (по уставу целиком ) на 3-м, 6-м и 9-м часах от Великого Понедельника до Великой Среды.
7. На эти циклы накладываются Евангелия всенощного бдения, положенные в Минеях (праздникам, святым и храму).

Последовательное чтение рядовых Евангелий на литургиях образует единую структуру со своим временем. В прилагаемом к богослужебному Евангелию указателю чтений прямо пишется, что «год в церковном исчислении времени, относительно чтения Евангелий и Апостола, начинается днем Светлого Христова Воскресения и разделяется на три круга» (курсив наш).

Как отмечает Отто Демус, в росписях явно выделяются две ключевые точки – Распятие и Воскресение. Мы можем предположить, что их ключевая роль литургически выделена наличием соответствующих им двух кругов евангельских чтений – чтений утрени Великой Пятницы и утреннего столпа в 11 евангелий. При рассмотрении Страстных циклов сербских и македонских храмов видно, что сами сюжеты скорее всего взяты из Евангельских чтений (Сербия: Поганово, Монастырь св. Иоанна Богослова, фрески 1499 г.; Донья-Каменица, Церковь Богородицы, фрески 1323-1380 гг.; Македония: Старо-Нагоричино , Церковь Св. Георгия, фрески 1317-1318 гг.).

Следовательно, порядок росписей до определенной степени определяется порядком богослужения и наличием в нём определенных циклов чтений. Сюжеты Страстного цикла являются зрительным изображением не только Евангельским чтениям, но и мотивам церковных песнопений Страстной Пятницы – «Днесь висит на древе» (антифон 15, глас 6), «Разделиша ризы Моя себе» (прокимен, глас 4), «разбойника благоразумного» (ексапостилларий).

Темы 11 утренних евангелий также имеют аналоги в росписях храма - например, две фрески в верхнем ярусе южной стены церкви вмч. Георгия в Старо-Нагоричино в Македонии (1317-1318).. Список сюжетов, даваемых Ерминией, практически полностью совпадает с темами 11 утренних Евангелий.

Следующим циклом в храме стали чудеса и притчи Спасителя (в той же церкви вмч. Георгия в Старо-Нагоричино), и при сравнении их с недельными литургийными чтениями можно убедиться, что их сюжеты также восходят к Евангельским чтениям. Тут важно заметить, что богослужебные Евангелие и Апостол разбиты не на главы, а на зачала, и сюжеты росписей ограничены рамками именно зачал. Перечисление возможных Евангельских сюжетов дано в афонской Ерминии в соответствии с зачалами – смотри Ерминия, Часть третья «Как изображается Новый Завет», где выделены праздники, страдания (страсти Господни), чудеса и притчи. Часто притчи располагаются, однако, ни по хронологии, ни по ходу чтения воскресных Евангелий, но несомненен сам принцип соответствия отдельных сюжетов зачалам.

Под циклом Господских праздников могут располагаться сюжеты из жития Богородицы (Церковь Успения на Волотовом поле, 1352, Новгород), что обусловлено посвящением храма Богородице. Иногда под кругом Господских праздников или под циклом притч располагаются сюжеты Деяний апостолов (Церковь Троицы в Никитниках, конец 17 в., Москва), восходящие к зачалам Апостола. Есть храмы, где средние ярусы расписаны Акафистом Пресвятой Богородицы (Храм св. Димитрия Солунского в Маркове, Успенский собор в Кремле), и обычно это храмы, Ей посвященные. Надо сказать, что Акафист Пресвятой Богородицы имеет богослужебное значение – читается в субботу на 5-й седмице Великого поста. Успенский собор Кирилло-Белозерского монастыря (росписи 1639 г.), расписанный Акафистом Богородицы, даже на сводах имеет цикл песнопений в честь Богородицы (Брюсова В.Г. Русская живопись XVII в. Москва: Искусство. 1984). Средний ярус – те, кому посвящен храм – Богородица, Архангел Михаил, либо святой. Так, своды Крестовоздвиженского собора в Романове-Борисоглебске расписаны сюжетами Происхождения (Изнесения) честных древ Креста и Воздвижением Креста Господня (Гурий Никитин, 1676). Собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря расписан Дионисием целиком Акафистом. Также Церковь Ризоположения в Кремле расписана только Богородичными сюжетами: житийными в два яруса (сначала прочитывается верхний, потом нижний), ниже также два яруса Акафиста (роспись XVII в.).

Самый нижний ярус в храме - это круг святых, которые могут быть расположены по порядку следования в годовом цикле. Так, если храм представляет собой менологий, как церковь Симеона Богоприимца в Зверине монастыре Новгорода, то росписи подпружных арок – святые расположены от юго-восточного угла по кругу по часовой к юго-западному по индикту (первый святой – Симеон Столпник, память которого 1 сентября). Расписана святцами на 12 месяцев и нижний 8-й ярус храма Иоанна Предтечи в Толчкове (1694-1695). Росписи святцев, возможно, заменили собой иконы-менологии (смотри об этом: В. Г. Брюсова. Цит. соч.).

Описываемые нами ярусы образуют замкнутые циклы, порядок обхода которых идет по кругу и всегда по часовой стрелке, от юго-востока по южной стене к западной и затем по северной. Если цикл состоит из нескольких (как правило, двух) ярусов, то начало находится на юго-востоке верхнего яруса, а окончание на северо-западе нижнего.

Наконец, у пола изображаются так называемые полотенца, ряд которых дает место для будущих поколений верующих. Таким образом, весь храм представляет Церковь Христову, Его Тело с Главой наверху и мирянами внизу". /Продолжение следует/